Имея такой тыл за границей, по возвращении в Россию он стал пробиваться в петербургский высший государственный аппарат и осенью 1906 г. благодаря могущественной протекции вошел в состав Совета министра внутренних дел. Вскоре после этого интерес к вернувшемуся проявил генерал Сухомлинов. По просьбе киевского генерал-губернатора, адресованной Столыпину[1512], Курлова назначили киевским губернатором и 8 декабря 1906 г. послали управлять губернией в Киев, где Сухомлинов с радостью принял бывшего ученика по Николаевскому кавалерийскому училищу (1878)[1513] и ввел в тесный круг своих приближенных во главе с австрийским почетным консулом Альтшиллером[1514]. Должно быть, здесь была выработана и утверждена некая стратегия дальнейших действий Курлова, ибо только что назначенный губернатор покинул Киев уже через несколько недель и 7 февраля 1907 г. вновь объявился в столице, чтобы 14 апреля по высочайшей рекомендации попасть в руководство Министерства внутренних дел. Он стал сначала вице-директором, затем директором Департамента полиции, а с 26 октября 1907 г. и начальником Главного тюремного управления, которое при нем резко ужесточило работу. В обоих качествах Курлов вовсю пользовался шпиками и секретными агентами из нелегальных организаций[1515] для шпионажа и подстрекательства («провокации»)[1516]. Когда после назначения Столыпина министром внутренних дел (декабрь 1908 г.) прошел слух, что товарищем министра будет Курлов, делегация думского большинства из октябристов и умеренных правых, главной столыпинской опоры в парламенте, выразила премьер-министру «совершенно отрицательное отношение к генералу Курлову», грозя отказать ему в поддержке в случае назначения последнего[1517]. Но Столыпин уступил давлению двора, рассудив, что Курлов железной рукой сумеет дисциплинировать непослушных в полицейском аппарате. По протекции царицы и распутинского кружка Курлов 1 января 1909 г. занял пост товарища министра внутренних дел. Его бывший (до октября 1907 г.) начальник, весьма опытный и успешный руководитель Департамента полиции М. И. Трусевич, согласно обычным правилам имевший основания рассчитывать на эту должность, не стерпев такого афронта, подал в отставку и больше никогда к полицейской деятельности не возвращался. В то время как Трусевич 9 марта 1909 г. навсегда распростился с департаментом, Курлова 24 марта сделали в придачу командиром Отдельного корпуса жандармов. Здесь он продолжал сосредоточивать в своих руках все новые полномочия, «поглощая в себе должности товарища министра и директора Департамента полиции», решал все важные вопросы и «самовластно царил в департаменте»[1518]. Он приводил на влиятельные должности угодных и преданных ему людей, распространяя свою растущую внутриполитическую власть и на другие сферы.

Особенно серьезные последствия имело приглашение Курловым в министерство однокашника по кавалерийскому училищу и сослуживца по лейб-гвардии Конно-гренадерскому полку А. А. Красильникова[1519]. Сначала Курлов назначил его чиновником IV класса для особых поручений (апрель 1909 г.), а в ноябре 1909 г. сделал шефом парижского подразделения Заграничной агентуры Департамента полиции, ответственного за германское, французское, итальянское, швейцарское и шведское направления. Он восстановил эту должность, которая дала его приятелю статус неофициального посланника департамента в перечисленных странах, и сам использовал ее для продолжительных заграничных поездок. Красильникову выделялись непомерно большие суммы, он вел расточительный образ жизни, никакой пользы, по авторитетным свидетельствам, своему ведомству и своей стране не принес, а вред им причинил ощутимый[1520]. Он пережил увольнение покровителя (в октябре 1911 г.), сохранив должность, создал личную агентуру и до упразднения его ведомства в 1917 г. оставался в Париже, где по-прежнему располагал значительными государственными средствами, самовольно держал дома служебные документы, в согласии с Курловым принимал финансовые и кадровые решения и вместе с ним пользовался службой курьерской связи с Петербургом/ Петроградом и Москвой в собственных целях.

Во время войны Владимир Бурцев обнаружил связь Курлова и Красильникова с некой высокопоставленной организацией немецких агентов и диверсантов, которая в числе прочего планировала убийство российского министра иностранных дел Сазонова[1521], и призвал министра юстиции Щегловитова возбудить против Курлова уголовное дело[1522]. Деятельность, развернутая Курловым в первый год войны в прибалтийских губерниях (см. ниже), давала пищу для подозрений, что он по заданию немцев всячески способствует ослаблению России, и побудила Верховного главнокомандующего уволить его и назначить следственную комиссию. Ленин после захвата власти косвенно подтвердил подозрения насчет работы Курлова на германский Генштаб, велев освободить его, как и его покровителя Сухомлинова, из тюрьмы, куда их посадило Временное правительство, и отпустить в Берлин. Там «минский палач» — опять-таки подобно своему другу Сухомлинову — написал не слишком правдивые мемуары, вышедшие в начале 1920-х гг. на немецком и русском языках в Берлине, а в 1992 г. переизданные в Москве без изменений и комментариев[1523].