не позволят себе выступить против еврейской общины в Америке… Они (евреи) убьют вас с помощью тысяч ударов». Выступавший обрисовал «ужасающее могущество» американских евреев, раскрывая их «секретное лоббирование», их «господствующие позиции» на телевидении, радио и в банковских кругах, их «манипулятивный контроль» над американской внешней политикой, готовность на «санкции» против того, кто «посмеет с ними не соглашаться»[355].

В конце 45-минутного выступления аудитория разразилась дружными аплодисментами, а некоторые громко приветствовали оратора.

Это произошло не в Дамаске, Багдаде или Триполи. Это произошло в Бирмингеме, штат Алабама. Выступающий был не сумасшедшим экстремистом, а Полом М. Макклоски, политиком и бывшим конгрессменом, который 15 лет заседал в палате представителей и однажды даже пытался стать кандидатом в президенты США.

Бывший конгрессмен выступал перед аудиторией из 150 бизнесменов, промышленников и банкиров. Он доказывал, что произраильская позиция подрывает американские позиции в арабском мире. Другие выступавшие, в том числе и бывшие послы США, осуждали американскую поддержку Израиля и влияние американских евреев. Эта конференция была спонсирована и организована многонациональными корпорациями, которые входят в число 500 гигантов, перечисленных в журнале «Форчун», видными банками в Алабаме, университетом Алабамы и даже федеральным государственным агентством. Собравшихся приветствовал также мэр Алабамы.

Автор книги назвал это выступление «антисемитским», хотя через две недели, выступая на одном из симпозиумов, тот же Макклоски говорил о необходимости борьбы с антисемитизмом.

Макклоски утверждал, что нужно бороться против антисемитизма, но по-другому: «Лучший способ остановить антисемитизм — это донести определенные идеи до еврейских лидеров и сказать им: „Именно вы сумеете изменить политику Бегина, если вы сможете сказать г-ну Бегину, что он не может больше рассчитывать на тайное лоббирование в американском конгрессе, направленное на поддержку Израиля, правого или виноватого“».

Макклоски охарактеризовал лоббирование, к которому прибегают американские евреи, как «незаконное, предательское и разрушительное для американских интересов»[356].

С. Эмерсон попытался доказать, что свою «задачу» он выполнил. Но он сам же приводит цитату из закрытого письма известного лоббиста Роберта Грея, который отмечал, что «сионисты» контролируют американское общественное мнение, средства массовой информации, конгресс. «Влияние израильского лобби, однако, далеко не ограничивается возможностью покупать друзей в конгрессе с помощью голосов или политических взносов, — писал Р. Грей. — В Америке существует много других групп, у которых более мощная и широкая электоральная база и которые тратят денег больше, чем произраильские организации. Почему, однако, израильское лобби столь эффективно? Потому что те, кто его контролирует, знают, как эффективно использовать свою власть.

Техника манипулирования американской политикой на Ближнем и Среднем Востоке была отработана за последние 40 лет. Американо-израильский комитет по общественным связям (АИПАК), Б’най Б’рит, Американский еврейский конгресс… и другие произраильские группы ежегодно тратят десятки миллионов долларов на то, чтобы в определенном духе воспитывать общественное мнение и воздействовать на политику. Но если бы не очень важный тактический прием, все это не имело бы последствий: израильское лобби никогда не лоббирует за Израиль. Все организации в США, входящие в израильское лобби, „заворачивают свои аргументы в американский флаг“… Их успех заключается в представлении израильских национальных интересов как национальных интересов США.

…Даже в тех районах, где нет значительного еврейского избирательного блока, кандидат на какой-либо пост часто боится открыто выступать против Израиля, чтобы не быть наказанным израильским лобби, которое, не колеблясь, начинает финансировать его оппонента»[357].

Однако Грей, видимо, даже преуменьшил мощь еврейского лобби. Можно только догадываться, что повлияло на его решение или, точнее, испуг, но в 1984 г. он неожиданно порвал все отношения с Лигой арабских государств, прекратил любую деятельность, связанную с арабо-израильским конфликтом, любое лоббирование саудовских интересов.

С. Эмерсон завершил свою книгу следующей тирадой: «Никогда прежде в американской истории никакая иностранная держава… не была столь успешна, как Саудовская Аравия, чтобы найти могущественных сторонников по всей стране и поддерживать с ними отношения. Саудовцы открыли одну известную американскую слабость — любовь к деньгам. И их связи на основе нефтедолларов распространились по всем Соединенным Штатам»[358].

За пределы нашей книги выходит и успешное саудовское лоббирование в американском конгрессе сделок по продаже Саудовской Аравии самого современного американского оружия, в частности «летающих радаров» АВАКС, и успешный запрет на публикацию подробных материалов о деятельности АРАМКО, не говоря о последующих годах.

Король Фейсал заложил основы совершенно новой системы отношений между своей страной и США. Она сохранилась на десятилетия, выдержала первую войну в Заливе в 1991 г., не сломалась 11 сентября 2001 г. и сохранилась после второй войны против Ирака.

Стратегическая линия короля Фейсала на создание инструментов воздействия на политический процесс в США оказалась жизненно важной на десятилетия вперед. Но время показало, насколько это была трудная задача.

Глава 28

Финансовая мощь. Пределы возможностей[359]

По оценкам тех лет, цены на нефть зашкаливали. Саудовская Аравия купалась в деньгах. Но с точки зрения Фейсала, стабильность мировой экономики отвечала интересам и королевства. Поэтому он был готов продавать нефть немного дешевле достигнутого уровня. Проблема состояла в том, что остальные экспортеры, прежде всего Иран, заламывали все больше и больше. Саудовская Аравия не могла продавать свою нефть по цене намного ниже других производителей.

В начале декабря 1973 г. Иран провел аукцион и продал часть своей нефти по 17,4 доллара за баррель. Справочная цена в Заливе достигла 11,65 доллара за баррель.

И Фейсал, и Дж. Эйкинс, новый американский посол в Саудовской Аравии, настойчиво призывали Киссинджера оказать давление на шаха. Но это ни к чему не привело, если не считать формального послания Киссинджера, направленного в Тегеран.

По мнению Ямани, Фейсал не знал истинных намерений Киссинджера. А тот хотел как раз повышения цен. Потому что, по его убеждению, рост цен в конечном счете мог бы свести к минимуму зависимость Америки от импорта энергоносителей. Не будучи ни сильным экономистом, ни ученым, Киссинджер полагал, что по-настоящему высокие цены стимулируют поиск новых месторождений внутри США, разработку альтернативных источников энергии и тем самым приведут к постепенному уменьшению зависимости США от закупок нефти за рубежом. Тогда у арабов будет выбито из рук их мощное нефтяное оружие. Для этого следовало добиться повышения цен на нефть. История показала, насколько нереалистичными были эти расчеты. Но логика тех лет подталкивала и Киссинджера, и шаха к повышению цен. Правда, шах стал повышать цену гораздо больше, чем хотел или ожидал Киссинджер.

Иран бешено вооружался, закупая американское оружие. Вашингтону был нужен сильный Иран, а шаху нужны были деньги. Повышая цену, он облагал «налогом» Японию и Западную Европу, а полученные доходы перекачивал на счета военно-промышленного комплекса