– Меня зовут Станислав Гжельски, – с достоинством ответил Станислав. – Исследователь, писатель, физик-ядерщик. Не нахожу, что в отношении меня уместен термин "дикий". Возьмите это на заметку и держите при себе свою невоспитанность.

Бортинженер высокомерно фыркнул, Станислав повернулся к нему спиной и продолжил, обращаясь к Сиуит-Си:

– Я слышал, пани-капитан, тут велись разговоры о сжатии пространства-времени. Не представляю, как это возможно, но если это правда…

– Да не может это быть правдой! – воскликнул Даниэль. – Это уже настолько псевдонаучно, что у меня даже слов нет! Конечно, эксперименты в этой области велись. Но там речь шла о наносекундах и нанометрах. Даже такая высокая технология, как ваша, не способна идти против законов природы.

– Мы ещё крайне мало знаем о законах природы, – заметила Сиуит-Си. – А уж то, что у вас называется наукой – и подавно. Попробуем предположить, что это и есть планеты Системы Светила в их другом временном аспекте. Бортинженер, попробуйте определить положение "Молниеносного" относительно параметров времени.

– Попробую, капитан, – печально пробубнил Мианис-О и соединился с искусственным интеллектом.

Советовался он с ним долго. В воздухе вычерчивались формулы. Высвечивались графики. Наконец возник окончательный вывод.

– Очень плохой вывод. Из-за аннигиляции на границе защитного поля суперкрейсера и из-за незавершённого кода точки выхода произошёл значительный перекос. "Молниеносный" не сжал пространство. Относительно Светила мы остались почти там же, где были, если не считать того, что гравитация Тхеллы притянула нас на свою орбиту. Только благодаря притяжению Тхеллы нас не выбросило из Системы Светила при сжатии времени. С сжатием вышел чудовищный промах. А всё потому, что не может всего один член экипажа запустить все системы правильно, когда в него тычут ножом, угрожают и говорят под руку всякую чушь. И я тут ни при чём! Из-за вас всех и ваших идиотских нападок "Молниеносный" утонул в том срезе времени, когда для Системы Светила оно только началось.

– Стрёмные у вас тут космические байки, – заметил Виктор Галле, появляясь в круглых дверях обсерватории.

– Байки! – истерически вскрикнул Мианис-О. – Это катастрофа! Вокруг нас – Система НА-ШЕ-ГО Светила! Нашего! Недавно возникшего!

– Проявите здравомыслие, бортинженер, – строго сказала Сиуит-Си, – и решите, как выбраться в более приемлемое время.

Мианис-О опять долго и нервно совещался с искусственным интеллектом. При этом лицо его приобретало всё более серый цвет. Наконец, он прошептал совсем упавшим голосом:

– Система после такого колоссального рывка требует капитального ремонта и последующей долгой наладки. Но среди вас не может быть специалистов такого уровня. И я один этого не могу.

Мианис-О закрыл лицо руками и истерично закричал:

– Нет пути назад! Нет! Условий для жизни ещё нет! Мы утонувшие! В самом глубоком океане во вселенной! В океане времени.

Нервы Мианиса-О сдали окончательно. Он неожиданно зарыдал, горько и безутешно. Виктор Галле печально вздохнул:

– А я-то, уходя, кинул Змею сообщение, что скоро буду. А Змея-то ещё и в проекте нет. И меня самого, вроде, не должно быть…

Новость быстро распространилась среди всех, кто был на "Молниеносном", кроме дикарей, которые всё равно бы ничего не поняли.

– Не переживай, Куцый, – говорил Плюгавый. – Мы же с тобой помощники! Мы так созданы, что везде выживем. На корабле ещё восемнадцать помощников – создадим своё маленькое общество. Наверно, и Кривоногий выживет: у него всего-то девяносто процентов тела обожжено. Пустяки, регенерируется. Нам, помощникам, что кислород, что метан с углекислым газом – всё на пользу! Ни жара нам не страшна, ни холод. А меня даже Ментальный вирус не взял! И питаться мы можем любыми органическими веществами, хоть нефтью. Мы точно выживем, не волнуйся.

– Да я не о себе волнуюсь, – ответил Куцый. – Бэаэт-Ла и все эти Низшие, они, может, выживут, может, нет. Но вот Виктор и остальные его вида… Им только одного кислорода надо полным-полно. И воды, и белков с жирами… А где им, беднягам, всё это взять?! Не выжить им!

– Как ты можешь переживать за кого-то, кроме себя? – удивился Плюгавый.

– Не знаю. Это само как-то получается…

– С тобой то-то не так, – отозвался Плюгавый. – Это у тебя явно из-за того, что ты на Тхелле слишком вписался в роль человека. У них же чувства всякие разные, совесть какая-то, не у всех, правда, моральные ценности, и другой чепухи навалом – ну, примитивные, одним словом. Может, ты от них заразился?

– Может быть, – нехотя согласился Куцый, – только не в радость мне будет жизнь, если мои люди умрут, и я останусь без них.

– Слыхал, Билли, куда нас зашвырнуло?! – сказала Линн. – Я думала, такое только в фантастических фильмах возможно. Станислав говорит, условия для жизни, скорей всего ещё не возникли. Вот теперь мы уж точно умрём. Я, во всяком случае. А мне, как назло, совсем расхотелось умирать.

– Конечно, расхотелось! – усмехнулся Билли. – Потому, что где я тебе здесь достану чёрный бархатный гроб и платье цвета осеннего тумана? Не говоря уж про чёрную розу, терновый венец и прочие прибамбасы. А без всего этого какой смысл помирать?

– Вечно ты меня подкалываешь, Билли! – наполовину рассердилась, наполовину рассмеялась Линн.

– Внимание! – сказал Станислав, появляясь при входе в одну из кают-компаний, где собрались все Бежавшие. – Я только что из обсерватории. Судя по показаниям бортовых телескопов, почти все планеты уже сформированы. Солнечная Система оказалась старше, чем полагала их наука.

– Хорошо, что Дани активизировал экстренную остановку, – воскликнул Билли.

– Дани молодчина! – продолжил Стнислав. – Благодаря ему мы не упали в самое начало формирования. Мы сейчас на орбите нашей родной планеты, но в её очень далёком прошлом, как это ни дико. Пока неизвестно, какие там условия. "Молниеносный" выпустит исследовательский зонд.

– Мы наконец-то вернёмся домой! – воскликнула Екатерина. – Пусть там даже ещё никого нет, но снова сделать хотя бы шаг по своему миру! С нормальной гравитацией! С ручьями и реками! С голубым небом…

– И динозаврам на обед, – продолжила Лилит.

– Кстати, насчёт обеда, – вставил Виктор. – Давайте в честь возвращения домой сделаем торжественный обед, ну, или ужин. Есть захотелось страшно от всех этих дел. Диких тоже пригласим, а то они, бедные, сидят в трюме и знать ничего не знают.

– Как бы они нами не пообедали, – предположил Антонио. – Они ж людоеды. Пусть лучше сидят в трюме. А вернёмся домой – выпустим их где-нибудь на необитаемом острове, и пусть там жрут друг друга.

– А когда мы сможем совсем вернуться домой? – спросила Екатерина. – В совсем наш мир, в наше нормальное время…

– Бортинженер говорит, что вернуться в наше время пока нет возможности, – ответил Антонио. – И неизвестно, будет ли возможность. Этому огромному кораблю