слухами, а внешне все выглядело тихо, спокойно. Постоянными докладчиками императора Павла были генерал-адъютант Ростопчин и граф Безбородко. А Ростопчин – выходец из Гатчины, умный, образованный, но со всеми достоинствами и недостатками гатчинского воспитания. Конечно, генерал-адъютант Ростопчин был в оппозиции к императрице и фрейлине Нелидовой.

Обер-гофмейстер граф Румянцев стал однажды свидетелем монолога Ростопчина, произнесенного им летом 1797 года:

– Жаль, что на императора действуют внушения императрицы, которая вмешивается во все дела, окружает себя немцами и позволяет обманывать себя нищим эмигрантам, прибывшим из Франции. Чтобы быть увереннее в своем значении, она соединилась с фрейлиной Нелидовой, которую ранее с полным основанием презирала и которая, однако, сделалась ее постоянным другом. Мы, три или четыре человека, отверженные люди для этих дам, потому что мы служим одному только императору, а этого не любят и не хотят. Они желали бы удалить князя Безбородко и заменить его князем Александром Куракиным, глупцом и пьяницей, поставить во главе военных дел князя Репнина и управлять всем посредством своих креатур. Это план Алексея Куракина, величайшего бездельника, который грабит и запутывает все и бесстыдно выпрашивает себе подачки. А вы, друзья императрицы, не останетесь в стороне от этого конфликта. Придет час, император вспомнит, кто кого поддерживал, и беспощадно расправится с неугодными. Вчера вы были угодны императору, – он повернулся к графу, – он вас возвысил, а что произойдет завтра, ни вы, ни я не знаем. Будьте осторожнее, граф, вы носите имя, которое вошло в историю России.

Придворные нового императора все еще обсуждали события 11 марта 1801 года, кто-то обвинял участников этих трагических событий, кто-то их оправдывал. Император Александр замер в мучительных раздумьях, особенно после письма князя Яшвиля, который объяснил суть происшедшего… «Государь, с той минуты, когда несчастный безумец, Ваш отец, – писал князь В.М. Яшвиль Александру I, – вступил на престол, я решился пожертвовать собою, если нужно будет для блага России, которая со времени Петра Великого была игралищем временщиков и, наконец, жертвою безумия.

Отечество наше находится под властью самодержавною, самою опасною из всех властей, потому что участь миллионов людей зависит от великости ума и души одного человека. Петр Великий нес со славою бремя Самодержавия, и под мудрым его вниманием Отечество отдыхало. Бог правды знает, что наши руки обагрялись кровью не из корысти. Пусть жертва не бесполезна.

Поймите Ваше великое призвание: будьте на престоле, если возможно, честным человеком и русским гражданином! Поймите, что для отчаяния есть всегда средство, и не доводите Отечество до гибели. Человек, который жертвует жизнию для России, вправе Вам это сказать. Я теперь более велик, чем Вы, потому что ничего не желаю, и, если бы даже нужно было для спасения Вашей славы, которая так для меня дорога только потому, что она слава и России, я готов был бы умереть на плахе; но это бесполезно, вся вина падет на нас, и не такие поступки покрывает царская мантия! Прощайте, Государь! Перед Государем я спаситель Отечества, перед сыном – убийца отца! Прощайте! Да будет благословение Всевышнего на Россию и на Вас, ее земного кумира! Да не постыдится она его вовеки!»

Всплывали новые подробности. Чуть ли не все придворные в Зимнем дворце в это время догадывались, что великий князь Александр Павлович знал о заговоре под руководством графа Палена и братьев Зубовых, знал и о том, что заговорщики хотели осуществить свержение Павла I в ночь с 9 марта на 10 марта, граф Пален доложил об этом великому князю Александру, но он предложил осуществить этот замысел в ночь с 11 марта на 12-е, в карауле будут дежурить три батальона семеновцев, преданных великому князю, а 9 марта в карауле будут преображенцы, преданные императору. А когда все это произошло, придворные, в том числе и члены Негласного комитета, видели, как мучается Александр I от угрызений совести, ведь так далеко замыслы великого князя Александра Павловича не простирались, значит, заговорщики нарушили священный договор. Мемуаристы утверждали, что граф Пален по-прежнему три месяца царствовал в России после убийства императора как ни в чем не бывало, а после его отъезда 17 июня 1801 года в свои прибалтийские имения под Митавой среди заговорщиков возникли возбужденные разговоры: ведь они оказали великую услугу государству и императору Александру I, а за услуги надо платить…

Вдовствующая императрица Мария Федоровна, узнав о том, что император Александр чуть ли не на следующий день после убийства отца, 13 марта, прогуливался по Летнему саду с Платоном Зубовым, возмутилась: разве Александр Павлович не знает, что Платон Зубов был одним из активных заговорщиков против императора Павла, разве он не знает, что заговорщики собирались в доме Жеребцовой, сестры Платона Зубова?

Первые годы царствования Александра Павловича умные люди сначала называли временем преобразования, а потом, присмотревшись к указам и рескриптам и реальному поведению самого императора, чаще стали называть это время периодом колебаний. Ведь Платон Зубов не только прогуливался с молодым императором, но и жил в Зимнем дворце. И, только узнав о ярости императрицы Марии Федоровны, решил удалиться из Зимнего и уехать за границу.

12 марта Александр I послал в Москву Ивану Петровичу Салтыкову сообщение о переменах в правлении империей. И в Москве началось то же самое, что и в Петербурге. Всеобщая радость озарила всех, экипажи с французской и немецкой упряжью исчезли, появилась вновь русская упряжь, словно какой-то могучий волшебник скомандовал и с рук свалились цепи. Нация пробудилась к новой жизни. Александр задумал вместо слепой прихоти и насилия водворить в стране закон и справедливость. В марте следовал указ за указом. Три должностных лица – генерал-прокурор Обольянинов, обер-шталмейстер граф Кутайсов и генерал Эртель были уволены со службы. 15 марта был подписан указ об освобождении арестованных в Тайной экспедиции. 16 марта последовал указ Сенату о назначении генерала Беклешова генерал-прокурором, действительный тайный советник барон Васильев должен вступить в должность государственного казначея, а действительный тайный советник Державин должен присутствовать в Сенате, действительный тайный советник Трощинский должен вступить в должность при особе его величества для исправления дел, статс-секретарем при Трощинском назначен статский советник Михаил Сперанский. 21 марта Никита Панин назначен управляющим внешними делами и Коллегией иностранных дел. Канцлером назначен граф Александр Воронцов, вице-канцлером – князь Александр Куракин.

«Я работаю ежедневно с государем у него в кабинете, то ранним утром, то вечером, и часто по несколько раз в день, – писал граф Панин. – Если говорить о добродетелях нашего нового повелителя и о чувствах, которые он внушает всем, кто к нему приближается, то я