хотелок? Да даже если б и отдали, он не мог согласиться.

— Да. Весь наш клан. — согласился старик, — Ты нужен нам всем, поэтому постарайся вернуть титул как можно быстрее. — вот это как раз граф делать не собирался.

— Могу я обменять Веце на кого-то другого? — полукровка ж как пиявка, прицепится и не отпустит попаданца, а вот другой слуга, не привязанный к нему, только рад будет избавиться от хозяина, на это Степан и делал ставку.

Сбагрить прислугу куда-нибудь и скрыться, начав нормальную тихую жизнь.

— Только на нее. — старик кивнул на свою внучку. — Что, передумал, граф? — осуждающе проговорил Доллир, заметив, как помрачнело лицо Кифена.

— Полагаю, лучше оставить всё так, как есть. — беспристрастно проговорил Степан, но глаза в смятении шарили по кабинету, будто где-то здесь мог найтись ответ, подсказка, как лучше поступить.

Маниэр рвано выдохнула и направилась к Старейшине, мимоходом пнув со всей злостью попаданца по ноге.

Граф стоически вынес удар, не дрогнув и ничем не выдав, что конечность свело от боли. Доллир выразительно посмотрел на внучку, мол, что за ребячество, но та лишь хмуро сдвинула брови и отвернулась, смотря куда-то вбок.

— Если это всё, то можете идти, граф. Встретимся с вами послезавтра, на церемонии. — старик хотел побыстрее спровадить графа.

Уж больно лицо у переселенца похоже на герцогское. А после того шороха, который навел в гнезде Касар, старейшина непроизвольно начинал нервничать и дергаться, стоило их достопочтенному предку появиться на горизонте. В общем, Степан невероятно напрягал, а Доллир не в том возрасте, когда можно позволить себе волнения.

— До встречи, старейшина. — кивнул вампир, и, на миг задержавшись в дверях, бросил Маниэр полное сожалений, — Прощай. — мягко закрылись двери, через минуту послышался слабый звук схолпнувшегося портала. Кифен покинул родовое гнездо.

Он исчез из виду и Маниэр изменилась на глазах, Доллир мог лишь расстроенно покачать головой, его внучка больше не та, которую он знал. С такой Маниэр старейшина не знаком: сломанной, подавленной, беспомощной.

Доллир растил ее как будущего серого кардинала и рассчитывал, что если уж не переселенец, то Маниэр за его спиной заставит клан воспрянуть. Но Кифен не мог быть графом, а его внучка — заменой главы рода. Они оба оказались не готовы, не способны взять клан в свои руки.

— Почему прощай? — тихо спросила Маниэр у деда, непонимающе глядя на закрытые двери.

— Потому как граф считает, что вам больше никогда не свидеться. — Доллир вздохнул, — Или очень на это надеется. — добавил старейшина чуть погодя.

Хотя и сам старейшина желал того же. Не стоит больше Маниэр приближаться к переселенцу, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Так и будет? — надломлено спросила она, с какой-то непонятной мольбой, слабой надеждой глядя на деда.

Доллир вздохнул. Он планировал создать из Маниэр и Кифена команду, что поднимет графство с колен, но увидел лишь падение тех, на кого возлагал огромные надежды.

— Этого я уже знать не могу. — Доллир слишком привык в последнее время к потрясениям и неожиданностям.

Ничто не вечно, ничто не постоянно.

И то, что сегодня он считает правильным, завтра может превратиться в ошибку, о которой он будет жалеть до конца своих дней. Но у Доллира было достаточно вещей, о которых он сожалел, поэтому он не боялся.

Глава 60, про тех, кто ушел не прощаясь

— Ты чего? — удивленно спросил Степан, взглянув на Веце.

— А ничего-о-о-о! — провыл полукровка, продолжая есть. — Это всё вы-ы-ы! Когда я теперь поем нормальной еды? — он захлебывался слезами и давился едой, но с похвальным усердием продолжал уминать рагу.

А началось все так: граф, едва вернулся домой, в расстроенных чувствах собирался поужинать и застал на кухне-лаборатории Веце. И очень странную картину: мелкий ревел в три ручья, жевал, вытирал слезы рукавами и продолжал запихивать еду в рот.

— Сволочь, вы граф! — всхлипнул Веце, — Поссорились с Маниэр вы, а голодать буду я! — попаданец удивленно поднял брови. Вот как, да?

А Степан еще пытался понять, с чего вдруг Веце стал так заботиться о ней и выступать за то, чтоб граф и Маниэр остались вместе. Жрать он хотел, расчетливый гаденыш.

— Пей кровь, ты же ей тоже можешь питаться. — граф скрестил руки на груди. Возможно, он слишком много думает, но теперь ужинать тем, что готовила Маниэр, казалось ему настоящим скотством по отношению к ней. Словно он воспользовался ей и выкинул.

Нет, он слишком загоняется. Выпить бы сейчас.

— Не хочу! — завыл Веце, надув губы. Степан закатил глаза, как будто он хочет кровь жрать, только вот ничего не поделаешь, теперь другого блюда в меню у них не будет.

Полукровка горько рыдал, куда горше, чем следовало в этой ситуации, рыдал так, будто это его выдают замуж за нелюбимого, а любимый отказался — собственно, Веце показательно и совершенно безосновательно страдал.

— Ты можешь прекратить? — устало спросил граф, присаживаясь за стол. Веце на секунду замолк и выразительно посмотрел на попаданца.

— Нет. — выдал полукровка, словно это было само собой разумеющимся.

— Тогда делай это тише. — попросил Степан, впрочем, ни на что не надеясь. К счастью, Веце сегодня был куда более сообразителен, чем обычно, и теперь подвывал и причитал шепотом.

Вечер закончился странно, странным было все: и замок без Маниэр, и огромная кровать в спальне, и неожиданно притихший Веце.

Граф отправил полукровку спать в кабинет, а сам лег на кровати.

Завернулся в одеяло с головой и закрыл глаза, пытаясь представить, будто он не один, отмотать в голове время назад, словно он в родном мире или в спальне еще со старой планировкой, спит у стены, а Маниэр и Веце лежат в углах в другом конце комнаты. Будто все хорошо и он в порядке.

Но голова работала плохо и отказывалась представлять то, чего нет, не давала Степану обмануться и безмятежно заснуть.

И эта ночь была самой одинокой, самой холодной в его жизни.

Утро выдалось пасмурным, в подвале стоял мертвецки ледяной воздух, Веце гремел