штаба Сергея Лисовского и Аркадия Евстафьева, поехавших туда по предвыборным делам. Наконец, в 17:30, громом прозвучала новость: их с более чем полумиллионом долларов в коробке из-под копировального аппарата «Ксерокс» арестовали сотрудники Московского управления ФСБ во главе с Трофимовым.

Мне, как человеку, впервые приобщившемуся таинств этой избирательной кампании, объяснили суть. Оказывается, финансирование построено таким образом, что все платежи (в том числе и неофициальные, «в конвертах») проходили контроль и учет людей Коржакова, точнее, его заместителя Георгия Рогозина. И вот люди, которые все месяцы были причастны к теневому финансированию[282], вдруг решили, что пришло время изобразить из себя правдолюбов и правдорубов.

Сомнений не оставалось. Коржаков, закат которого начался еще в марте с отстранением команды Сосковца от избирательных дел, который при любом исходе выборов терял свое влияние, решил разгромить штаб Чубайса и поставить Ельцина перед фактом: выборы будут проиграны, дайте мне команду «Фас!» сегодня и рычаги управления потом.

Первая наша реакция была сравнительно сдержанной: попытаться уладить все по-хорошему, вызволить Лисовского и Евстафьева, ситуацию замять. Ельцин уверенно шел к победе, и сейчас скандал ему совершенно не нужен, поскольку чреват драматическим падением рейтинга президента.

Полмиллиона долларов в коробке! Наличка! «Черный нал»! Легко представить, как отреагирует население, особенно — колеблющаяся часть избирателей.

Чубайс и Дьяченко (в какой-то момент подключили даже супругу президента Наину Ельцину) пытались уговорить Барсукова (к тому времени — директора ФСБ. Коржаков от объяснений уклонялся) образумиться и остановиться. Апеллировать к президенту было невозможно. Сначала не хотели волновать, потом он лег спать, и вообще в тот момент состояние его здоровья требовало оградить его от тревог. Татьяна Дьяченко и Наина Иосифовна Ельцина долго не давали потревожить Бориса Николаевича. Они надеялись, что это случайная оплошность, что все не так серьезно и скоро все уладится. «Что уладится?! — шумели собравшиеся. — Вы понимаете, что сейчас из них выбивают показания на всех нас, и на тебя, Таня, в том числе». Градус переговоров повышался, дело дошло до того, что Трофимов и Барсуков начали впрямую угрожать дочери президента. Она не испугалась, а только разозлилась. Чубайс со своей стороны пообещал «уничтожить» оппонентов. В конце концов, Наина Иосифовна все-таки разбудила мужа, который потребовал у Коржакова представить утром доклад о произошедшем.

Стало ясно, что по-хорошему выйти из ситуации не удастся. Уже за полночь решили начать информационную атаку, в первую очередь силами телеканала НТВ. Непростое решение, означавшее переход от поиска компромисса к борьбе на полное устранение противной стороны. Такой разворот фактически загонял президента в ситуацию категорического выбора. Конечно, труднее всего было Татьяне Дьяченко — она наверняка мучилась, понимая, каким тяжелым будет этот выбор для ее отца. Но откровенная грубость Барсукова и Трофимова сыграла свою роль.

В 01:30 Гусинский и Малашенко позвонили вице-президенту НТВ, неизменному ведущему популярной пограммы «Итоги» Евгению Киселеву и дали указание начать жесткую информационную атаку, описав концепт: «Коржаков, Барсуков, Сосковец (требование Чубайса “пристегнуть” Сосковца было категорическим) организовали заговор против президента, против демократии. Их цель — сорвать выборы и силой захватить власть, установить свою диктатуру». Полагаю, при всем эмоциональном пережиме и определенных аберрациях (вопрос, а откуда полмиллиона долларов в коробке из-под «Ксерокса», элегантно задвинули в сторону) это отражало реальную стратегию захвата власти упомянутым трио.

Остальное стало делом блестящих профессионалов НТВ — и уже через несколько минут эфир взорвался.

Евстафьев и Лисовский выглядели уже людьми, приближенными к Ельцину, а действия их тюремщиков — прямым вызовом президенту. Пошел шквал звонков, собравшиеся старались никому из корреспондентов не отказать, подливая масла в огонь. Один за другим российские и зарубежные телеканалы и радиокомпании обрушивали на зрителя и слушателя устрашающую информацию «о заговоре темных сил» — работала пропагандистская машина, созданная под выборы.

К моему удивлению, никаких попыток отрезать нас от окружающего мира не последовало, телефоны работали — и среди ночи к разворачивающейся драме удалось подключить еще трех потенциальных потерпевших в случае срыва выборов: Черномырдина, Лебедя и министра внутренних дел Анатолия Куликова. Они дали нужную для информационного скандала «картинку», но Лебедь, конечно, затмил всех. Он потрясающе соответствовал моменту: генерал на фоне Кремля, тяжелый взгляд исподлобья, голос в 20 герц с непередаваемыми угрожающими интонациями: «Предпринимаются попытки сорвать второй тур выборов… Любой мятеж будет подавлен, и подавлен с чрезвычайной жестокостью. Те, кто хотят сбросить страну в пропасть кровавого хаоса, не заслуживают никакого снисхождения».

Серьезно сказал. Даже настроение улучшилось.

Изоляция спецслужб (ФСБ и СБП) оказалась очевидной.

Под этот информационный грохот другая сторона дрогнула. Сотрудники Московского управления после многочасового допроса, который Евстафьев и Лисовский (люди опытные) перенесли стоически, отпустили обоих: сначала, в 03:00 — Евстафьева, потом, в 05:00 — Лисовского. Они прибыли к нам, сорвав вполне заслуженные аплодисменты.

Но еще ничего не было ясно. Мы всерьез рассматривали возможность своего ареста, хотя присутствие рядом дочери президента ободряло и уменьшало вероятность подобного развития событий. Татьяна Борисовна несколько раз порывалась уехать, чтобы объяснить все отцу, но горестный вопль остающихся удерживал ее: Барсуков с Коржаковым имели все возможности для силового «решения вопроса» с нами.

Апеллировать к президенту было невозможно.

В какой-то момент все стали заниматься неотложными делами вроде уничтожения компрометирующих документов. И тут я сообразил, что дома у меня собака, а жена с детьми уехали отдыхать. И некому ее (собаку) выпустить на волю, окажись я в следственном изоляторе. Подумал, что Немцов как член Совета Федерации, наделенный иммунитетом, останется на свободе. Подошел к нему и отдал ключи от дачи с запиской маме и ее телефоном. Поскольку Борис в это время был уже в состоянии нестойком, попросил его повторить задание несколько раз. Но сомнения оставались…

Главный вопрос теперь, кто первым изложит Ельцину версию событий. Мне ли не знать, насколько это важно.

Ближе к утру вокруг дома «ЛогоВАЗа» собралось уже столько съемочных бригад мировых телеканалов и прочей журналистской публики, что штурм, арест и другие провокации стали невозможными.

Теперь большая часть собравшихся предпочла переместиться ближе к информационному центру — в группу «МОСТ», под крыло к Гусинскому. Перед отъездом подошел к Немцову и попросил вернуть ключи. Борис смотрел и не реагировал. Поняв, что в ближайшее время достучаться до отвлекшегося сознания сенатора не удастся, пошарил по карманам и ключики нашел.

Приехали на Новый Арбат. «Мозговой штурм» касательно формулировок и аргументов к разговору с президентом продолжился. Общая линия понятна: Татьяна Дьяченко готовит отца к разговору и убеждает согласиться на встречу с Чубайсом, а тот обрисовывает мрачные перспективы, если «заговорщики добьются своего». Но ведь охрана президента, Коржаков, встречается с ним раньше…

Кто знает, может быть, Ельцин, разговаривая с дочерью, вспомнил, как еще в марте дальновидный Малашенко предупреждал его о том, что такая эскапада Коржакова —