Позвонили из секретариата Чубайса и гаража: куда присылать за мной машину (с мигалкой и спецсвязью, естественно).

Следующий атрибут власти ждал уже на месте работы: кабинет в здании на Старой площади, дом 4, строение 1.

Полтора десятка лет назад эти помещения на пятом этаже занимал Дмитрий Устинов — министр обороны СССР и член Политбюро ЦК КПСС. Приемная, мой кабинет с комнатой отдыха и санузлом, кабинет помощника на противоположной стороне от приемной.

От Устинова осталась особенность интерьера — скрытая шторой подвижная карта мира, на которой были отмечены места размещения соединений, флотов и баз армий стран, входивших в противостоявшие СССР военные блоки — НАТО, СЕАТО, СЕНТО, АНЗЮС[286]. Придумал карте полезное применение. При собеседованиях с кандидатами в резиденты ГРУ в том или ином регионе незаметно нажимал кнопку, штора отодвигалась, и я мог проверять, насколько точно владеет офицер оперативной обстановкой в зоне будущей ответственности.

В остальном — все обычно, без какой-либо помпезности. Когда я позднее перебрался в «кабинет Суслова», даже привыкать не пришлось — настолько они были похожи. (Михаил Суслов с 1947 по 1982 год был главным идеологом партии и советского строя, считался «серым кардиналом» компартии).

Самая забавная судьба была у еще одного важнейшего атрибута высокой государственной должности — у государственной дачи. Мы уже четыре месяца обитали в поселке Администрации президента «Жуковка-3», на даче, некогда арендованной группой «МОСТ». АП вела долгую тяжбу, дабы изгнать чужаков («МОСТ» вообще и конкретного обитателя — сначала Игоря Малашенко, теперь вот меня). Младший сын, которого еще никто из соседей не знал и потому не стеснялся, нечаянно подслушал разговор коменданта с сотрудниками, раскрывший коварный замысел: выкинуть на улицу вещи нового обитателя, как только он с семьей утром укатит в Москву. Потому-то наш ротвейлер Крис и жил постоянно внутри дома, являясь надежным гарантом от посягательств. Но комендант смотрел косо и рассуждал о «понаехавших тут всяких».

Невольная наша месть была ужасна. Как-то летней ночью, когда дверь была неплотно закрыта, Крис вышел погулять. А у коменданта жена вечером варила суп с мясом и, чтобы проветрить дом, тоже оставила дверь открытой. Запах вскружил собаке голову, и она вошла к соседям. Комендант проснулся от теплого дыхания и увидел огромную клыкастую башку, лежащую у него на подушке. Посмотрев на хозяев, замерших от ужаса, пес пошел куда положено — на кухню. Хозяин под звон кастрюль и сковородок вытащил из-под кровати забившегося туда спаниеля и швырнул за дверь. Ротвейлер — следом, дверь — на замок, спаниель спасся в кустах. Сон у хозяев был в ту ночь беспокойный…

И вот такая перипетия: вчера еще гонимый становится начальником. Комендант подошел и почтительно сообщил, что мне такая скромная дачка не положена, что мне причитается другая — кирпичная, двухэтажная, с отдельным участком, спецсвязью, обслуживающим персоналом и т. п.

Испив елейного комендантского покаяния, объяснил, что заканчиваю строительство собственного дома, скоро перееду туда и, надеюсь, больше в моей жизни казенных домов (и хороших, и плохих) не будет. Что ни президент, ни премьер, ни мэр, ни кто-либо иной не будут решать, что мне выделить с барского плеча. Так что поживу пока уж тут, переезд — это полпожара.

2 августа служебный автомобиль доставил меня к центральному подъезду. В приемной ждал начальник управления кадров Вячеслав Романов. Появились два секретаря, обитатели здания еще с брежневских времен: Наталья Ермолаева и Марина Ершова. Вскоре принесли удостоверение и пригласительный билет на инаугурацию президента России 9 августа, чуть ли не на первый ряд. Уважили! Можно было начинать работу.

Первое дело — разобраться с собственными функциями. Со временем они расширились, и под моим кураторством оказались:

● Управление кадровой политики президента (руководитель — Сергей Мацко);

● Главное управление специальных программ (ГУСП. Василий Фролов, затем Виктор Зорин);

● Управление наград (Нина Сивова);

● Управление по делам казачьих войск (Анатолий Семенов, затем Петр Дейнекин);

● Главная герольдия (Георгий Виллинбахов);

● Отдел по обеспечению деятельности Комиссии при Президенте РФ по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести (Владимир Золотарев).

Но основная задача определена Чубайсом заранее — создать систему работы с президентскими кадрами. В широком смысле слова под это понятие подпадали все органы власти, министерства и ведомства, в которых назначения на высокие должности осуществлялись президентом РФ, а также те, где сотрудникам могли присваиваться звания и классные чины указами президента:

● суды (назначение федеральных и военных судей осуществляется президентом, судей Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов — Советом Федерации по представлению президента);

● прокуратура (Генеральный прокурор назначается Советом Федерации по представлению президента);

● министерства и ведомства со «звездочкой» (подведомственные непосредственно президенту РФ по вопросам, закрепленным за ним Конституцией РФ).

Перечень последних временами менялся, отражая невидимое миру перетягивание полномочий между правительством и АП, а также определенные сдвиги в функциях и значимости соответствующих органов: МИД, Минобороны, МВД, ФСБ, Служба внешней разведки (СВР), Федеральная погранслужба (ФПС), Федеральная служба охраны (ФСО), Федеральная служба налоговой полиции (ФСНП), Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ), Росархив, Федеральная служба железнодорожных войск, Федеральная служба по телевидению и радиовещанию, Госатомнадзор.

Интерес Чубайса к опеке экономических реформ привел к тому, что в этот список очень скоро были включены Федеральная комиссия по ценным бумагам (ФКЦБ), Госналогслужба и Служба валютного и экспортного контроля (ВЭК). Таким образом, Чубайс как руководитель АП получил прямое влияние на важнейшие источники бюджетных доходов.

Позднее в этот список вводились, а иногда и выводились: Управление делами президента, министерство по делам чрезвычайных ситуаций (МЧС), министерство юстиции, Гостехкомиссия (ведала вопросами противодействия техническим разведкам, обеспечения безопасности и защиты государственно важных информационных потоков), Комитет по конвенциональным проблемам химического и биологического оружия при президенте РФ (Химбиоком, координировал работы по уничтожению запасов химического и бактериологического оружия). Хлопот и досады от каждой реорганизации кабинета министров было немало. Особенно когда соответствующее ведомство вскоре снова выпадало из «президентско-звездочного» списка.

Ни один из премьеров в указанный период не удержался от искушения переделать все по-своему, совершить очередную управленческую «революцию», бессмысленную еще и потому, что не проходило и года, как новые «прорывные подходы» запускали новый круг бюрократической карусели.

Нужно оговориться, что был у этих маневров с преобразованиями-переименованиями еще один скрытый мотив: часто это делалось для упрощения кадровой чистки верхнего слоя соответствующего ведомства — просто произвести кадровую смену в силу специфики российского законодательства было непросто.

Падение Лебедя

Как и после августовского триумфа 91 года, Ельцин выпал из повседневной государственной жизни. В недрах исполнительной власти началась грызня трех с половиной конкурирующих центров силы: правительства во главе с Черномырдиным, Администрации президента во главе с Чубайсом и аппарата Совета безопасности, в котором главенствовал Лебедь при формальном председательстве президента