иногда думал: «Вот закрыл я логово зверя, пустил туда новых людей, а сам так ни дня в нем и не поработал. Несправедливо!» И вот возможность представилась.

Обсудили и сферу деятельности: кадры президентской номенклатуры, плюс еще всяких дел россыпью. Под конец поставил и свое условие.

— Но только уж, Анатолий Борисович, попрошу взять слово с президента, что больше он меня так, как было тогда, с должности не снимет и прежде хотя бы пригласит на разговор.

— Хорошо, — сказал Чубайс. Кивнул головой и несколько иронично улыбнулся — его самого президент уже успел с должности пару раз снять. И так же — наотмашь.

Поговорили еще «за жизнь». Между прочим, он спросил:

— Что это Коржаков вас обвиняет, что это вы в Чечне всю кашу заварили?

Пришлось коротко рассказать историю. Он искренне удивился:

— А как же я мог этого не знать?

— Да мы старались свою работу не сильно рекламировать.

На том и поладили. Была, правда, еще одна проблема — получить согласие президента.

Вот как прошел их разговор в Барвихе 31 июля около 13:00. В пересказе нового главы президентской администрации:

Чубайс: На такой важный участок, как кадровая работа по президентской вертикали, у меня есть совершенно неожиданное для вас предложение…

Ельцин: Имя?

Чубайс: Вы знаете этого человека, и у вас с ним непростые отношения…

Ельцин: Имя?

Чубайс: Я перебрал много возможных кандидатур…

Ельцин: Имя?!

Чубайс: Я хочу предложить Евгения Вадимовича Савостьянова.

Длительная пауза.

Ельцин: Я долго думал, и я с вами совершенно согласен. Признайтесь, что вы не ждали этого ответа.

Чубайс: Признаюсь, что не ждал. Я готовил доводы, чтобы убедить вас.

Ельцин: Сложилось так, что я давно знаю этого человека, и что бы там ни было, ему доверяю. Думаю, что именно он нужен на этом участке с учетом тех задач, которые на эту работу возлагаются.

Чубайс позвонил и сообщил, что уже не отвертеться — надо выходить на работу. Пошел к Гусинскому, сказал, что их «заговор» удался. Он меня поставил в непростое положение, заметив:

— Поскольку ты теперь сильно потеряешь в зарплате (действительно, потерял примерно в пятнадцать раз), а взятки брать не будешь, мы обязаны выплатить тебе выходное пособие. Считай, что это не я тебе деньги даю, это от всех нас. Так решено по отношению ко всем, кто сейчас пойдет на госслужбу, чтобы никто из вас не чувствовал себя обязанным кому-то одному.

Я, конечно, повыпендривался и поотказывался, но в этот раз согласился быстро, поскольку резон был: почему я из собственного кармана должен оплачивать спасение Отечества. Деньги пригодятся — я строил дачу, свою, чтобы не зависеть от служебных, откуда людей выселяют, как только турнут со службы. Для «народных мстителей» с обостренным нюхом добавлю: премирование было совершенно законным и гласным, с выплатой подобающих налогов.

На следующий день подошла моя очередь выкупать на заводе железобетонные изделия для устройства канализации на участке, где строил дом. По такому случаю отправил сыновей со своим другом Сашей Сеиным на рыбалку, а сам, отпросившись с работы, провел полдня на заводе и около 15 часов двигался во главе флотилии грузовиков и подъемного крана.

Зазвонил мобильный телефон. Знакомый, но неузнанный голос сказал: «Женя, поздравляю…» — и батарейка умерла. Кто, с чем поздравляет, узнать не успел. Разгружались, ставили кольца и плиты, и только к вечеру, уставший и довольный, сел перед телевизором, прежде чем ехать к Саше Сеину за детьми.

Включил новости, и первым делом: «Евгений Вадимович Савостьянов назначен заместителем руководителя Администрации Президента России».

Поехал к Саше. Тот взахлеб стал рассказывать, как у Леши клевало! Когда он закончил, сказал, что у меня тоже кое-какие новости, и рассказал о новом повороте. Саша заспешил:

— Товарищ генерал, погоди, я сейчас домой за бутылкой и стаканами сбегаю. Такое дело обмыть надо!

— Саш, не могу, я же за рулем. А вдруг остановят.

Саша долго-долго на меня смотрел и изрек:

— А кто ж тебя теперь остановит?!

Но все же обмывание перенесли. Кстати, потом выяснилось, что с несостоявшимися поздравлениями мне звонил Женя Лобачев.

Глава 12. На старой площади

Имитация

Недолгий (август 1996 — декабрь 1998) период моей работы в АП (Администрации Президента Российской Федерации) — приходится на время угасания Ельцина-президента.

Ельцин устал, потерял вдохновение и энергию локомотива фундаментальных изменений. Он все больше переставал быть народным лидером и ярким публичным политиком, погружаясь в круг придворного общения и придворных интересов. Он много пил, его здоровье было серьезно подорвано девятью годами титанической борьбы за сокрушение старого строя и создание новой российской государственности.

Неудачи преследовали его по всем фронтам. Экономические преобразования шли мучительно тяжело и долго, непоследовательно и неуспешно, чему причиной была, в частности, их блокада враждебно настроенным парламентом.

Цена российской нефти, колебавшаяся в пределах 15–20 долларов за баррель, летом 98-го упала ниже 10 долларов.

Росла задолженность государства перед регионами, ведомствами и армией, их задолженность друг перед другом, общие долги по заработной плате и денежному довольствию.

Одновременно на глазах у всех Ельцин расплачивался с «олигархами» государственными активами и должностями за свою победу на выборах.

Приближающееся расширение НАТО на страны Восточной Европы злонамеренно подавалось некоторыми и наивно воспринималось многими как крупное стратегическое внешнеполитическое поражение Ельцина. Внутри страны тоже поражение — информационное и фактическое — в войне с крохотной Чечней, а потом и хасавюртовская капитуляция.

Многие союзники Ельцина были им изгнаны или сами ушли. Еще в начале 1994 года стало ясно, что эпоха требует нового лидера. Два года назад он не смог понять, что его время прошло, и, как персонаж мальчишеской забавы «Царь горы», спихивал амбициозных претендентов (Скокова, Черномырдина, Лужкова, Собчака). Стал единственным кандидатом, вокруг которого пришлось объединиться чиновникам, разрозненным и рассорившимся демократическим партиям, прогрессивным СМИ. Но одновременно он не допустил консервацию во власти своего политического поколения и обеспечил новой династии молодого наследника.

Теперь он, больной, измученный человек, должен был еще четыре года занимать высший государственный пост, на который были замкнуты все основные политические и управленческие протоколы. Это было выше его сил. Созданные по его лекалам демократические начала России показывали нарастающую недееспособность, из-за чего понятия демократии и либерализма все больше отвергались народом. Народ все сильнее требовал «сильной руки», защищенности от реальных экономических тягот и мнимых военных опасностей.

В этой ситуации основной задачей АП была имитация наличия президента в суперпрезидентском государстве и поддержание хоть какого-то баланса и результативности государственного аппарата. Позднее приоритеты поменялись, и на первое место вышла задача престолонаследия, но это произошло уже после моего увольнения.

Атрибуты и функции

Назначение повлекло за