Достигнув западной стены особняка, он использовал плетение, чтобы пробежать по стене до самой крыши. Та была длинная и плоская, с легким уклоном к востоку — в лейте это излишне, но восточники видели мир в свете Великих бурь. Сзет быстро прошел к задней­ части дома, где маленький каменный купол прикрывал ту сторону, что была ниже. Он прыгнул на этот купол, и из его тела заструился буресвет. Полупрозрачное чистое сияние. Словно призрак того огня, что пылал в нем, пожирая душу.

В тишине и темноте он призвал осколочный клинок, потом с его помощью вырезал дыру в куполе, поворачивая оружие так, чтобы кусок камня не упал внутрь. Протянул свободную руку и, наполнив каменный круг буресветом, плетением связал его с северо-западной частью неба. Сплетение со столь удаленной и неопределенной точкой было возможным, но не точным. Все равно как выстрелить из лука куда-то очень далеко.

Он шагнул назад, и каменный круг, выскочив из купола, упал в небо, истекая буресветом, взмыл к звездам, похожим на пятна краски на небосклоне. Сзет прыгнул в дыру и тотчас же сместил фокус своего притяжения на потолок. Кувыркнулся в воздухе, приземлился на внутреннюю сторону купола, возле края прорезанной им самим дыры. С его точки зрения, он теперь стоял на дне громадной каменной миски, а сквозь дыру проглядывали звезды.

Убийца поднялся по «миске», смещая точку своего притяжения по ее правой части. Через несколько секунд он был на полу, пере­ориентировавшись так, что купол вновь стал куполом. Где-то далеко раздался тихий грохот: кусок камня выпустил последние капли буресвета и рухнул обратно на землю. Сзет направил его в сторону от города. Он надеялся, что камень никого случайно не убил.

Теперь стражники отвлекутся, пытаясь разобраться с источником далекого грохота. Сзет глубоко вздохнул, втягивая второй кошель самосветов. Свет, струившийся от него, сделался ярче, и он смог разглядеть комнату.

Как убийца и предполагал, она оказалась пустой. Он попал в редко используемый пиршественный зал с холодными каминами, столами и скамьями. Воздух был неподвижен, тих и пах плесенью. Как в гробнице. Сзет поспешил к двери, просунул осколочный клинок между нею и дверной рамой, рассек засов. Тихонько открыл. Буресвет, исходивший от его тела, озарил темный коридор сна­ружи.

Поначалу, работая на Маккека, Сзет соблюдал осторожность и не использовал осколочный клинок. Однако задания хозяина становились все труднее, и пришлось все же прибегнуть к оружию, чтобы избежать ненужных жертв. И слухи о нем обогатились деталями в виде прорезанных в камне дыр и мертвецов с выжженными глазами.

Маккек начал верить в эти слухи. Бандит пока что не требовал, чтобы неправедник передал ему клинок, — сделай он это, открыл бы второе действие, запретное для Сзета. Убийца обязан носить клинок до самой своей смерти, после чего шинские каменные шаманы должны были забрать меч у убийцы.

Сзет шел по коридорам. Он не беспокоился о том, что Маккек мог бы получить клинок, но его и впрямь тревожило то, каким самоуверенным сделался повелитель воров. Чем успешнее был неправедник, тем неосторожней становился Маккек. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он перестанет использовать Сзета ради устранения мелких врагов и начнет посылать против других владельцев осколочных клинков или могущественных светлоглазых? Сколько времени пройдет, пока кто-то не свяжет все концы? Шинский убийца с осколочным клинком, способный на загадочные трюки и потрясающие уловки? Может, это тот самый, печально знаменитый Убийца в Белом? Маккек мог сделать так, что король и великие князья алети отвлекутся от войны на Расколотых равнинах и обрушат всю мощь на Йа-Кевед. Тысячи умрут. Прольется настоящий кровавый ливень, как во время Великой бури, — обильный, всепроникающий, разрушительный.

Он шустро побежал дальше по коридору, пригнувшись, держа кли­нок обратным хватом на вытянутой руке позади себя. Се­годня, по крайней мере, будет убит тот, кто заслужил свою судьбу. Не слишком ли тихо в коридорах? Сзет не видел ни души после ­того, как покинул крышу. Неужели Гавашав так глуп, чтобы раз­местить всех своих охранников снаружи, оставив спальню без защиты?

Впереди во тьме показались двери в хозяйские покои — без ­охраны, в торце короткого коридора. Подозрительно.

Сзет подобрался к дверям, прислушиваясь. Ничего. Он поколебался, глянул по сторонам. Большая лестница вела на второй этаж. Убийца рванулся к ней и клинком отсек деревянный шар со стойки перил. Тот был размером примерно с маленькую дыню. Несколько ударов клинка отхватили от занавески на окне кусок ткани. Сзет поспешил обратно к двери и заполнил деревянную сферу буресветом, после чего применил к ней Основное Плетение, наметив точку притяжения на противоположной стороне комнаты.

Он прорезал защелку на дверях и тихонько приоткрыл одну створку. Комната за ней была погружена во тьму. Гавашав где-то ужинал? И куда в таком случае мог пойти? В этом городе он пока что не чувствовал себя в безопасности.

Сзет завернул деревянный шар в занавеску и бросил. Тот полетел­ к дальней стене. Закутанный в ткань, он выглядел примерно как человек в плаще, который бежит через комнату, пригнувшись.

Никакие спрятавшиеся стражники не напали на приманку, и она, отскочив от запертого окна, зависла у самой стены. Из нее продолжал сочиться буресвет.

Шар озарил столик, на котором что-то стояло. Сзет прищурился, пытаясь разглядеть, что это. Он осторожно двинулся вперед, прокрался по комнате, подбираясь все ближе и ближе к столу.

Предмет на столе оказался головой. С чертами Гавашава. Тени, порожденные буресветом, придавали вызывающему ужас лицу еще более пугающий вид. Кто-то обошел Сзета.

— Сзет-сын-Нетуро, — проговорил незнакомый голос.

Убийца повернулся, взмахнув осколочным клинком, и принял оборонительную стойку. В дальнем конце комнаты стоял человек, окутанный тенями.

— Кто ты? — требовательно спросил неправедник, и оттого, что он перестал задерживать дыхание, его буресветная аура сделалась ярче.

— Сзет-сын-Нетуро, ты всем доволен? — спросил тот же голос. Мужской, низкий. Что это за акцент? Не веденец. Возможно, алети? — Ты доволен этими нелепыми поручениями? Бессмысленными убийствами в захолустных шахтерских деревнях?

Сзет не ответил. Он окинул комнату взглядом, высматривая движение среди прочих теней. Похоже, больше никто нигде не прятался.

— За тобой следили, — продолжил незнакомец. — Тебя посылали­ запугивать лавочников. Ты убивал разбойников столь ничтожных, что даже власти их не замечали. Тебя демонстрировали, чтобы впечатлить шлюх, точно они какие-нибудь высокородные светлоглазые дамы. Что за безобразие...

— Я делаю то, что приказывает хозяин.

— Ты не предназначен для мелкого вымогательства и убийств. Использовать тебя таким образом — все равно что запрячь ришадиума в ветхий рыночный фургон. Все равно что резать осколочным клинком овощи или разжигать отменным пергаментом костер, на котором греют воду для умывания. Это преступление! Ты шедевр, Сзет-сын-Нетуро, ты бог. А Маккек каждый день кидается в тебя навозом.