Чирей шагал по центральному тоннелю сектора. Здесь обитает местное дно. Именно сюда допускают туристов из гостевых секторов, и с их точки зрения здесь и живёт элита. Всё всегда зависит от точки зрения.

В секторах, где практиковалась жизнь на нескольких уровнях (Чирей давно подметил, что по высоте потолков можно делать такие же выводы, как по уровню содержания углекислого газа в воздухе и по температуре — всё это напрямую коррелирует с уровнем престижности сектора) те, кто живёт выше, тот выше и по положению. Чирей как-то в свободное время размышлял на эту тему и пришёл к выводу, что этот феномен возник о времена бурного роста численности населения. Тогда демографический взрыв был обусловлен тем, что люди наконец-таки начали есть регулярно и досыта, а так же перестали бояться визита очередного варлорда, который учинит очередной разгром. Теперь эти самые варлорды и их потомки осели в престижных корпоративных секторах, расселились там вольготно и никого к себе не пускали. Быстро размножающиеся простые люди начали строить в своих секторах уровни. Это позволяло на той же площади расселиться гораздо большему количеству людей. Поначалу переборки возводились из чего попало, потому мусор и грязь сыпались с верхних уровней на нижние. К тому же сообщение между секторами осуществлялось через выходящие на нижние уровни шлюзы, так что получилось то, что получилось — верхние уровни престижнее нижних. Переборки стали надёжнее, но традиция сохранилась. Центральный же тоннель стал транзитным путём и средоточием торговли. Этакая плаза всея сектора. Хотя в других секторах, вроде того, в котором начинал свою карьеру Чирей, центральный тоннель давным-давно был застроен халупами бедняков, и корпы, по слухам, планировали построить обход сектора по внешней обшивке. Гостевые сектора давно и неуклонно превращаются в перенаселённые гетто, а никто ничего словно не видит. Или видит и готовит втихомолку радикальное решение проблемы.

Чирей дошагал до противоположного конца центрального тоннеля, встал в очередь на переход. Теперь он держался гораздо скромнее. Если в прошлый раз его можно было принять за человека с более высоким статусом, чем у попутчиков, то теперь он взирал на окружающих небожителей с хорошо сыгранным почтением. Опытный безопасник, глядя на него, должен был подумать: мелкая сошка, направлен в сектор с конфиденциальным устным сообщением к начальству. Взять с такого нечего, а задерживать чревато. Сообщение может оказаться важным. И именно из уважения к сообщению, а вовсе не к персоне Чирея, его пропустили в шлюз. Он забился там в уголок и снова увидел этого типа. Контрактника, неумело косящего под сотрудника. В голове Чирея недовольно забурчала почувствовавшая неладное интуиция. Что-то с этим типом сильно не так. Он не турист, и он точно не из «Мутной Воды». Кто он вообще такой? Хотя ладно, не сейчас. Есть важные дела.

Едва дождавшись, пока шлюз откроется, внешне ничем не выдав своего волнения, Чирей вышел. Вокруг уже только частные дома, с кучей свободного пространства между крышей и переборкой. На потолке — анимированный узор, имитирующий земное небо, кое-где клумбы с настоящей травой, Чирей даже видел мельком птичку, перепорхнувшую с крыши на крышу. Царство среднего класса. Опора корпораций. У некоторых даже семьи есть. Их дети пока не в курсе, что творится в нескольких километрах по движению Колеса. Но и их родители не знают, что скрывается за некоторыми благопристойными фасадами. К примеру, нелегальный шлюз, ведущий на внешнюю обшивку. Оттуда можно выйти в пространство прямо в скафандре, и, пользуясь небольшой ранцевой двигательной установкой, прыгнуть в другой сектор, минуя межсекционный контроль. Да хоть на Внешний Порт можно прыгнуть. Эта система передвижений организована не «Мутной Водой» и даже не службами безопасности, а гораздо более серьёзными людьми, для собственных нужд. Чирей не знал, что именно за люди организовали прыжковую систему, но зато он знал, кто ответственен за сохранение секретности мероприятия. Слабое место прыжковой системы было в том, что у Колеса был Внешний Порт, расположенный на оси вращения, и представляющий собой цилиндр исполинских размеров, вращающийся медленнее остального Колеса. К нему пристыковывались транспортники и грузовозы. Движение в Порту и около него было чрезвычайно оживлённым и во избежание столкновений управление кораблями в непосредственной близости от него осуществлялось не экипажем, а диспетчерской службой. Она контролировала всё пространство вокруг Колеса, и ничто не могло остаться для неё незамеченным. Всё, что оказывалось в поле зрения сенсоров диспетчерской службы, выводилось на экран руководителя, осуществляющего контроль передвижений при помощи целого сонма полуразумных программ. Этому-то руководителю и было предписано не замечать иногда появляющихся в его поле зрения прыгунов, и обеспечивать для них коридоры. Безупречная в целом система, но человек, на которого всё замыкалось, попал к Чирею в должники. Каким образом — неважно, но сегодня Чирей был намерен долг взыскать. Всего один прыжок — и долг уплачен. Каким образом вернуться из сектора «Промкор», Чирей не думал. Бывают такие моменты, когда о последствиях думать не надо, иначе никогда не решишься.

Чирей завернул в нужный переулок, приложил наслюнявленный палец куда следует и вошёл в прыжковый терминал. Облачился в скафандр, надел на плечи двигатель. Диспетчер уже знает, что это он сейчас будет прыгать. Рад, небось, рассчитаться с долгом-то. Ну, поехали. Чирей положил руку на панель, она отодвинулась и его выбросило в пространство.

Чуть позже в терминал вошёл ещё один человек. Тот самый, с которым Чирей дважды сталкивался за сегодня, и на которого делала стойку его интуиция. Он так же надел скафандр, двигатель. Так же, как и Чирей положил руку на панель. Отличие от Чирея было только одно. Человек сжимал в руке выточенную из дерева фигурку.

Панель открылась, и он отправился вслед за Чиреем.

Проснувшись утром, Танк, как всегда, выпил входящий в его пакет потребления стакан воды и встал на колени перед маленьким деревянным божком. Говорить ничего не нужно, если тебе нечего сказать. Достаточно выказать почтение. И по чужим рассказам, и на собственном опыте Танк знал, что с духами надо во-первых, быть почтительным, а во-вторых, говорить кратко и по существу. Они не терпят двусмысленностей и расхлябанности даже в мелочах. Человека, не умеющего выразиться точно, они карают. Ими пропитано всё вокруг, они везде. Если ты послушен их воле — они помогают. Пойдёшь против них — и ты пропал.

А ещё они разговаривают. Вот и сейчас, стоило Танку склониться перед божком, как свет мигнул несколько раз, создав ритм, и ему подпела проходящая за стеной труба водовода. Выказав духам почтение, Танк встал и пошёл на плазу. Духи не запрещают жить простой жизнью.

Танк раньше был обычным шахтёром, пахал даже не на «Промкор», а на мелкий клан, который ковырял потихоньку несколько астероидов в греческой группе Гиганта. Попал он туда ещё ребёнком. Его продала мать, которую он никогда не видел. Ну, то есть, может и видел когда, но что это его мать, не знал. Да и не хотел знать, кто она. Вырос он в детской секции, которую содержал клан. Оттуда выпускали таких как Танк — людей, предназначением которых было пожизненная работа в глубинах астероида и транспортировка руды к плавильням в негерметичных баржах, экипаж которых не вылазил из экзоскелетов месяцами. Да и шахтёры на астероидах не очень-то любили вылазить из экзов. В казармах был воздух, и вполне приличный, но разгерметизации происходят не так уж редко, так что рисковать никто не хочет. «Промкор» уже тогда начала выпускать новых шахтёрских мехов-комбайнов с таким расчётом, что бы в кабину человек мог влезть, не снимая экзоскелет. Ветераны-шахтёры, когда видели рекламные блоки новых моделей комбайнов у себя на мониторах, улыбались. Особенно забавно эти ролики смотрелись на лобовых стёклах кустарно собранных мехов, внутрь которых работяги в экзах забирались уже давным-давно.