— Но… но почему они ведут себя, будто вы не знакомы?

Вытерев губы, тётя попросила подлить ей чаю и с важным видомответила:

— Это азбука конспирации, мой милый. В таком деликатном деленужно вести себя очень осторожно. Мы условились, что во время плавания общатьсяне будем, но постараемся держать друг друга в поле зрения. На всякий случай.

Магистр вдруг понял, что тёте всё это ужасно нравится,старушка наслаждается ситуацией. Таинственностью, дурацкой конспирацией,собственной значимостью и почтением, которым компаньоны окружают мнимуюобладательницу «ключа».

— Это придумал мистер Делони, он человек опытный, —продолжила Синтия. — Он сказал, что если мы будем общаться, то вряд лиудержимся от обсуждения волнующей нас темы. А на корабле полно народу, вечнокто-то крутится рядом. Могут подслушать. Кроме того, из-за нынешнеготеррористического психоза служба безопасности наверняка понатыкала «жучков» всамых неожиданных местах. Знаешь, что такое «жучок»? Мистер Делони говорит, чтоэти люди имеют право установить прослушивание даже в каюте, если пассажир ведётсебя подозрительно. А чёрт его знает, этого Тидбита, кто ему покажетсяподозрительным. Ты же видел этого идиота, который посмел усомниться в твоёмтитуле!

— Установка прослушивания без санкции суда или хотя быпрокурора невозможна. Вы с мистером Делони насмотрелись шпионских фильмов.

— Деточка, — с жалостью посмотрела на него тётя. — У вас вРоссии это, наверное, невозможно. Но Англия — полицейское государство. Делают,что хотят!

Эту реплику Фандорин оставил без комментариев. Он подумалещё. Спросил:

— А почему Делони глядит на вас волком? И второй, как его,мистер Миньон, тоже посматривает с явной враждебностью. Неужели вы не заметили?

Она усмехнулась.

— Ещё бы им не злиться. Им ужасно не понравилось, что менясопровождает мужчина двухметрового роста. Согласно контракту, я не имею правапосвящать в тайну «третьих лиц», даже родственников. Не имею права передаватьсвою долю сокровища по наследству. Если кто-то из партнёров умрёт в процессепоисков, его доля будет поделена между остальными.

— Очень странное условие! — воскликнул Николас.

— Они оба твёрдо на этом стояли. Пришлось уступить. Зато вкачестве компромисса согласились повысить мою долю с одной трети до сорокапроцентов. Ерунда, что со мной случится? У меня давление сто тридцать надевяносто, я ещё их обоих переживу.

Нечего и говорить, что Фандорину, имевшему в подобных делахкуда больше опыта, эта деталь совсем не понравилась. Он всё больше хмурился.

— Ну хорошо. Завтра мы прибудем в Форт-де-Франс, оттуда,вероятно, отправимся на остров Сент-Морис, и там выяснится, что никакого ключау вас нет.

— У нас, — поправила тётя. — Если ты не сумеешь разгадатькод, мы действительно попадём в неловкую ситуацию. Но, во-первых, я в тебяверю. А во-вторых, что они мне сделают? Я дама, к тому же меня сопровождаешьты. И потом, они цивилизованные люди.

Вспомнив хвастливые рассказы мистера Делони, как крутообходился он с разными «сукиными сынами», Николас с сомнением покачал головой.

— Если у вас контракт, в нём наверняка есть параграф озлонамеренном введении деловых партнёров в заблуждение или что-нибудь подобное.Это чревато если не уголовным преследованием, то во всяком случае гражданскимиском.

Но тётю это не испугало.

— Значит, ты тем более должен найти разгадку. Иначекомпаньоны меня разорят и ты не получишь наследства, которого ждёт-не дождётсятвоя жёнушка! — преспокойно заявила мисс Борсхед. — И нечего сверкать глазами,как доктор Живаго. Твоя жена была бы круглая дура и никудышная мать, если бы недумала о наследстве.

Он не нашёлся что возразить и лишь жалобно вздохнул:

— Ах, тётя, тётя, зачем вы ввязались в эту авантюру?

Она ответила серьёзно и грустно:

— Затем что я старая авантюристка, у которой никогда не былони одной авантюры. Хорошо тебе, Ники, ты вечно попадаешь в какие-топриключения, занимаешься всякими интересными вещами, живёшь в интереснойстране. А что было у меня? Выращивание цветов, коллекционирование фарфоровыхмолочников и раз в год поездка на скачки. За всю жизнь только четыре любовника,причём самый романтический — патологоанатом. На моих часах без пяти двенадцать,передвигаюсь я в инвалидном кресле, от будущего, сам понимаешь, мне ожидатьнечего. Так неужто я могла отказаться от такого безумно интересногопредприятия? — Её голос задрожал, но не от слёз, а от азарта. — Чёрта лысого! Ябуду искать сокровище и найду его! А не найду, так хоть будет что вспоминатьостаток дней.

После этого у Фандорина не хватило духа упрекнуть старуюэгоистку, что она втравила племянника в мутную историю, ни о чём непредупредив. Николай Александрович выразился мягче:

— Вы могли бы сообщить условия задачи раньше. По крайнеймере, было бы время подумать, провести какие-то изыскания.

Синтия виновато потупилась.

— Ты прав, деточка. Но я всё надеялась, что расшифрую кодсама. В письме ведь сказано: «главное — считалка». Я вызубрила этот дурацкийстишок наизусть… Но сегодняшний случай в бассейне напугал меня. Если бы ясвернула свою старую шею, то унесла бы ключ в могилу! — мелодраматичновоскликнула она.

— Да никакой это не ключ! Рисунка-то нет! На одном«прыг-скок» далеко не ускачешь!

Но переспорить Синтию Борсхед ещё никому не удавалось.

— Раз Эпин написал, что ключ в считалке, значит, так оно иесть. И перестань мне перечить! Я уже всё решила. Раз я не смогла разгадатькод, передаю права на сокровище тебе. — Она сделала широкий жест. — Договорбудет переоформлен на твоё имя. Немедленно. После сегодняшнего инцидента, окотором наверняка уже говорит весь пароход, компаньоны не станут возражать. Ихтоже не порадует, если старуха окочурится, никому не открыв своей тайны. Такчто все эти сундуки с золотом и серебром — мой тебе подарок.

— Вот спасибо-то, — язвительно поблагодарил Ника. — А теперьпослушайте, что я вам скажу, дражайшая тётушка…

В дверь позвонили.

— Поздно, — прервала Синтия племянника. — Пока ты неизвестногде шлялся, я протелефонировала мистеру Делони и мистеру Миньону. Велела имбыть у меня в восемнадцать ноль-ноль для важного разговора. Это они. Ради Бога,не устраивай сцен. И не выдавай меня. Ты всё испортишь.