7. Если же безразличие влечет за собой великую опасность, то ее следует предупреждать осторожностью, которая приносит менее всего вреда. Ибо даже у евреев не было в обычае возмездие, как указывают Иосиф Флавий и другие ученые евреи, но существовало обыкновение, чтобы потерпевший, кроме возмещения за вред, о чем гласит закон в Исходе (XXI, 19) (это есть простое возмещение, не содержащее никакого наказания)[885], взамен возмездия получал денежную пеню[886], что делалось и в Риме, по словам Фаворина у Авла Геллия (кн. XX, гл. 1).

Так, Иосиф, воспитатель нашего Господа Иисуса, предполагая, что супруга его повинна в прелюбодеянии, предпочел освободиться от нее путем развода, нежели поступать согласно обычаю[887]. И говорят, что он поступил так, потому что был праведен, то есть муж честный и снисходительный. По поводу этого Амвросий замечает, что «человек справедливый чужд не только жестокости мести, но даже суровости обвинения»[888], и ранее сказано у Лактанция: «Справедливому не годится даже обвинять кого-либо в уголовном преступлении» (кн. IV, гл. 10). Юстин, говоря об обвинениях христиан, заявляет: «Мы не желаем наказывать тех, кто на нас клевещет. Достаточным наказанием им служат их порочность и неведение добра»[889].

8. Остаются наказания, которые способствуют не частному, но государственному благу, частию уничтожая преступника или принуждая его никому не вредить, частию устрашая других суровостью примера.

Мы доказали в другом месте очевиднейшим доводом, что такие наказания не отменены Христом, поскольку, давая свои заповеди, Он свидетельствует, что Он ничего не отменяет в законе. Закон же Моисея, который должен был соблюдаться в этих делах до тех пор, пока существовало еврейское государство, неуклонно повелевая должностным лицам наказывать убийства и некоторые иные преступления (Исход, XXI, 14; кн. Числа, XXXIII, 14, 37; Второзаконие, XXIX, 13). А так как заповеди Христа могли сохранять силу наряду с законом Моисея, и поскольку последний предписывал даже смертную казнь[890], то значит они могут существовать совместно с человеческими законами, подражающими в этом отношении Закону Божию[891].

XI. Ответ на довод, почерпнутый из милосердия Божия, возвещенного в Евангелии

1. Некоторые в подтверждение противоположного мнения ссылаются на всевышнюю милость Божию в Новом Завете, которой надлежит следовать людям и даже должностным лицам, как наместникам Божиим. Мы не отрицаем некоторой истинности этого мнения, но не в столь широком объеме, как они его провозглашают. Ибо безмерное милосердие Божие, возвещенное в Новом Завете, касается преимущественно нарушений, совершенных против первоначального закона или даже против закона Моисеева до ознакомления с Евангелием (Деяния св. ап., XVII, 36; Посл. ап. Павла к римлянам, II, 25; Деяния св. ап., XIII, 38; Посл. ап, Павла к евреям, IX, 15). Дело в том, что последующие нарушения, в особенности же сопровождаемые упорством, заслуживают гораздо более сурового осуждения, нежели то, которое было установлено Моисеем[892] (Посл. ап. Павла к евреям, II, 23; IV, X, 29; Евангелие от Матфея, V, 21, 22, 28). Бог нередко взыскивает такие провинности не только в будущей, но даже и в этой жизни (Посл. I ап. Павла к коринфянам, XI, 30). И прощение таким проступкам обычно дается не иначе как в том случае, если сам виновный наложит на себя как бы наказание (Посл. I ап. Павла к коринфянам, XI, 3) с великим сокрушением (Посл. II ап. Павла к коринфянам, II 27)[893].

2. Те же самые толкователи настаивают по крайней мере на безнаказанности принесших покаяние. Но, оставляя в стороне то, что трудно удостоверить истинное покаяние людей, так как несомненно, что каждый виновный мог бы добиться в своих злодеяниях безнаказанности, если было бы достаточно любым образом засвидетельствовать раскаяние, отметим, что сам Бог не всегда освобождает приносящих покаяние от наказания. Это подтверждается хотя бы примером Давида. И подобно тому, следовательно, как Бог мог отменить наказание, налагаемое по древнему закону, то есть насильственную или иную неестественную смерть, так и ныне Он может также отменить наказание вечной смертью и наказать грешника преждевременной смертью или даже покарать рукой должностного лица (Синезий, посл. 44)[894].

XII. А также из точного определения покаяния

1. С другой стороны, иные жалуются на то, что одновременно с отнятием жизни сокращается срок покаяния. Но им известно, что благочестивыми священнослужителями принимаются меры, чтобы никто не был предан мучениям, не получив возможности исповедать свои грехи и воистину возненавидеть их. Примером такого покаяния, угодного Богу, хотя за ним и не последовали дела, прерванные смертью, может служить покаяние разбойника, распятого вместе с Христом[895]. На возражение о том, что продление жизни может послужить для более серьезного покаяния, в некоторых случаях можно в ответ привести следующие слова Сенеки[896] («О гневе», кн. I, гл. 15 и 16): «Так как тебе осталось единое благо, то мы предоставим его тебе – это смерть», и еще следующее изречение его же: «Могут одним только этим способом прекратить свои злодейства». Философ Евсевий говорит так: «Поскольку никаким иным путем они не могут избавиться от уз зла и спастись, и пусть идут этим путем».

2. Приведенные выдержки в добавление к сказанному нами в начале труда пусть послужат ответом тем, кто полагает, что как всякого рода муки, так, в частности, и смертная казнь без всякого изъятия воспрещены у христиан. Противному нас научает апостол, который, включая в обязанности царского сына применение меча для осуществления божественного возмездия, в другом месте говорит, что нужно молить, чтобы цари стали христианами и явились на своем посту защитой невинных. А так как даже после возвещения Евангелия нечестие распространилось среди большей части человеческого рода, то сказанное не может быть достигнуто иначе как подавлением смертью некоторых продерзости прочих, так что только среди стольких виселиц и мучений, заслуживших наказание, невинность может быть в безопасности.

3. Однако же не будет излишним поставить христианским правителям, хотя бы отчасти, в пример для подражания египетского царя Сабакона, наиболее прославленного благочестием[897], который, по словам Диодора (кн. I), заменил смертную казнь осуждением на рабство, что привело к удачнейшим последствиям. Также о некоторых кавказских народах Страбон (кн. XI) рассказывает: «Никого не осуждали на смерть, даже заслуживших ее». Не следует также пренебрегать следующим местом у Квинтилиана (кн. XII, I): «Никто не сомневался в том, что если преступники могут каким-нибудь способом исправиться, что иногда наблюдается, то предпочтительно было бы государству их отпускать, нежели наказывать». Вальсамон указывает, что римские законы, предусматривавшие смертную казнь, в большинстве своем были изменены позднейшими христианскими императорами и смертная казнь была заменена иными мучениями[898], дабы раскаяние