настоящими татами или сойдет и виниловое покрытие, сколько понадобится душевых кабин, сколько литров горячей воды нужно подавать в минуту, какой она должна быть температуры, сколько кубиков льда должно быть в каждом номере, какое количество арбузов следует закупать?.. Оказывается, все это не имеет никакого значения. Постояльцы – народ ушлый, они выбирают гостиницу по запаху. Следовательно, главная проблема – сколько денег вложить в туалеты. Перво-наперво – чистота. И здесь мало установить сливные бачки. Решающим фактором является вместимость выгребной ямы. И если не осознавать этого в полной мере, если вложить все деньги в роскошную обстановку и всякие штучки, служащие для привлечения публики, постояльцы все равно сбегут, когда гостиницу окутает запах аммиака, – тем и закончится вся затея. Помните главу из учебника по истории Японии «Перенос столицы»? В древности в Японии существовал обычай через определенное время переносить столицу на новое место. Я думаю, причина была та же, которая привела к провалу с «Домиком у моря». Концентрация населения повышает коэффициент использования полезного пространства, и, таким образом, жить становится в некотором роде удобнее. Чем больше людей собирается в одном месте, тем больше собирается в нем предметов; чем больше предметов собирается в одном месте, тем больше собирается в нем людей. И возникает проблема ликвидации отбросов. Испражнения, мусор, ну и трупы. Когда я со своим классом ездил на экскурсию в Киото, слушая объяснение какой-то старинной песни, я был потрясен, узнав, что в ней говорилось, будто люди того времени – забыл, правда, какого – изнемогали от вони, когда ветер дул в определенном направлении. Вы ведь знаете, тогда еще не существовало обычая кремировать покойников – их отвозили недалеко, например в ближайшую бамбуковую рощу прямо за городской чертой, и оставляли там. Почему-то именно в бамбуковую рощу. Может быть, поэтому Киото славится съедобными побегами молодого бамбука? В конце концов столицу пришлось перенести. Люди отступили перед отбросами. И отбросы победили людей. Можно нередко услышать о том, как в разных странах умирают города. Они построены из камня, перенести их в другое место невозможно, и города умирают, заваленные экскрементами и трупами, пораженные эпидемиями. Деревянные постройки недолговечны, но зато они намного гигиеничнее. Если стремиться к тому, чтобы избежать переноса столиц и умирания городов, планирование нужно начинать со строительства огромных ям. Идеальная мусорная свалка – пуповина города будущего.

В качестве конкретного претворения в жизнь идеи «бездонной ямы» Сэнгоку придумал ликвидацию зародышей, поступающих из больниц после абортов. Выдумка была странной, но работа закипела. Раньше люди, промышлявшие этим бизнесом, тайно подмешивали зародышей в свежие рыбьи потроха и другие отбросы рыбных рынков, но для них самих эта работа была малопривлекательной, и они охотно от нее отступились.

Мы сразу же учредили КУОО (это сокращение расшифровывалось так: «Компания по уничтожению особых отходов»).

– Как мы назовем главу компании? Можно президент, можно управляющий, можно директор. Выбери сам, – предложил я.

– А кем будете вы? Председателем правления?

– Нет, всего лишь ответственным за яму.

– В таком случае я директор. У нас не будет ни президента, ни вице-президента… так демократичнее. А кто войдет в число членов правления?

– Сейчас их всего двое.

– Ну что ж, это еще лучше. Делиться ни с кем не придется.

– К тому же чем меньше кранов, тем меньше воды вытекает.

– Совершенно верно.

– Мне бы хотелось, чтобы некоторое время кран был лишь один. Не подумай, что ты не внушаешь мне доверия. Но я считаю, тебе самому выгоднее ничего не знать о яме. Когда не знаешь, то и признаваться не в чем. Ты уж не обижайся.

– Ладно. Если засыплемся, того, кто ничего не знал, и накажут не так строго.

Идея с выкидышами была блестящей и оригинальной, но вскоре после того, как мы открыли дело, Сэнгоку при добывании заказов пришлось столкнуться с немалыми трудностями. Бросовые вещи имеют бросовую цену, если только речь не идет о трупах и вредных промышленных отходах. Наконец через три месяца начались переговоры о шестивалентном хроме. Работа эта сразу же приняла регулярный характер и стала главным источником наших доходов. Мать, полностью посвятившую себя религиозной общине, Сэнгоку удавалось обманывать, снабжая ее деньгами на мелкие расходы. Свою лавку он фактически прикрыл. Только иногда вспоминал о своей гордости – сладком картофеле и ради удовольствия готовил его мне.

С тех пор минул год. До того как я встретился на перекрестке с Тупым Кабаном, все шло как по маслу. Наше сотрудничество с Сэнгоку тоже было надежным и дружеским. Раз в неделю, в четыре часа утра, мы встречались у табачного магазина, и он передавал мне контейнеры с шестивалентным хромом, а в свободное время я заходил к нему в лавку, на которой уже не красовалось прежней вывески, и мы, сидя в задней комнате, пили кофе, разговаривали, обменивались журналами, иногда играли в шахматы. Бывало, даже выпивали «за яму». Сэнгоку часто говорил, что никогда еще не был так счастлив. И испытывал легкую грусть лишь оттого, что избавился от импотенции – она действовала возбуждающе, как дорогое косметическое мыло на кожу лица, смеялся он. У него оставалось слишком много свободного времени, и я часто прибегал к его помощи и в других делах, помимо работы в КУОО. Например, когда нужно было закупить и привезти материалы, необходимые для строительства ковчега: оборудование для вентиляционной системы, сырье для изготовления взрывчатки. Сейчас я думаю, что должен был с самого начала посвятить Сэнгоку во все. Нельзя сказать, что я ему не доверял. Во всяком случае, я собирался вручить ему «сертификат на право выжить». И откладывал со дня на день только из-за свойственной мне нерешительности. Его, конечно, одолевали подозрения. Но он за все время не осмелился задать мне ни одного вопроса, скорее всего, потому, что был опытен не по годам и прекрасно понимал меня. Его любимой присказкой было: «Что может быть лучше доброго согласия».

– Вы хотите сказать, что мы опередили Сэнгоку-сан и пролезли на корабль раньше него? Знай он об этом, разозлился бы, наверное. – Зазывала опрокинул банку и стал высасывать остатки пены.

– Потому-то я и испытываю угрызения совести. Мне следует сообщить своему директору о новых компаньонах, которые ничего не вложили в наше дело, и получить его одобрение.

– Что-то я не склонна доверять какому-то там Сэнгоку. – Женщина откинулась на спинку дивана и одернула юбку. Но лишенная эластичности искусственная кожа еще явственней стала облегать ее бедра.

– Не припомните, Капитан, когда вы впервые почувствовали, что сюда кто-то пробрался, – до встречи с Тупым Кабаном или после? – не отставал