– Правильно говоришь, – заметил Сархад, хотя Эссилт молчала, – сейчас они мне будут только мешать.

Камень тайника (королева уже не сомневалась, что это тайник) наконец послушался мастера, отошел вбок, и Сархад достал оттуда крохотное ажурное колечко черного металла.

Положил на ладонь. Прищурился. Усмехнулся.

И с размаху бросил в огонь горна.

Мне показалось, что в огне взметнулась бестелесная фигура – изломанная, страшная и орущая от боли.

Кто-то… или что-то, века назад воплощенное Сархадом в этом кольце. Тот, кого Сархад сейчас – уничтожал?!

Сархад качал мехи, но лицо у него при этом было не менее сосредоточенное, чем когда он кует. И огонь поднимался разный – то изжелта-белый, то багровый, то синий пламень сидхи, то рассыпающийся снопом золотых искр… Эти огни сменяли друг друга, словно собаки, загонщики и охотники на ловле, а их дичь – бесплотный сгусток ярости – пыталась и не могла вырваться наружу.

Я подошла ближе. Мне бы хотелось убежать, но некуда, а главное – я чувствовала, что мастеру нужно мое присутствие. Я не умею ковать и даже раздуть мехи не смогу, но я помогаю моему мастеру иначе. Чем? – это знает только Сархад.

Он смотрит на меня одобрительно. Значит, я всё делаю правильно.

Белый огонь. Глазам больно.

Безымянная тень корчится, уменьшается на глазах… Зеленый пламень поглощает ее, скрывая кольцо.

Золотая вспышка. А потом – обычный огонь. И кольцо лежит среди углей. Черное, как и было.

Сархад голыми пальцами берет его из пламени и бережно кладет в лунку, куда из стены стекает маленький ручеек.

* * *

– Ну вот, – сказал мастер, устало выдыхая, – сейчас оно отмоется и будет лучше нового.

– А что это было за кольцо? – тихо спросила Эссилт.

– Не-е-ет, моя маленькая королева, – покачал головой Сархад, – этого тебе совершенно не за чем знать. Скажу одно: к счастью для всех нас, воспользоваться им по-настоящему я просто не успел.

– А что ты с ним сделал сейчас?

– Видишь ли, я когда-то вложил в него большую часть своей силы. Не подумай, что я ослаб от этого: когда ты творила ковер, ты вложила в него свое искусство, но у тебя ведь не убавилось от этого мастерства, так?

Эссилт кивнула:

– Скорее, прибыло.

– Именно. Так с этим кольцом и было. Только я вложил в него еще и свою ненависть. К кому и за что – не спрашивай. Ты должна знать лишь одно: сейчас я выжег всю разрушительную силу в нем. Сейчас оно очистится в воде и станет просто могучим воплощением моей силы.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Присядь, отдохни. А я пока соберу кое-что.

Сархад достал из того же тайника небольшой мешок и принялся складывать инструменты, какие-то драгоценные камни, потом, подумав, положил туда наковальню, потом еще…

Эссилт глядела широко раскрытыми глазами, как в мешке одна за другой исчезают вещи, которые и в пустой-то едва ли поместятся, а Сархад кладет новые и новые…

– Хороший мешок, а? – весело усмехнулся он. – Только поднимать не вздумай.

Наконец он завязал горловину и в несколько движений сложил туго набитый мешок, так что тот стал не больше поясного кошелька.

– Подарок Нудда, – с гордостью сказал мастер, подбрасывая мешочек на ладони. – Таких мешков немного в мире. В него при случае можно дом спрятать.

Мастер наклонился, достал кольцо из воды, положил на ладонь и подошел к Эссилт.

– Я хочу подарить его тебе. Не бойся: в нем не осталось лиха. Это чистая сила – она не добрая и не злая.

Эссилт хотела сказать, что, наверное, ему самому кольцо нужнее, но молчала: от такого подарка нельзя отказываться.

Сархад продолжал:

– Ты скоро уедешь. Я не смогу помочь тебе там, в мире людей. Поэтому и дарю: если понадобится моя сила – воспользуйся кольцом. Как – сама поймешь.

– Спасибо.

– И если тебе будет грозить опасность… если у тебя появится враг – кем бы он ни был, пусть даже и богом – это кольцо защитит тебя. Его силы уже не хватит на нападение – только я не могу представить себе мою маленькую королеву нападающей даже на самого страшного негодяя.

Эссилт кивнула, улыбаясь.

– Ну и… – он отвел взгляд, – если ты вдруг соскучишься, если тебе захочется просто поговорить…

Королева тихо спросила:

– Что тогда?

– Тогда подойди к тому самому окну в Тинтагеле – и узри через него мое окно…Так что, принимаешь подарок?

Эссилт снова кивнула:

– Ты самый добрый на свете.

Сархад молча взял ее правую руку и надел ей кольцо на мизинец. Черный ажур узора.

* * *

– Почему?

Седой подошел к Друсту, сел рядом. Повторил:

– Ответь: почему?

– Ты солгал мне, – глухо отвечал внук Рианнон.

– Это неправда. Я не сказал ни одного слова лжи.

– Ты солгал молчанием.

– А что я должен был тебе сказать?

– Что она – мать твоих детей!

– И что это изменило бы?

– Всё!

– Да, тогда бы ты провел лето в одиночестве. А так – ты был счастлив с ней. Ты коришь меня за свое счастье?

– Хватит! Ты можешь вывернуть любые слова так, что прав будешь ты, а не я!

– Друст, – Седой положил ему руку на плечо. – Друст, Самайн всегда был мой. Лето я отдавал Летнему Королю – если было кому отдавать. А Самайн…

– Ты говоришь о ней как о портовой женщине!

– Нет. Араун прав: ты думаешь о нас как о людях. Риэнис – не распутница, Друст. Она избирает Короля…

– Хватит! Ты готов поделиться ею со мной, я уже понял! Великодушно и щедро, благодарю! – последние слова он выплюнул как оскорбление.

Седой промолчал.

– Чего ты от меня хочешь?! Зачем ты пришел?!

– Началась зима, Друст. Мы уходим сегодня. Ты нужен мне.

– А! Вот, наконец, и сказано главное! Ты пришел за своим живым копьем; так, Вожак?!

– Друст… – покачал головой Охотник.

– Ты и она – вы совершенно одинаковые! Вы оба пользуетесь мною! Как живым оружием! Конечно, я вам нужен! Еще как!..

– Друст…

– Хватит! Я наигрался в ваши игры! Любовь, честность – этого нет для вас! Вам важны такие цели, которые нам, простым людям, не понять. Вы рассуждаете о благе Прайдена – и что перед этим чувства живого человека?! Он должен быть счастлив: ему же выдадут возлюбленную на лето!