действовал твердый порядок управления внутренними и внешними делами. Еще во времена революционных перемен установились десятидневки. Совет консулов собирается почти ежедневно. За огромным столом в центре сидит генерал Бонапарт, справа и слева второй и третий консулы. Рядом – государственный секретарь Гюг-Бернар Маре, исполнитель всех поручений генерала Бонапарта, в прошлом адвокат, в будущем – герцог Бассано, министр иностранных дел. Недалеко апартаменты, где заседает правительство Франции, куда вошли министр юстиции Камбасерес, министр финансов Годен, военный министр Бертье, министр внутренних дел Лаплас, министр полиции Фуше. Вскоре министр финансов доложил, что в наличности он обнаружил 160 тысяч франков, а долг – 474 миллиона франков.

С первых дней консульства установилась строгая дисциплина, регламентировались дни приемов по различным вопросам, дни заседаний консульства, правительства, Государственного совета, Трибунала, различных департаментов.

Первый консул генерал Бонапарт во всеуслышание заявил:

– Главная моя цель – это консолидация республики. Я намерен сделать ее неприступной для врагов. Чтобы укрепить республику, нужны умеренные законы, порядок и справедливость. Умеренность – основа любой морали, первая добродетель каждого человека. Что он без нее? Грубое, злое животное, больше ничего! Без морали может, вероятно, существовать какая-то фракция, но никогда не будет общенационального правительства.

Тайные агенты в Париже писали Людовику XVIII заметки о первом консуле, роялисты в Париже надеялись, что генерал Бонапарт, умеющий командовать дивизиями, но не умеющий управлять государством, передаст власть Людовику XVIII и его придворным. В конце декабря 1799 года первый консул генерал Бонапарт принял руководителей шуанов и роялистов Франции Гида де Невилля и генерала д’Андинье, которые предложили ему вернуть королевский трон Людовику XVIII, а генерал Бонапарт станет вторым лицом во Франции, возглавив французскую армию. Но Бонапарт, внимательно выслушав шуанов, разочаровал их своей прямотой:

– Я внимательно следил, как вандейцы, анжевинцы, бретонцы, как французские дворяне под руководством принца Конде проливали свою кровь в сражениях с республиканцами, надеясь вернуть королевство Франция, а в это время графы Прованский и д’Артуа, принцы крови, наслаждались жизнью, сохраняя свое здоровье и увлекаясь красивыми женщинами. Почему бы вам, господа, вашим коллегам и друзьям, не поддержать новую Францию? Вам, генерал, я могу отдать любую провинцию, вы будете префектом, вы и ваши сторонники получите от меня все, что пожелаете. У Бурбонов нет никаких шансов. Вы смелые и отважные люди, если будете служить во французской армии – вас ждет слава и почет.

Министр иностранных дел Талейран молчаливо наблюдал эту дуэль.

По свидетельству источников, «оба роялиста хранили ледяное молчание». Генерал д’Андинье вернулся к шуанам, а Гид де Невилль стал готовить покушение на Бонапарта.

Первый консул приказал закрыть роялистские газеты и журналы, затем начались аресты роялистов, якобинцы и анархисты продолжали плести сети заговоров.

Но больше всего генерала Бонапарта беспокоили известия из Италии. Австрийцы вновь заняли почти всю Италию, переходили в атаку, завоевали Савону, угрожают французским дивизиям, от его побед пятилетней давности ничего не осталось. Австрийскому императору мир не нужен, у него хорошая армия, опытные офицеры, большая державная алчность, которой пора бы противостоять. Но беда в том, что первый консул не имеет права командовать армией, по конституции его роль ограничивается «распределением вооруженных сил» и «разработкой направления их перемещений». Консул Сиейес отправился в свое поместье работать над конституцией, его место занял Камбасерес, Роже Дюкло также отстранился от консульства, его место занял Лебрен. 13 декабря 1799 года прошел плебисцит, и на следующий день Конституция VIII года республики была утверждена, первый консул генерал Бонапарт по праву стал во главе правительства.

Французские дипломаты во всех странах призывали к миру и спокойствию. Россия, разорвав отношения с Австрией и отозвав Суворова из Швейцарии, и без того намеревалась улучшить отношения с Францией. Бонапарт воспользовался этим обстоятельством и тут же велел собрать русских пленных, приодел их и без выкупа отправил в Россию. Одному из офицеров вручил меч Лавалетта, найденный на Мальте, и просил его передать императору Павлу, который отправил генерала Спренгпортена в Париж для заключения мирного договора. Переговоры вести послали сначала опытного дипломата Степана Алексеевича Колычева, но его отозвали, назначив вице-канцлером. В Париж на переговоры отправили графа Аркадия Ивановича Моркова, служившего еще при Екатерине II.

План войны против австрийцев генерал Бонапарт начал разрабатывать давно. Укреплял армию, обеспечивал ее всем необходимым. В армии еще были те ветераны, с которыми он принимал участие в битвах за освобождение Северной Италии. Пришли в армию новобранцы, которых надо было обучать. Те операции, которыми прославилась французская армия под его командованием, он отменил. Нужна была быстрая, решающая победа посредством стратегического наступления, нужна была тесная координация корпусов; необходимо было максимально использовать бесценную центральную позицию, которую создавали войска в Швейцария, и ударить в тыл противника. Генерал Край и его стотысячная армия находятся в Шварцвальде, а генерал Мелас с такой же армией расположился в Северной Италии.

Французские армии за последние месяцы были почти полностью обеспечены всем необходимым. Генерал Сульт, служивший в Швейцарии, писал своему другу: «Счастливое действие этой перемены (18 брюмера) и внимание первого консула почувствовалось очень быстро. Вскоре в армию стало поступать довольствие, начали выплачивать давно задержанное жалованье и людской состав был пополнен новобранцами специального призыва» (Phipps. P. 465).

Вернувшийся во Францию видный политический деятель Лазар-Никола-Маргерит Карно, член Директории с 1795 года, напрасно обвиненный в 1797 году в роялизме и бежавший за границу, был назначен первым консулом военным министром, а занимавший эту должность генерал Бертье в апреле – командующим резервной армией, которая только создавалась, и в начале марта 1800 года в ней насчитывалось 53 тысячи солдат и офицеров, но Бонапарт надеялся увеличить ее состав до 60 тысяч. Впервые генералу Бонапарту открылась возможность проявить свой стратегический дар. «Обладание Швейцарией, – формулировал свой план атаки Бонапарт, – давало нам возможность зайти в тыл операционных направлений противника в Италии и в Швабии. Моей первой идеей было оставить армию Массены в обороне на Апеннинском полуострове, а резервную и Рейнскую армии направить в долину Дуная. Конституция VIII года не позволяла консулу лично командовать армией; поэтому моим намерением было передать командование резервной армией заместителю и оставить главную армию под командованием Моро; но, следуя за штабом последнего, я мог бы направлять действия обоих. <…> …мы могли бы беспрепятственно двигаться по Австрии, чтобы в Вене возвратить себе Италию» (Baron A.H. Jomini. Life of Napoleon. Vol. 1. P. 241).

Одновременно Бонапарт, зная сложную и противоречивую фигуру генерала Моро, который то поддерживал революцию, то склонялся к роялистам, 15 марта 1800 года написал ему дружелюбное письмо: «Сейчас я чувствую себя не человеком, а