Генерал Бонапарт присягнул на Совете старейшин. Вместе с присягой Бонапарт сказал:

– Республика гибла, гибла у вас на глазах, и вы это сами признали и приняли декрет, который должен ее спасти. С помощью всех друзей свободы, с помощью тех, кто ее создал, и тех, кто ее защищал, я помогу ей. Генерал Бертье, генерал Лефевр и все мои храбрецы готовы исполнить любой мой приказ, разделяют мои чувства. Вы приняли закон, который обеспечивает общественное спасение. Мои смельчаки проследят за его исполнением. Нам нужна республика, основанная на принципах свободы, равенства, на священных принципах национального представительства. И у нас она будет, клянусь вам!

Совет старейшин устроил ему бурную овацию.

Дальнейшие события происходят в Сен-Клу.

По историческим источникам видно, что происходило 19 брюмера (10 ноября) 1799 года. Накануне к виконту Баррасу явились Талейран и адмирал Брюикс и вручили для подписи его собственное прошение об отставке и «кругленькую сумму», Баррас подписал прошение, вскоре после этого отряд драгун проводил его в замок Гробуа, расположенный в его поместье. Два других директора, Сиейес и Дюко, поступили примерно так же, вслед за ними под давлением генерала Бонапарта подали прошение об отставке Гойе и Мулен. Таким образом Директория прекратила свое существование.

«После бурного заседания обеих палат в Сен-Клу Совет Пятисот, выступивший против реформы, был разогнан войсками, – писал английский писатель Хилэр Беллок в книге «Наполеон. Эпизоды жизни» (1932). – Самого Бонапарта, который был в ужасном нервном раздражении и действовал из рук вон плохо, все время поддерживал его брат Люсьен, председатель Совета пятисот; именно он с честью выдержал все напряжение этого трудного дня и довел его до успешного завершения.

Новое правительство было создано посредством голосования оставшихся парламентариев, так что некоторая закономерность была соблюдена. Согласно этому голосованию, Францией должны были управлять три консула, из которых Бонапарта вскоре назвали «первым консулом». В качестве такового он был теперь главой нации, и в той мере, в которой изменение механизма управления могло на это повлиять, олигархия и продажные клики уступили место новому режиму личной власти, основанной, несомненно, на поддержке общественного мнения в целом и в еще большей степени на поддержке армии, хотя и не всех ее командиров. Потому что для некоторых из них Бонапарт был такой же генерал, как другие, – один из них. И именно среди генералов зависти к его власти предстояло сохраниться навсегда, в то время как солдаты и младшие офицеры все больше и больше боготворили своего главнокомандующего (Беллок Х. Наполеон. Эпизоды жизни. М., 2005. С. 16–17).

Но противоречия в обществе не были преодолены. Многим во Франции стали известны слова первого консула, что он не принадлежит какой-либо группе лиц, отстаивающих свои корыстные интересы, он представляет интересы всего французского народа. Но в обществе, в том числе и среди депутатов, высказывались опасения, что власть генерала Бонапарта и его братьев скорее напоминает «диктатуру шпаги». Некоторые депутаты высказали свои опасения министру полиции Жозефу Фуше, который полностью был на стороне государственного переворота 18 брюмера, нужно было все переиграть.

– Но вы, господа, сами назначили генерала Бонапарта командующим парижскими войсками, есть декрет о его полномочиях, вы дали ему военную власть, и события повернуть вспять уже невозможно. Вы спохватились, господа, поздно.

Наполеон в тот же вечер знал об этом разговоре и подвел итог проходящего дня:

– Среди этих депутатов слишком мало настоящих людей. Я наблюдал за ними весь день. Какое скудоумие, какие низменные интересы!

Адвокат Шазаль внес предложение депутатскому корпусу, согласованное с Сиейесом: «Законодательный корпус голосует за создание временной исполнительной комиссии, состоящей из граждан Сиейеса, Роже Дюко, двух членов бывшей Директории, и генерала Бонапарта, впредь именуемых консулами республики».

Депутаты утвердили это предложение. И на первом заседании трех консулов председателем избрали генерала Бонапарта. Тут же были назначены министры правительства. Оказалось, что правительство не имеет денег даже на дорожные расходы курьеров, не выплачивает денежное довольствие армии, не обеспечивает содержание армии продуктами и обмундированием. Генерал Бонапарт со знанием дела говорил о финансах, армии, о переустройстве администрации, о законах. На любой вопрос Бонапарт отвечал так, будто давно готовился возглавить правительство. Сиейес и Роже Дюко только переглядывались друг с другом, понимая, что не ошиблись с выбором председателя.

15 ноября генерал Бонапарт занял малый Люксембургский дворец.

10 декабря консул Сиейес прочитал основы предполагаемой новой конституции. Но после обсуждения новой конституции многие ее особенности были отвергнуты генералом Бонапартом. 12 декабря вновь состоялось заседание комиссии, на котором были определены обязанности каждого консула. Об этом есть уточнение в мемуарах Фуше, в которых говорилось, что «поступило предложение наделить первого консула верховной властью, дать ему исключительное право назначать и отзывать всех чиновников, а двум другим консулам отводилась лишь консультативная роль».

Вскоре Талейран был назначен министром иностранных дел. При первой встрече с Бонапартом он сказал:

– Чтобы добиться хорошего управления Францией, единства действий, нужно, чтобы вы стали первым консулом, который сосредоточит в своих руках все, что имеет прямое отношене к политике, то есть управление Министерством внутренних дел и полицией, моим Министерством внешних сношений, а также еще двумя другими – Военного и Морского. Совершенно необходимо, чтобы министры этих пяти самых важных департаментов работали всегда рука об руку только с вами… Два других консула могут взять на себя Министерства юстиции и финансов. Это даст им работу, может, даже развлечет, а вы, генерал, сосредоточив в своих руках все жизненно важные рычаги нашего правительства, сможете добиться той благородной цели, которую поставили перед собой, – возрождения Франции.

Генерал Бонапарт, слушая Талейрана, радовался тому, что он так и сделал при распределении обязанностей консулов. Вся власть действительно оказалась в его руках.

25 декабря 1799 года новая конституция вступила в силу.

Чуть ли не всем европейским государствам генерал Бонапарт в своих декретах предлагал мир и спокойствие. Но мало кто ответил новому французскому правительству.

Первый консул Бонапарт встречался с лидерами роялистов и приглашал их к сотрудничеству во имя процветания Франции.

19 февраля 1800 года первый консул Франции генерал Бонапарт и Жозефина переехали в королевский замок Тюильри. Когда подошло время отходить ко сну, свидетельствуют историки и биографы, Бонапарт привел Жозефину в спальню, здесь в алькове возвышалась кровать красного дерева с бронзовыми украшениями.

«– Ну, моя маленькая креолочка, пойдем поспим на ложе наших властителей-королей. – Он помог ей снять белое муслиновое платье.

– Ах, какое чудо, Бонапарт, какое чудо! – словно завороженная повторяла она, сбрасывая с себя атласное белье» (Кастело А. С. 339).

Чуть ли не с первого дня после воцарения трех консулов во Франции