Чтобы успокоить его и заставить мыслить разумнее, я заметил, что, по его собственным словам, утечки нефти в тихоокеанском регионе – дело обычное. Купальщики нередко пачкают ноги в мазуте и винят в этом заводы, сбрасывающие нечистоты куда попало, не зная, что на самом деле причиной тому – подводные трещины, которые возникали в этих краях задолго до Кабрильо. Я также привел в пример смоляные ямы Ла-Бреа в западном Лос-Анджелесе, в которых обнаружились кости саблезубых тигров и их добычи. Собственно, «бреа» по-испански и есть «смола». Многие модно звучащие названия в Лос-Анджелесе на самом деле означают всякую чепуху. Например, Лас-Пулас означает «блохи», Темескаль – «баня», а Ла-Сьенега – на этой улице расположились самые дорогие и роскошные рестораны – «болото».

Мои доводы были приняты в штыки. Дэлоуэй и не думал успокаиваться. Он бормотал:

– Чертова нефть и животных не щадит! Ладно хоть хищников вместе с жертвами достала…

Он снова вышел на разведку. Когда открылась дверь, грохот качалки внезапно показался мне значительно громче обычного.

Слухи об утечке нефти оказались сильно преувеличенными. Не помню даже, чтобы ее понадобилось устранять. Но благодаря этому я многое понял о душевном состоянии Дэлоуэя – отчего ухудшилось и мое собственное.

Нужно упомянуть также о несчастье с машиной Дэлоуэя. Он за бесценок купил старую развалюху и привел ее в порядок, потратив почти все свои скудные сбережения на запчасти. Я мысленно аплодировал, полагая, что труд пойдет ему на пользу. Кстати, предложения дать ему денег взаймы Дэлоуэй отверг.

Но как-то вечером я нашел Дэлоуэя дрожащим и измотанным после долгой поездки на попутках. Его машина куда-то подевалась. Как выяснилось, он ехал по шоссе Сан-Бернардино, когда в туннеле прямо перед ним перевернулся и загорелся бензовоз. Я слышал об этом по радио несколькими часами ранее – шоссе пришлось перекрыть надолго. Машину Дэлоуэя занесло на разлившемся топливе, но он смог ее остановить. Сзади в него ударились еще два автомобиля. Выехать было невозможно. Дэлоуэю удалось выбраться и убежать – водитель бензовоза тоже чудесным образом спасся, – но его машина вместе с другими выгорела дотла. Страховки у него, разумеется, не было.

Дэлоуэй так и не признался мне, что авария подстерегла его в тот момент, когда он собирался навсегда покинуть Венецию и Лос-Анджелес. Наверное, стеснялся, что решил сбежать, не предупредив и не попрощавшись. (Я бы его понял. Иногда нужно расставаться именно так, чтобы не утратить решимость.) Но я заметил исчезновение большого старого чемодана, обычно стоявшего у входа в прицеп. Вероятно, он сгорел вместе с машиной.

Позднее полиция сочла это важным свидетельством того, что Дэлоуэй скрылся добровольно. Он ведь однажды попытался уехать, не известив меня, и сделал бы это, если бы не авария. Деньги у него были на исходе (выяснилось, что он задолжал арендную плату за последний месяц). Он перебивался временными заработками, а иногда, по утверждению полиции, вообще бродяжничал. Разве удивительно, что он смылся при первой же возможности?

Признаю, логика в этом есть. Оказалось, полиция давно интересовалась Дэлоуэем. Его подозревали в торговле марихуаной. Может, так оно и было; он говорил, что несколько лет назад баловался травкой.

Я всегда скептически относился к историям, в которых главный герой, оказавшийся один в неприятном, пугающем месте вроде прицепа Дэлоуэя, остается там, пока страх не доконает его, хотя в любой момент может покинуть это место. После знакомства с Дэлоуэем я изменил свое мнение. Дэлоуэй пытался сбежать. Отчаянная попытка, предпринятая им, не удалась, и его это подкосило. Он смирился. А может, подсознательное желание узнать, что же будет, если он останется – ведь любопытство есть одна из главных человеческих черт, – перевесило желание уехать.

В день аварии я оставался с ним допоздна. Хотел развеселить его, убедить, что катастрофа была всего лишь случайностью, а не следствием заговора против него. Казалось, у меня получается.

– Знаете, я ведь добрых десять минут плелся за этим бензовозом, – признался Дэлоуэй. – Боялся, что случится неприятность, если я попробую его обогнать.

– Вот видите, – сказал я. – Если бы вы сразу его обогнали, то избежали бы аварии. А неотрывно следовать за странно ведущей себя машиной – значит напрашиваться на беду. Так любой может попасть в аварию.

– Нет. – Дэлоуэй помотал головой. – Тогда бы авария случилась раньше. Разве непонятно? Это же был бензовоз! Даже если бы я его обогнал, нефть нашла бы способ остановить меня, даже не сомневайтесь! В крайнем случае из-под шоссе вырвался бы нефтяной фонтан и снес бы меня с дороги. Помните, как в тысяча девятьсот тридцать третьем, во время землетрясения, нефть с Сигнал-Хилл залила все улицы в Лонг-Бич?

– По крайней мере, вы остались в живых, – заметил я, желая хоть как-то подкрепить свою позицию.

– Нефть не собиралась убивать меня прямо там, – мрачно парировал Дэлоуэй. – Лишь хотела, чтобы я развернулся. У нее на меня другие планы.

– Дэлоуэй, послушайте! – нарочито вспылил я. – Если захотеть, то любое происшествие можно истолковать как покушение со стороны неведомой силы. Например, сегодня у меня на кухне случилась небольшая утечка газа. Что мне теперь думать?..

– Она и до вас добралась! – Дэлоуэй побледнел и вскочил на ноги. – Природный газ с нефтью – как брат и сестра. Держитесь от меня подальше! Это небезопасно! Я же предупреждал. Уходите!

Я, конечно же, не послушался, но спустя пару часов настроение Дэлоуэя, как и мое, не улучшилось. Он принялся анализировать прошлогоднюю катастрофу, когда в Болдуин-Хиллс прорвало водохранилище с тремястами миллионами галлонов воды. Ущерб оценивался в десятки миллионов долларов. Вода повредила и унесла множество автомобилей, затопила и разрушила тысячи домов. Однако благодаря своевременному оповещению с полицейских мотоциклов и вертолета погибших можно было пересчитать по пальцам.

– Рядом с водохранилищем были нефтяные скважины, – сказал Дэлоуэй. – Даже тупые чиновники признали, что причиной протечки с высокой долей вероятности стало оседание почвы в результате бурения. Помните, какую площадь залило? От Ла-Бреа до Ла-Сьенеги – от смоляной ямы до болота! А чем был промазан резервуар? Что за вещество подвело в ключевой момент? Гудрон!

– Дэлоуэй, но бурением-то занимаются люди, – устало возразил я. – Гудрон – инертный…

– Инертный?! – огрызнулся Дэлоуэй. – Конечно, как атом урана! Что направляет лозу лозоходца? По-прежнему думаете, что в мире всем заправляют люди?

После этого я поспешил уйти. Я злился на себя за то, что потратил уйму времени, и на Дэлоуэя и радовался, что не увижусь с ним завтра из-за вечерней деловой встречи.

Возвращаясь домой, я впервые за долгое время задумался, не психопат ли Дэлоуэй. В то же время меня смутил слабый запах масла в машине. Пришлось открыть окна, несмотря на холодный туман. Заводя мотор, я продолжал думать о масле. Черт побери, этот человек отравлял мне жизнь своими параноидальными фантазиями! Может, и правда лучше было бы держаться от него подальше?