отвлекая его внимание, и тогда я бросила молнию. Энергия зашипела, перетекая по руке к кончикам пальцев, все еще касавшихся металла.

Контроль. Все дело в контроле.

С поднятой рукой, не упуская тонкую нить силы, я отшатнулась от Соласа как можно быстрее, добавляя все больше и больше энергии в поток, а потом влила всё…

Солас заревел, развернувшись в туннеле. Его силуэт подался ко мне, и я увидела в тусклом свете его хвост за секунду до того, как он врезался в мой живот, отшвырнув и разорвав поток молнии.

Я летела по воздуху, словно снаряд, пока не врезалась в пол задницей, потом спиной и, наконец, затылком. Но последним усилием вместо того, чтобы отпустить электричество, я все еще удерживала его, позволяя выжигать меня изнутри. Лучше я, чем случайно задеть Андарну.

Единственным оставшимся звуком был звон в ушах, а видела я только сверкающие обрывки. Огонь. Он вспыхнул, когда я пыталась вырваться из тумана своего сердцебиения, и стало видно, что Андарна впилась в Соласа и не отпускала его, хоть он и метался по туннелю, колотя ее телом о стену.

– НЕТ! – казалось, закричала я, но нескончаемый звон колоколов в голове не давал услышать собственный голос, и вдруг я уже двигалась – меня волокли чьи-то руки. Голова откинулась – и я узнала те глаза.

Лиам. Значит, я уже умерла.

– Она еще в опасности! – крикнул кто-то, когда звон чуть поутих, а затем очередная вспышка пламени показала еще две стрелы в окровавленной дыре, раньше бывшей плечом Соласа.

Кэт. Она была рядом, уже доставала новую стрелу, и ее губы беззвучно двигались.

А глаза надо мной принадлежали не Лиаму. А Слоун.

На миг мы погрузились обратно во тьму, но звон стих достаточно для того, чтобы разобрать голос Кэт.

– Девяносто. Сто. Сто один. – Ее голос дрожал.

Снова вспыхнул свет – меня продолжали тащить спиной вперед, а Кэт выстрелила все в ту же рану Соласа. Андарна взмахнула крыльями и отлетела в сторону, прихватив с собой кусок Соласа, а меня выволокли в тусклый свет у входа в пещеру.

– Андарна! – Я вцепилась в руки Слоун, но чем больше я боролась, тем слабее себя чувствовала, и невыносимый жар моей энергии утих, и тут же закричала Слоун, отпустив меня на землю.

«Серебристая!»

Я почувствовала спиной размеренные порывы воздуха и поняла, что Тэйрн здесь, парит рядом со входом, но сама, пытаясь подняться на ноги, не могла оторвать глаз от темноты пещеры.

Солас взревел, потом устрашающе затих. Нет. Не может быть.

«Она жива», – пообещал Тэйрн, но я все равно не дышала, пока сама не нашла мысленную связь с Андарной, сияющую и крепкую.

– Я тебя осушила! – Слоун подняла трясущиеся руки, уставившись на них так, будто они чужие. – Я тебя осушила! – Она схватила меня за плечи, заставляя оторвать взгляд от тьмы пещеры и посмотреть на себя, и моя голова пошла кругом.

– Чтоб тебя, Слоун, отстань от нее. У нее контузия! – рявкнула Кэт, все еще целясь во тьму, сама стоя в ослепительном – для отвыкших от него глаз – свете, но не выпуская стрелу, пока цель не показалась.

– У меня красные глаза? – трясла меня Слоун, а может, просто тряслась сама, держась за меня. – Красные?! Клянусь, я не нарочно, Вайолет. Я ничего не забирала у тебя нарочно! О боги, я превращаюсь в вэйнителя?

«Она как Наолин», – сказал Тэйрн.

– Не превращаешься. – Я сняла ее руки с плеч и вперилась в темноту, прислушиваясь к звуку шагов, стуку когтей по камню.

– Нет?..

– У тебя манифестировалась печать, – прошептала я, силясь разглядеть что-нибудь в пещере. – Переброс. Ты можешь вбирать и перераспределять чужую силу.

Андарна вышла на свет, но не кровь на ее пасти привлекла мой взгляд, а кровь, капающая с отравленной колючки на хвосте.

– Ты его убила. – Я выдохнула, чувствуя бесконечное облегчение. – Ты убила Соласа.

Гордость и тревога захлестнули меня одновременно, но я не успела поднять щиты раньше, чем все мое существование заполнил голос Тэйрна.

«Истребительница».

* * *

Ксейден ворвался в комнату, когда целительница заканчивала осмотр моих глаз, сперва в тени, а потом на свету.

– Вайолет… – Он застыл в нескольких метрах от меня, сидевшей на краю кровати. – Кэт? А ты тут что забыла?

– Она спасла мне жизнь. Меньшее, что я могу сделать, – проследить, чтобы ее вылечили, – ответила Кэт.

– Что она сделала? – Ксейден подался вперед, когда целительница наконец выпрямилась.

– Ты слышал. Она закрыла меня от того огромного оранжевого дракона. – Кэт встала со стула – того самого стула, где сидел Ксейден, пока я несколько дней отсыпалась после Рессона и удара отравленного кинжала вэйнительницы. – Спасибо, Сорренгейл. – Она чуть не подавилась этими словами, двинувшись мимо Ксейдена на выход.

– Понимаешь, Солас… – начала объяснять я.

– О, я уже все знаю! – вскипел он. – Мне рассказала Сгаэль.

– Ты был на собрании. Не хотела тебя тревожить. – Я следила за пальцами целительницы.

– Тревожить? – Пол затопили тени.

Целительница заметила их и заморгала.

– Все будет хорошо. Не думаю, что это контузия, но шишка на затылке немаленькая, и следите за швами на руке. – Целительница подняла серебристую бровь, глядя на меня.

– Конечно. – Я подняла перебинтованную левую ладонь. – Спасибо.

Она кивнула, потом попрощалась и скрылась в коридоре.

Я смотрела на Ксейдена, а он напряженно смотрел на меня.

– Если хочешь ссориться из-за чар, то давай, но выслушивать обвинения за то, что пробилась к выходу из пещеры, я не собираюсь.

Он ринулся ко мне и поцеловал – мягко и медленно.

– Ты жива, – прошептал он у моих губ.

– Судя по сердцебиению, да.

– Хорошо. – Он выпрямился, сложив руки. – А теперь можно ссориться. Ты чем думала, спасая Кэт?

Я моргнула.

– Прошу прощения, ты на меня злишься? Я пробилась из пещеры мимо дракона – а ты на меня злишься? За то, что я спасла наследницу престола Поромиэля?

Ксейден отпрянул, и на секунду в его глазах промелькнул ужас – перед тем, как их затопил гнев.

– Ты спасла Кэт, потому что она третья в очереди на престол?

– Во-первых, я бы сражалась за любого…

– Ты самоотверженная, безрассудная… – начал он, медленно пятясь.

– А во-вторых, ее смерть могла привести к твоей, так что, конечно, я еще как ее спасла! – Мои ноги коснулись пола, голова на миг закружилась, но постепенно пульс выровнялся, и я сделала глубокий вдох. – Текарус бы голову с тебя снял, если бы она погибла под твоим присмотром.

– Я, сука, ушам своим не верю. – Он поднял руки и сложил ладони на затылке. – Ты ненавидишь Кэт, но отказываешься поставить чары – наверняка, чтобы не лишить ее магии, – потом еще и рискуешь жизнью…

– Ради тебя!

– Да мне нужна только ты! – Ксейден взмахнул рукой, и тени захлопнули дверь чуть громче необходимого, запечатав нас в непроницаемом пузыре. – Если умрет она, я готов к последствиям. Если они не смогут транслировать, я готов и к этому. Но только не ты. К твоей смерти – никогда. Боги, Вайолет. Я же делаю все, что могу, чтобы и уважать твою свободу, и берегу тебя, а ты… – Он покачал головой. – Я даже не знаю, как назвать то, что ты делаешь.

– Бережешь меня? – Я рассмеялась, чувствуя, как глаза защипало от ядовитого сарказма. – Вот что ты делаешь? Я слегка перепутала это с тем, что ты меня не убиваешь.

– Ну вот, дождались. – Он наконец уперся спиной в стену, сложил руки на груди и выпрямился, небрежно скрестив ноги. – Ты готова спросить о моей сделке с твоей матерью?

Глава 55

Ничто не убивает могучую, непоколебимую любовь быстрее противоборствующих идеологий.

Дневник Уоррика из Люцераса, перевод кадетов Вайолет Сорренгейл и Даина Аэтоса

Я открыла рот. Потом закрыла.

– Ты знал… что я знала?

– Конечно знал. – Ксейден изогнул темные брови, будто проблема здесь была во мне. – Я просто ждал, когда ты наберешься смелости, доверия или как ты это называешь, чтобы просто взять и, сука, спросить.

Мои пальцы сложились в кулаки, сами собой, но я запихнула всю свою силу за двери Библиотеки и отгородилась щитами. Без проводника я вполне могла взорвать шторы, и совсем не по той причине, по какой хотелось бы.

– Ты дал мне мучиться несколько месяцев?

– Так ты не спрашивала! – Он оттолкнулся от стены, но остановился, сделав всего шаг. – Я месяцами умолял тебя спросить о том, что ты хочешь знать, разрушить последнюю непреодолимую стену, которую ты держала между нами, но ты все не спрашивала. Почему?

И ему хватало наглости винить меня?

– Ты же сам сказал, что никогда не будешь со мной до конца честен. Откуда мне знать, на что ты ответишь, а на что – нет? Откуда мне знать, что спрашивать?