class="p1">Исход выборов означал возможность воссоздания веймарской, или большой, коалиции с участием на этот раз и ННП. Скрепя сердце, Гинденбург назначил главой правительства председателя СДПГ Германа Мюллера. Но президент был приятно поражен, увидя перед собой во время первой аудиенции, данной им новому канцлеру, дюжего мужчину с военной выправкой, который держался с подобающим респектом.

Однако кабинет Мюллера с самого начала стали раздирать противоречия. Народная партия в это время пыталась прорваться к власти в Пруссии, но ее планы сорвал Центр, опасавшийся возможного конкордата Пруссии с Ватиканом. Партия Центра, добиваясь увеличения для себя министерских постов, буквально шантажировала партнеров, отозвав на три месяца из кабинета одного из двух своих представителей. СДПГ же склонялась к тому, чтобы все вопросы экономической политики решать в интересах профсоюзов. Поэтому правительство Мюллера трудно назвать коалиционным в полном смысле этого слова. Его члены отстаивали прежде всего интересы своих партий.

Не успели новые министры прочно устроиться в своих креслах, как разразился политический конфликт. Еще правительство Вильгельма Маркса приняло одобренное прежним рейхстагом решение о строительстве четырех тяжелых крейсеров, разрешенных Германии Версальским договором. СДПГ же вела избирательную кампанию под лозунгом «Никаких броненосцев — за хлеб для наших детей!». Когда канцлером стал Мюллер, казалось, что эта программа будет заморожена или отменена совсем, тем более что против нее высказывались НДП и часть политиков партии Центра. Однако 10 августа кабинет единогласно высказался за строительство первого крейсера. Но СДПГ не желала отказываться от своей позиции. 15 августа были приняты две взаимоисключающие резолюции. Правление партии осудило своих министров, а фракция СДПГ в рейхстаге высказалась за непременное их дальнейшее участие в правительстве «в интересах всех рабочих». При этом она внесла в парламент законопроект об остановке строительства и обязала всех членов партии, включая министров, поддержать его. Все это уже походило на политический фарс. Однако новому министру рейхсвера Грёнеру без особых проблем удалось провести через рейхстаг решение о строительстве всех крейсеров.

В это же время к великому разочарованию Штреземана основанная им Народная партия превратилась в откровенный рупор крупных промышленников и все больше сближалась с национальной оппозицией Гугенберга. Последним успехом Штреземана стали новые переговоры по репарациям. С февраля по июнь 1929 г. в Париже работала международная комиссия под руководством американского банкира Оуэна Янга, результаты которой — план Янга — были утверждены в августе на Гаагской конференции. План устанавливал окончательную сумму немецких репараций в 113,9 млрд. марок, поделенную на 50 ежегодных платежей. Иностранный контроль над германской экономикой отменялся, а Франция обязывалась полностью вывести свои войска из Рейнланда к середине 1930 г.

Правые круги и коммунисты встретили план Янга в штыки. В сентябре группа известных в Германии лиц — лидер НННП Гугенберг, руководитель Пангерманского союза Класс, Франц Зельдте от «Стального шлема», Фриц Тиссен как представитель Имперского союза немецкой промышленности и приглашенный лично Гугенбергом Гитлер — выступила с проектом нового закона, по которому правительство должно было официально отклонить 231-ю статью Версальского договора о единоличной ответственности Германии за войну и потребовать немедленного вывода всех оккупационных войск. Под этим крайне опасным и безответственным документом было собрано 4,135 млн. подписей, которых вполне хватало для проведения референдума. Но рейхстаг отклонил предложенный правыми закон. Провалился и состоявшийся 22 декабря референдум, в котором приняло участие только 6,2 млн. чел. из 42 млн. немцев, имеющих право голоса. За предложение правых лидеров проголосовало 5,8 млн. человек.

Политическое и социально-экономическое положение в стране все отчетливее складывались таким образом, что падение кабинета Мюллера делалось только вопросом времени. Решающим фактором явилась экономическая рецессия, которую не смогли остановить меры государства. Уже в нач. 1929 г. число зарегистрированных и получавших пособие безработных выросло до 1,5 млн. чел. На самом деле их было гораздо больше, поскольку еще не работавшие молодые люди регистрации не подлежали. Правительство было вынуждено запросить в парламенте дополнительно 400 млн. марок для выплаты пособия. В ответ правые силы потребовали существенного сокращения пособий. Это вызвало столь резкий протест профсоюзов, что какие-либо разумные дискуссии на эту тему стали совершенно невозможными.

В сентябре социал-демократические министры финансов и труда — Рудольф Гильфердинг и Рудольф Виссель, поддержанные прусским правительством, предложили план, по которому повышались взносы предпринимателей и рабочих в страховой фонд. Предприниматели обрушили на этот план шквал критики и потребовали, наоборот, сокращения социальных расходов и снижения налогов. Рейхстаг, хотя и с трудом, принял-таки план кабинета, но это не снизило напряжения. Проблемы страны только начинались.

В конце 1929 г. президент Рейхсбанка Ялмар Шахт (1877–1970), способнейший финансист, но необычайно высокомерный и честолюбивый человек, начал атаку на правительство, отказавшись выделить кредиты на пособия по безработице. Разразился крупный скандал, а Шахт демонстративно покинул свой пост, обвинив правительство в безответственности и некомпетентности. Канцлер не мог справиться с создавшейся ситуацией. (Отчасти это объясняется и тем, что в это время у него обнаружилось тяжелое заболевание печени, от которого в марте 1931 г. Мюллер умер.) Поскольку ни министры от разных партий, ни профсоюзы, ни объединения предпринимателей не могли достичь компромисса, то 27 марта 1930 г. Мюллер вручил президенту прошение об отставке кабинета. Это был конец последнего парламентского правительства Веймарской республики, в истории которой началась заключительная глава — период президиальных кабинетов.

Глава двенадцатая.

Коллапс демократии (1929–1933)

Облик эпохи

Начало последней фазы Веймарской республики совпало с началом мирового экономического кризиса, разразившегося в конце октября 1929 г. На волне невиданной безработицы и массового обнищания резко активизировались правые и левые экстремисты. На улицах немецких городов постоянно возникали вооруженные стычки политических противников. Только за один день, 10 июля 1932 г., в них погибло 17 человек, а 10 было смертельно ранено. Страна неудержимо катилась к гражданской войне. В обществе царили настроения растерянности, страха и озлобленности. Коммунисты — слева и национал-социалисты — справа раскачивали утлую лодку Веймарской системы, стремясь опрокинуть ее на голову своего политического противника и отправить на дно его, а заодно и ненавистную парламентскую республику. В рейхстаге уже не могло сложиться большинства, способного управлять страной. Кабинеты держались только волею президента, имевшего по конституции огромные полномочия.

Страна ждала спасителя, но к несчастью для немцев мессию звали Адольф Гитлер. Поначалу незначительное возглавляемое им национал-социалистическое движение, сочетавшее радикальные антидемократические лозунги и злобный антисемитизм с ультрареволюционной демагогией, с 1930 г. росло как на дрожжах. В 1932 г. НСДАП стала крупнейшей партией Германии. 30 января 1933 г. Гитлер был назначен рейхсканцлером, и парламентская система Веймара, показав свою несостоятельность, быстро деградировала. Демократические свободы предполагают и политическую ответственность. У населения Веймарской Германии ее не оказалось. Гитлер