Стиннесом, настойчиво требовавшее союза с националистами, была истощена. Число влиятельных политиков, готовых не только свалить Штреземана, но и покончить с конституционно-демократической системой, было столь велико, что успешная революция справа в Баварии могла бы получить мощную поддержку в Берлине.

Однако события пошли по другому пути. Баварский триумвират после устранения коммунистической опасности в Саксонии и разлада между канцлером и СДПГ смягчил свою политику конфронтации. Некоторое ослабление напряженности побудило Гитлера и его жаждущих действий приверженцев к известному «пивному путчу» 8–9 ноября 1923 г., к участию в котором он привлек и вездесущего Людендорфа. Но триумвират не поддержал объявленную Гитлером «национальную революцию» и предоставил ему свободу идти своим собственным путем. Ранним утром 9 ноября Гитлер привел колонну нацистов на мюнхенскую Одеонплац, где нелюбезный залп полицейской цепи положил досрочный конец походу на Берлин и дал нацистскому движению 16 его первых мучеников. Остальные моментально разбежались.

Так закончился последний из политических кризисов, которые в 1923 г. несколько раз подводили республику к краю пропасти. После провала гитлеровского путча положение в Баварии заметно стабилизировалось. Кар, хотя и остался влиятельной политической фигурой, отказался от своих далеко идущих планов. Новое мюнхенское правительство Генриха Хельда не обнаруживало никакой склонности к сепаратистским выступлениям. В конечном счете штреземановская тактика проволочек оправдала себя. Но СДПГ не могла смириться с этим.

Когда 20 ноября рейхстаг возобновил работу, она немедленно начала нападки на канцлера за его политику в отношении Саксонии. В тот же день объединенными голосами социал-демократов и националистов рейхстаг выразил канцлеру недоверие. Эберт пришел в ярость от такого решений его партии и во всеуслышание заявил, что «последствия этой глупости будут сказываться еще 10 лет»[186].

30 ноября новым канцлером стал лидер партии Центра Вильгельм Маркс. Штреземан сохранил за собой пост министра иностранных дел. Он выполнил свою задачу прекратить инфляцию и стабилизировать политическое положение в Германии. Закончились пять лет балансирования на грани гражданской войны, хаоса, невиданной в истории инфляции, левых и правых путчей. Поистине, у колыбели Веймарской республики не стояли добрые феи.

Партии и кабинеты

На первый взгляд кажется, что последующие пять лет были временем внутриполитического затишья. Но такое впечатление возникает только по сравнению с бурным предшествующим периодом. В действительности и в 1924–1929 гг. было предостаточно как малых, так и крупных кризисов, но ни политические, ни экономические проблемы решены не были. Именно в годы стабилизации накапливался тот потенциал, который в 1930–1933 гг. взорвал республику.

Состоявшиеся 4 мая 1924 г. выборы в рейхстаг принесли успех радикальным партиям. Националисты вместе с реакционным аграрным Ландбундом, получив более 6 млн. голосов, имели 105 депутатов. Центр, располагая фракцией в 65 человек, сохранил свои позиции. Существенные потери понесла либеральная Народная партия, от которой отвернулись 1,5 млн. избирателей, число ее мандатов сократилось с 65 до 45. Демократическая партия уменьшила свое представительство в рейхстаге с 39 до 28 депутатов. СДПГ осталась на прежних позициях, ее фракция потеряла всего два места и состояла из 100 депутатов. Однако, учитывая то, что к моменту выборов независимцы уже сошли со сцены, расколовшись между СДПГ и КПГ, фракция социалистов уменьшилась в рейхстаге на 84 депутата.

За счет избирателей, прежде голосовавших за НСДПГ, коммунисты добились значительного успеха. Им отдали голоса уже не 500 тыс., а 3,69 млн. человек. Фракция КПГ возросла с четырех до 62 депутатов. Но в рейхстаг прорвались также получившие почти 2 млн. голосов впервые участвующие в выборах правые экстремисты. Объединившись вокруг нацистской партии, они получили в парламенте 32 места.

Поскольку коалиционное правительство Вильгельма Маркса могло опереться всего на треть депутатов, то канцлер, рассчитывая получить большинство, настоял перед президентом Эбертом на досрочном роспуске рейхстага и проведении в декабре новых выборов. Избирательная кампания велась под знаком борьбы вокруг репарационного плана, разработанного под руководством американского банкира Чарлза Дауэса. Опубликованный в апреле 1924 г. план исходил из того, что общая сумма платежей в 132 млрд. марок превышает возможности Германии. По плану Дауэса, утвержденному Лондонской конференцией летом 1924 г., окончательный размер и срок выплаты репараций не устанавливался. В 1924–1925 гг. Германия должна была уплатить 1 млрд. марок, затем взносы повышались и в 1928–1929 гг. составляли уже 2,5 млрд. Источниками репарационных платежей должны были стать таможенные пошлины и налоги на товары массового потребления, а также отчисления от облигаций промышленных предприятий на сумму 5 млрд. марок. 11 млрд. правительство рассчитывало получить от облигаций железных дорог, превратившихся из государственных в акционерные. Бюджет, Рейхсбанк и железные дороги подлежали контролю генерального репарационного агента, американца Патрика Джильберта, ставшего одним из самых влиятельных людей в стране. Для стабилизации валюты Германии был предоставлен заём в 800 млн. марок, а всего за 1924–1929 гг. она получила 10 млрд. марок долгосрочных и 6 млрд. марок краткосрочных кредитов, главным образом американских, выплатив за это же время по репарациям около 9 млрд. марок. Внушительные кредиты объяснялись не в последнюю очередь высокими процентными ставками в Германии. Они достигали почти 8% и значительно превышали ставки на рынках стран-кредиторов.

Националисты и коммунисты с разных позиций развернули шумную агитацию против плана Дауэса, называя его «новым Версалем» и «дальнейшим закабалением» Германии. Для утверждения этого плана рейхстагом требовалось большинство в две трети голосов, которого не имел кабинет Маркса. Оно могло быть обеспечено только согласием с планом фракции НННП, руководство которой устроило небольшой спектакль. Чтобы не терять своего имиджа патриотов, лидеры националистов сориентировали фракцию таким образом, что 52 депутата проголосовали против принятия плана Дауэса, а 48 (сколько и требовалось) высказалось в его поддержку. Внешне же это выглядело так, будто депутаты голосуют согласно своим личным убеждениям.

Новые выборы в рейхстаг 7 декабря 1924 г., проходившие в условиях постепенной стабилизации, показали явное ослабление политического радикализма. Правые партии и КПГ потеряли по миллиону избирателей. В рейхстаге было теперь 14 нацистов и 45 коммунистов. СДПГ завоевала почти 2 млн. новых избирателей и увеличила свою фракцию до 131-го места. Либералы несколько улучшили свои показатели, как и националисты, получившие еще восемь мест. После выборов новый кабинет сформировал беспартийный Ханс Лютер (1879–1862), занимавший в правительствах Штреземана и Маркса пост министра финансов. В его кабинет вошли министры только от буржуазных партий, а СДПГ перешла на скамьи оппозиции.

Общая ситуация этого периода показывает, что партийно-политический спектр неизменно состоял из трех главных сил — близкие к правительству центристские партии, правые и левые радикалы. При этом постоянно усиливались тенденции и нарастали проблемы, которые существенно ослабляли жизнеспособность веймарского парламентаризма и самой республики, хотя единственный раз в ее истории рейхстаг в 1924–1928 гг. отработал свой полный срок.

Республиканские партии, даже