этого мощного натиска слева Эберт, чтобы овладеть положением, был вынужден призвать на помощь именно тех людей, которые неделей раньше отказали ему в защите. Генерал Сект, ставший командующим армией, получил диктаторские полномочия и задание навести порядок в Руре. Он ввел туда участвовавшие в капповской авантюре части фрейкора. Теперь им было на ком выместить свое озлобление. В начале апреля восстание было подавлено.

Еще до окончания боев в Руре Эберт заменил скомпрометировавшее себя бездействием правительство Бауэра и 27 марта назначил канцлером Германа Мюллера. Не сумевший удержать Лютвица под своим контролем Носке покинул правительство. Новым военным министром стал представитель правого крыла Демократической партии Отто Гесслер (1875–1955), сохранивший этот пост до 1928 г.

Казалось, перед республикой открываются прекрасные шансы для консолидации. Но выборы в рейхстаг 6 июня 1920 г. стали для нее катастрофой. Все три ведущие партии веймарской коалиции понесли сокрушительные потери. Наибольший урон претерпела НДП, болтовня лидеров которой не прошла для партии даром. Теперь за нее проголосовало 2,33 млн. избирателей, а число мест сократилось с 75 до 36. Центр, число сторонников которого составило 3,84 млн. чел., имел в рейхстаге 64 мандата вместо прежних 91. Почти половину избирателей потеряла СДПГ, которой отдали голоса 6,1 млн. чел. и которая получила теперь 102 места. Ее прежние сторонники перешли в ряды избирателей НСДПГ, увеличившей число депутатов с 22 до 84. Чуть более 500 тыс. чел. отдали свои голоса КПГ, которая получила четыре мандата.

Общий крен вправо отразил успех БНП, Народной партии и националистов. Баварцы, получив более миллиона голосов, имели фракцию из 21 депутата. Число избирателей Народной партии, имевшей теперь 65 мест вместо прежних 19, возросло до 3,9 млн. чел. Националисты, на миллион увеличившие число избирателей, провели в парламент 71 депутата и стали сильнейшей буржуазной фракцией.

В ситуации, когда веймарская коалиция получила 205 мест из 452, СДПГ перешла в оппозицию, уступив дорогу первому чисто буржуазному правительству во главе с лидером партии Центра Константином Ференбахом (1852–1926), в которое вошли также министры от Народной и Национальной партий.

После выборов 1920 г. республиканским партиям ни разу не удалось получить большинство мест в рейхстаге. У них оставалось две возможности — либо вступать в коалицию с антидемократическими партиями, либо создавать кабинеты меньшинства, участь которых зависела от терпения и согласия их противников в рейхстаге.

Репарации и политика «выполнения»

После долгих расчетов и тягучих переговоров была, наконец, в принципе решена проблема репараций. Баснословный первоначальный счет в 265 млрд. золотых марок, выставленный Германии победителями, постепенно снизился до 200 млрд.

1 марта 1921 г. в Лондоне министр иностранных дел Германии Вальтер Симонс потребовал установить общую сумму репараций в 30 млрд. марок. Германская сторона заявила, что страна уже выплатила 21 млрд. в виде имущества, переданного союзникам. Но репарационная комиссия, тон в которой задавала Франция, оценивала это имущество всего в 8 млрд. марок. Берлин соглашался выплатить 30 млрд. в течение 30 лет при условии предоставления международного займа в 8 млрд. марок, прекращения завышенного обложения немецкого экспорта и возвращения Германии Верхней Силезии, занятой в это время французскими войсками.

Резко отклонив предложения Симонса, союзники предъявили Германии ультиматум с требованием принять до 7 марта их решения. Поскольку немецкое правительство не ответило на ультиматум в установленный срок, 8 марта войска Антанты заняли Дуйсбург, Дюссельдорф и речной порт Рурорт, а также установили на Рейне свои таможенные посты, обложив германский экспорт налогом в 50% его стоимости.

Закулисные переговоры об урегулировании конфликта завершились тем, что 5 мая вторая Лондонская конференция установила окончательную сумму репараций в 132 млрд. золотых марок, которую Германия должна была выплатить в течение 37 лет. В ближайшие же 25 дней она была обязана внести 1 млрд. марок, иначе союзники пригрозили оккупировать всю Рурскую область, а Франция тут же объявила частичную мобилизацию. Немецкое правительство погасило эту сумму, выбросив на мировые валютные биржи огромное число (50 млрд.) свеженапечатанных бумажных банкнот, что привело к резкому падению курса марки.

Еще накануне вручения ультиматума, 4 мая 1921 г., кабинет Ференбаха, который покинули министры от Народной партии, ушел в отставку. Тяжелая задача выполнения западных требований легла на плечи нового правительства, во главе которого стояли, пожалуй, самые одаренные политики веймарского периода — ставший канцлером лидер левого крыла партии Центра Йозеф Вирт и президент крупнейшего электротехнического концерна АЭГ, член руководства НДП Вальтер Ратенау (1867–1922), который через некоторое время занял пост министра иностранных дел. В кабинет вошли и четыре социал-демократа, включая вице-канцлера Бауэра.

Вирт и Ратенау отлично сознавали, что нет никакой альтернативы выполнению ультиматума союзников, в решимости которых у них не было ни малейших сомнений, тем более что премьер-министром Франции в начале 1922 г. стал Пуанкаре, отличавшийся жесткостью и ярой враждебностью к Германии. Он немедленно обвинил немецкое правительство в том, что оно сознательно обесценивает марку, и потребовал установления за Германией строгого финансового контроля.

Зная твердолобость Пуанкаре, Ратенау сделал решительный шаг. Когда в апреле 1922 г. в Генуе открылась международная экономическая конференция, то Ратенау принял после согласования с Виртом предложение советского наркома иностранных дел Г.В. Чичерина заключить мирный договор с Советской Россией с установлением нормальных дипломатических и торговых отношений и отказом от взаимных претензий. Заключение 16 апреля в Рапалло, курортном городке близ Генуи, этого договора между изгоями переполошило западных политиков, которых обошли с фланга. Рапалльский договор вывел из международной изоляции Советскую Россию и Германию, которых свели вместе их слабость и бойкот со стороны остальных европейских государств.

Политика выполнения версальских обязательств и примирения с прежними врагами, проводимая Виртом и Ратенау, вызывала ярость правых экстремистов, перешедших к открытому террору. 26 августа 1921 г. два бывших морских офицера, ставших членами террористической организации «Консул», убили в Грисбахе (Шварцвальд) подписавшего 11 ноября 1918 г. Компьенское перемирие М. Эрцбергера, выпустив в него 12 пуль. А когда Ратенау стал министром иностранных дел, одна из правых газет негодовала по поводу того, что отстаивать интересы Германии на мировой арене поручено еврею, назначение которого является «абсолютно неслыханной провокацией».

Утром 24 июня 1922 г., когда Ратенау ехал на работу в открытом лимузине, его нагнала машина с тремя террористами, один из которых швырнул гранату, а другой несколько раз выстрелил в министра, скончавшегося через несколько часов. Убийство Ратенау потрясло страну. Во всех крупных городах прошли массовые демонстрации с требованием активной борьбы против террора. 25 июня канцлер Вирт произнес в рейхстаге знаменитую речь, которая заканчивалась получившими широкий резонанс словами: «Враг стоит справа!»[181]. 18 июля после долгих и ожесточенных дебатов рейхстаг принял закон о защите республики, который вводил смертную