Маркиз не сомневался в том, что за ним установлена слежка, ине собирался «рубить хвост» – кроме того, что это было почти невозможно, он нехотел раньше времени вызывать гнев всемогущего герра Вольфа. Ему нужно быловсего только пять минут свободы от наблюдения.

Леня начал с того, что вычислил свой «хвост». Это былонетрудно, поскольку агент Вольфа почти не скрывался. Маркиз заметил егоотражение в лакированном, сверкающем как зеркало крыле серебристого «ягуара»,потом – в зеркальной витрине обувного магазина «Cinti». Это был невзрачныйнемец с короткой стрижкой, толстой шеей любителя пива и блекло-голубыми глазами.Таких на улицах Кельна тысячи.

Маркиз вклинился в шумную толпу загорелых американскихтуристов, послушным стадом следовавших за своим гидом и оглядывавших окружающиедостопримечательности с характерным для американцев выражением«а-не-купить-ли-это».

Некоторое время потолкавшись среди янки, Маркиз резковынырнул из их отары и быстрым шагом свернул в переулок. Остановившись черезнесколько минут перед витриной, заполненной разнокалиберными флакончиками«Кельнской воды», он окинул взглядом отраженную в стекле улицу и заметилмелькнувший в толпе «хвост».

Вторую попытку оторваться Леня предпринял, поравнявшись содним из многочисленных соборов.

Внутри храма шло богослужение, было довольно людно, чтоиграло Маркизу на руку. Протиснувшись среди усердно молящихся упитанных фрау ивызвав их недовольные косые взгляды, Леня скользнул за массивную колонну изатаился, дожидаясь, когда его упорный белобрысый спутник появится в полезрения.

Его все не было и не было, и Маркиз удивленно подумал, что«хвост» потерял его в толпе. Выждав для верности еще несколько минут, Ленянаправился к боковому выходу из храма. Оказавшись на улице и подслеповатоприщурившись от солнца, особенно ярком после полутьмы собора, Маркиз почтисразу заметил на противоположной стороне улицы знакомую личность.

Немец невозмутимо жевал гамбургер, одновременно уткнувшись вразвернутую спортивную газету, что нисколько не мешало ему следить за выходомиз собора. Маркиз отметил высокие профессиональные достоинства наблюдателя,который не стал даже соваться в храм, заранее просчитав Ленину стратегию, испокойно ждал его на выходе.

В голову Маркиза закралось нехорошее подозрение, что у негона хвосте висит какая-то серьезная контора, очень уж профессиональной быласлежка.

Маркиз неторопливо побрел по улице, обдумывая свой следующийход, а «хвост» двигался за ним как пришитый, дожевывая свой гамбургер. Леневнезапно тоже захотелось есть. Он зашел в небольшое кафе, взял кружку пива ипару бутербродов. «Хвост» прохаживался по противоположной стороне улицы, времяот времени поглядывая на окна закусочной, где, по-видимому, достаточноотчетливо были видны силуэты посетителей.

Допив свое пиво, Маркиз встал и решительно направился застойку кафе. Рослый широкоплечий кельнер заступил ему дорогу, но Леня сотеческой улыбкой протянул ему двадцатидолларовую бумажку, и детина скромноотошел в сторонку, забыв, что когда-то возражал против посещения туристамивнутренних помещений своего заведения.

Леня проскользнул по узкому коридору и оказался на кухне.Здесь хозяйничал пузатый лысый немец с голыми по локоть, волосатыми руками.Увидев на кухне посторонних, он разразился длинной неудобопонятной немецкойфразой, но, увидев в кармашке своего фартука зелененькую двадцатку, добродушноулыбнулся и пригласил любознательного господина заходить к нему как можно чаще.

Леня выскочил в переулок и припустил в сторону центрагорода, где всегда легче затеряться среди праздной толпы туристов. Он рассуждалочень просто: его преследователь, как человек подневольный, вряд ли будет такшвыряться деньгами, и поэтому славные работники немецкого общепита вряд либудут к нему так благосклонны, как к щедрому Маркизу, а учитывая всеобщуюнелюбовь к разного рода шпикам, еще и по морде могут засветить. Во всякомслучае, несколько раз проверив улицу у себя за спиной, Леня не увидел «хвоста».

Теперь он приступил к тому, ради чего и затеял всю этубеготню по улицам Кельна. Зайдя еще в одно кафе, заказал кружку пива (благопиво в Кельне отличное, и выпить пару кружек этого божественного напитка самБог велел) и попросил у рыжего усатого кельнера разрешения воспользоваться еготелефоном. Увидев традиционную двадцатку у себя на стойке, кельнер пожалплечами, пробурчал: «Нет проблем!» и протянул Лене трубку бесшнуровоготелефона. Леня набрал мюнхенский номер своего давнего знакомого Лангмана,сотрудника баварской страховой компании, который многим был обязан Маркизу.Лангмана, конечно, не было в офисе, но, заподозрив в Лене потенциальногоклиента, секретарша перевела его звонок на мобильный телефон. Маркиз назвалсебя, выслушал радостное приветствие обычно весьма сухого и сдержанногоЛангмана и задал ему пару вопросов. Услышав уверенные ответы старого знакомца,он немного помрачнел. Впрочем, ответы Лангмана только подтвердили егособственные подозрения…

Закончив разговор и допив пиво, Маркиз покинул кафе и, сновасмешавшись с толпой туристов, ушел от него как можно дальше: он не хотел, чтобывсесильный герр Вольф выяснил, откуда он звонил, и проследил его звонок.

Аккуратная немецкая старушка в мелко завитых подкрашенныхбукольках, увидев Лолу, изменилась в лице.

– О майн готт, фройлен! – воскликнула она голосомтрагической актрисы, по ошибке заглянувшей в бордель. – Какое счастье, чтовы наконец пришли! Мы больше не в состоянии выносить ваше чудовище! Это простоисчадие ада! Мой персонал на грани увольнения! Они требуют надбавки завредность, как шахтеры или работники атомных станций! Они угрожают мнепрофсоюзом! А ведь это были энтузиасты, обожающие животных!

– О ком вы говорите? – воскликнула Лола. – Ужне о моем ли ангеле? Не о моем ли маленьком Пу И?

– Я говорю о вашем маленьком монстре! О вашем серийномубийце! О вашем сексуальном маньяке!

Если старушка, содержательница дорогого и комфортабельногопансиона для домашних животных, в котором жители Кельна могли оставить своихлюбимцев на время уик-энда или отпуска, черпала свое трагическое вдохновение изестественного источника – простого и горячего чувства, то в лице Лолы онастолкнулась с настоящим профессионалом. Лола вспомнила неудачную постановку«Федры», встала в классическую позу, воздела руки к потолку, призывая античныхбогов в свидетели своей правоты, и заголосила так, что весь персонал пансиона,еще не уволившийся и свободный от кормления и купания собак, овец и крокодилов,собрался в дверях приемной, чтобы поглазеть на бесплатное шоу.

– Мой бедный песик, – воскликнула пропавшая в душеЛолы великая актриса, – мой бедный маленький Пу И только по недоразумению,только по ошибке Провидения попал в этот грешный мир! Безусловно, он должен былродиться ангелом и бегать среди райских кущ, оглашая их своим мелодичнымтявканьем и поднимая ножку на… финики и сикоморы, – Лола не смоглавспомнить никаких других растений, подходящих для рая, – мое маленькоесокровище осчастливило эту планету своим присутствием, а вы еще смеетеклеветать на этого праведника!