– Давай нарисую, у меня рука лучше, чем язык,работает, – деловито предложила Аня.

Рассказав Норе о добытой информации, я получил исчерпывающиеуказания и поехал в бутик. Путь занял почти полтора часа, к сожалению, центрМосквы забит до такой степени, что езда превращается в муку, но еще худшаяпроблема – найти место для парковки. Кое-как я впихнул «Жигули» в крохотноепространство между двумя огромными иномарками, а потом спустился по ступенькамвниз – элитная торговая точка располагалась в подвале.

Не успел я войти в помещение со слишком низким для меняпотолком, как будто из-под земли материализовались две продавщицы изатараторили, словно обезумевшие сороки:

– Здравствуйте, у нас новая коллекция.

– Суперские пуловеры.

– Классные джинсы.

– Куртки на натуральном меху.

– Роскошные шарфы, настоящий кашемир, не подделка, каку других.

Меня стало тошнить, конечно, в советские времена нашиторговые работники были не слишком-то любезны. На каменно-мрачных лицахпродавцов редко появлялась не то чтобы улыбка, а даже простое нормальное,человеческое выражение приветливости. В основном сотрудники торгующихорганизаций смотрели на вас волком. Это на испуганных лицах покупателейзастывали заискивающие гримасы, а изо рта вырывалась фраза:

– Дорогая, сделайте одолжение, если нетрудно, мне бывон тот свитерок.

– На, – швыряла вещь хмурая баба, – да нежмакай в руках, еще помнешь!

– Можно примерить? – приседала от почтительностиклиентка.

– Кабинка занята, – неслось в ответ.

– А нет ли такого же, но синего цвета? –осмеливалась спросить та, что хотела обновку.

На этой стадии разговора королева прилавка начиналабагроветь и изрыгать из себя фонтаны выражений, типа:

– Ходют всякие, денег нет, а сами вещи хапают. Еще икривляется! Ишь какая! Бери чего дают, через час ничего не останется. Нашласьцаца! Синий цвет! И в зеленом пощеголяешь, чай, не барыня, скромней надо быть…

Слава богу, времена повального хамства в торговлезакончились, теперь ситуация изменилась кардинальным образом. Но мне, только несочтите Ивана Павловича занудой, снова трудно делать покупки. Не успеешь войтив зал, как подскакивает желающий услужить продавец и начинает терроризироватьтебя усиленной заботой, тащит к вешалкам и постоянно выкрикивает: «Мне по душевот этот кардиган. Мне нравится этот костюм. Мне по вкусу этот галстук. Мне…мне… мне… этот… эта… это…»

Но я-то не он, мой вкус часто отличается от пристрастийдобра молодца или красной девицы с бейджиком на форменной рубашке. Хочетсясамому спокойно, без тягостного сопровождения походить по залу, сделатьобдуманный выбор, мне не нужны советы продавцов на стадии отбора шмоток,торговец понадобится для поиска моего размера или цвета. Но как сказать об этомюноше или девушке, которые хвостом тащатся за вами, периодически взвизгивая:«Во! Версаче! Супер! Дико модно!»

Очевидно, я просто недовольный всем брюзга, невнимание ихамство меня оскорбляют, исключительная забота раздражает, может, Николеттаправа, говоря, что сын обладает на редкость вздорным характером?

Ничего не подозревавшие о моих мыслях щебетушки продолжалитарахтеть:

– Поступили жилеты из кожи питона.

– Тефлоновое белье.

– Носки со стразами!

Услыхав последнее заявление, я вздрогнул и очнулся.

– Спасибо, с блестящими искусственными камнями ничегоне надо.

– Зря, – с жаром воскликнула одна издевчонок, – дико модно! Я в восторге.

– Сейчас очень актуальны яркие, переливающиесяакценты, – подхватила вторая, – вот, допустим, смотрите сюда. Свитерпод леопарда, но очень и очень необычный. Пятна не коричнево-черно-белые, арозово-оранжево-голубые, с правой стороны золотыми нитками вышито «Я мужчина».

Мне стало смешно. Во дворе нашего с Норой дома гуляетмаленькое животное, по виду смахивающее на волосатого таракана. Из-затщедушности тела несчастное создание постоянно мерзнет и по этой причинещеголяет на прогулке в сюртучке, украшенном аппликацией «Я собака». Правильнаяпредосторожность, поглядишь на надпись и поймешь, кто перед тобой. Впрочем,субъект, нацепивший на себя розово-оранжево-голубого «леопарда», тоже нуждаетсяв определяющей его сущность вышивке.

– А еще имеется полушубок, – впала в ражпродавщица, – он из…

Я вынул из портмоне бумажку и сунул под нос девчонке.

– Торгуете подобными сумками?

Болтушки мигом скисли.

– Это в отдел аксессуаров, – разочарованнопротянула та, что подпрыгивала справа от меня.

– Алина, – крикнула другая, – клиент пришел!

Послышался цокот каблучков, и передо мной очутилась еще однапродавщица.

– Слушаю вас, – вежливо, но сухо сказалаона, – желаете посмотреть ассортимент? Сумки, перчатки, подтяжки,кошельки. Сюда, налево, осторожно, здесь ступенька, и не стукнитесь макушкой.

Я пригнулся и пробормотал:

– Хозяин магазина явно не рассчитывал на людей моегороста.

– Присаживайтесь, – предложила Алина, – итак,что желаете?

– Вы торгуете такими сумками?

– Да, – кивнула девушка, – могу показатькаталог уже готовых изделий. Впрочем, если повернете голову влево, увидитенебольшой ассортимент того, что можно приобрести прямо сразу, безпредварительного заказа.

Я улыбнулся Алине.

– Разрешите представиться, Иван Павлович Подушкин,ответственный секретарь общества «Милосердие», вот визитка.

Тоненькие пальчики осторожно взяли протянутый прямоугольник.

– Рада знакомству, – вежливо ответилаАлина, – мое имя, вы, наверное, уже на бейдже прочитали.

– Да, оно вам очень идет.

– Спасибо за комплимент, но вернемся к аксессуарам!

– Алиночка, – заулыбался я, – я работаю уочень богатого человека… э… Ильи Петрова. Общество «Милосердие»…

Лицо продавщицы мигом потеряло всякую приветливость.

– Если пришли просить материальную помощь, –воскликнула она, – то это не ко мне, езжайте в центральный офис,разговаривайте с начальством.