– Это с клиентами, – скривилась Аня, – сподчиненными совсем другие, да не о них речь. Я почему устроилась в«Тюльпанчик»: живу в соседнем доме, ходить близко, рабочий день с трех часов,утром могу у мольберта постоять. Впрочем, вас мои проблемы не волнуют, о другомречь поведу.

Я вынул было сигареты, но потом сунул их назад в карман, Анятем временем спокойно продолжала рассказ.

Поскольку девушка является живописцем, ее глаз невольноспотыкается обо все красивое, необычное. Аня способна любоваться формой облакана небе, восхититься цветом автомобиля или с интересом разглядывать туфлиоригинального дизайна. Она не шмоточница, но предпочитает носить нестандартныевещи. Образно говоря, Ане не нравится шагать со всеми в одной шеренге. Когдамосквички щеголяли в узких черненьких брючках и остроносых туфельках наголовокружительной шпильке, Аня ходила в нарочито рваных джинсах и кроссовках,украшенных стразами, но стоило столичным модницам тоже перейти на штаны изкорабельной парусины, как Анечка моментально нацепила «дудочки» из тонкойшерсти.

Глухонемую девушку Аня сразу выделила из общей толпыпосетителей «Тюльпанчика» благодаря сумочке, которую клиентка небрежнопоставила на пол. Художница принесла клиентке заказанный кофе и ахнула.Ридикюльчик выглядел более чем оригинально: весь из замши голубого цвета, а бокаего украшает фотография собаки, веселой, рыжей, с задорно торчащими ушами. Аняникогда и нигде не встречала подобного аксессуара, поэтому, не сумев сдержатьлюбопытство, спросила:

– Где ты такую прикольную штучку приобрела?

Блондинка бросила взгляд на торбочку, улыбнулась, вытащилаблокнот и написала:

– Сделала на заказ, на сумку можно поместить любоефото, чье хочешь.

– Ты глухонемая! – догадалась Аня.

– Тебя это пугает? – написала девица.

– Нет-нет, прости, – извинилась художница, –скажи, дорого стоит сделать прибамбасик?

– Недешево, цена зависит от размера.

– Дай адрес мастерской, – взмолилась Аня, –если, конечно, не жаль.

Блондинка улыбнулась, порылась в ридикюльчике, вытащила изкармашка визитку с координатами фирмы. Аня, еле-еле дождавшись следующего дня,прямо с утра, забыв про написание картин, ринулась в центр Москвы, разыскиватьбутик, где наряду с элитной одеждой торговали и чудо-ридикюльчиками.

Нужную точку Аня нашла сразу, никаких посетителей в ней нетолпилось, и сверхзаботливая продавщица рассказала все об оригинальныхсумочках.

Да, действительно, на замшу перенесут любую фотографию, срокисполнения заказа, правда, долог, целых три месяца. Связано это с тем, чтоторбочки выпускает английская дизайнерша, лишь она обладает технологией изарегистрированной торговой маркой. Заказ едет в Лондон, потом добирается вМоскву, отсюда и девяносто дней. И, конечно, услуга стоит дорого, жутко дорого,для Ани вообще нереальные деньги.

Услыхав про цену, художница скисла. Продавщица то ли изпрофессиональной выучки, то ли по доброте характера решила помочь не слишкомобеспеченной клиентке.

– Знаете, – заговорщицки прошептала она, – мыпри оформлении берем с заказчика семидесятипроцентную предоплату. Собственноговоря, этих денег вполне хватает, чтобы расплатиться с производителем,оставшиеся тридцать сотых – это наша прибыль. Ну и случается так, что люди невыкупают сумочку.

– Отдают кучу денег и не приходят? – удивиласьАня.

Торгашка кивнула:

– Ага. Впрочем, для многих наших клиентов сумма засумочку не представляется большой, скорее копеечной. В общем, иногда у насповисают «остатки», мы ждем установленный договором срок, звоним заказчику и,если слышим что-то типа: «А она уехала жить в Америку», или «Мне эта торбаразонравилась», – со спокойной совестью выставляем кошелочку на продажу,но уже не за полную стоимость, а за те самые тридцать процентов, наша хозяйкане берет за одну работу деньги дважды. Да все продавщицы себе давно сумочкиприобрели. Прикольная вещь, единственное, что мне не нравится, – требованиедиректрисы приделывать к сумке визитку магазина, хорошо хоть изнутри, а неснаружи. И, конечно, вещь украшена чужим фото, а не которым хочется тебе. Но,поскольку в основном народ жаждет иметь сумчонку с изображением любимой кошки,собачки или птички, то и все равно, животные всегда милые, любые, даже не свои.Короче, сейчас есть такая сумка, берешь?

– Да! – закричала во все горло Аня.

Радость переполняла художницу, ее не погасило даже то, чтоза небольшой кошелечек на длинном ремне пришлось отдать всю полученную в«Тюльпанчике» зарплату. И теперь Анечка является счастливой обладательницейроскошной, эксклюзивной, модной вещи.

На этой фазе рассказа Аня остановилась и спросила:

– Ну как? Даете еще сто баксов? Завершу рассказ лишьпосле окончательной расплаты.

Я покачал головой:

– Похоже, ты и первую-то сумму получила зря! Зачем мнезнать, где и каким образом девушка Аня раздобыла аксессуар. Каким боком этасовершенно никчемная информация касается глухонемой Франсуазы?

Аня усмехнулась.

– Если вы так туго соображаете, то вовек девку ненайдете, а ну включите свет в мозгах! Сумку она заказывала в магазине, так?

– Да.

– Чтобы оформить сделку и получить потом готовоеизделие, был составлен договор?

– Верно.

– И все еще не ясно?

– Нет.

– О боже! – закатила глаза Аня. – Ведь многиебабы замуж до смерти хотят! Найдут такого бестолкового, как вы, потом по жизнив зубах таскают и счастливы! В договоре адрес есть и телефон! Как, по-вашему,клиента о прибытии посылки известить? А? Дело за малым – скатать в магазин,описать им сумку немой и получить все необходимые сведения. Ежели желаете адресторговой точки, гоните еще сто баксов, если нет – так разбежимся!

Я молча полез в кошелек. Может, я и не сразу сообразил, вчем дело, случается у меня порой некий умственный ступор, но Аня тоже допустилалогическую ошибку. Сидя у стойки в «Тюльпанчике», я самозабвенно врал о большойлюбви и чистых взаимоотношениях, следовательно, хорошо знаю домашний адреслюбимой, а в бутике мне сообщат название улицы, списанное из паспорта. Если быя на самом деле хотел разыскать скрывшуюся невесту, не дал бы за сведения икопейки, но в моем случае Аня принесла просто жизненно важную информацию.

– Опишите сумочку, – велел я,расплатившись, – цвет, размер, фотографию, помещенную на ней.