Горячих голов осталось пятеро: двое остановились, троеринулись на варвара, тот был уже совсем близко. Их сабли со свистом рассекаливоздух, лица были перекошены яростью. Он убил их стрелами хладнокровно, в упор,не меняя хода коня, не притронувшись к длинному мечу.

Руки Морша побелели — с такой силой сжимал поводья:

— Надо что-то придумать...

Олег словно услышал его слова — внезапно свернул круто назапад. Мирошноман велел остаться двум воинам для захоронения, раненых пришлосьзарезать, и поредевший отряд пустился следом.

Пещерник проехал верст двадцать, затем круто свернул насевер.

Морш люто хлопнул ладонью по седлу:

— Опять опередил! Я хотел, чтобы легкие конники обошлиего с боков и устроили засаду. Он показывает, что будет менять дорогу, а мы незнаем, где он проедет. Мирошноман, я чувствую гибель. Нам лучше повернуть.

Мирошноман напомнил:

— Верховный хан ждет его голову на блюде!

— Я сумею оправдать наши действия.

Мирошноман молчал, его лицо было темным, глаза спряталисьпод надбровными дугами. Наконец он прохрипел тяжелым голосом:

— А чего страшиться? Если родился, то умрешь... Но трусумудряется умирать тысячу раз. Он даже не живет. Мы пойдем навстречу судьбе —нас оправдает и твой новый бог, и наши старые боги!

Он пришпорил коня, умчался в голову отряда. Морш бросилсестре негромко:

— Он бессмысленно храбр, это свойство неумных людей.Хищных, но неумных. Их Бог создал, дабы служили нам. Одни — как рабочий скот,другие — вместо псов, третьи — дичь...

Снова упала ночь, на этот раз — без сна. Половина отрядазасела в дозоре, тревогу поднимали при каждом мышином шорохе. Утром варварсловно ждал, когда они изловят коней, оседлают, лишь потом загасил костер ипустился в путь. Обры погнали лошадей во всю мочь — наконец-то решили по советуМорша взять долгой гонкой. На ходу пересаживались на запасных лошадей,воспаленные глаза угрюмо всматривались в облачко пыли впереди, за которымнеясно темнела фигура врага.

Слева появилась темная полоска леса. Мирошноманвстревожился, закричал сорванным голосом:

— Отсекайте от леса!.. Если сумеет достичь деревьев,останемся с пустыми руками!

Несколько воинов вырвались вперед и стали заходить наискось,нещадно настегивая коней. Олег пустил коней в галоп, умело перепрыгивая содного коня на другого, но, странное дело, чем больше Мирошноман всматривался вбешеную скачку, тем больше мрачнел.

Пещерник не пытался прорваться к лесу. Передовой отряд обровбыл далеко, однако проклятый варвар гнал коней прямо по дороге, держа путь насеверо-запад.

Конь под Олегом шатался, пена клочьями повисла на удилах.Второго коня пришлось оставить — едва успел соскочить, тот грохнулся оземьзамертво. Обры, как стая волков, постепенно догоняли, приноравливались, и всечаще страх заползал в сердце Олега. На обнаженных клинках блестели оранжевыеискры, словно каждый обрин вез пылающий факел.

Впереди медленно вырастал высокий, холм, с середины и довершины он выглядел голым без деревьев и кустов. Олег изо всех сил понукалконя, направив прямо к холму — тот походил на Лысую гору.

У подножия пришлось спешиться. Он потащил усталого коня заузду, заставил перебраться через валежину. Измученный конь упирался, храпел,задирал голову. Со стороны дороги послышался грохот копыт, в двух шагах упалокороткое копье. Другой дротик пролетел совсем рядом, вонзился в дерево.

Олег выпустил узду, головой вперед нырнул в кусты, а оттудапомчался наверх по крутому склону. Позади раздался радостный рев, высоко в веткахсухо чиркнула стрела. Олег карабкался наверх, хватаясь за свисающие толстыекорни. Меч за плечами цеплялся за ветки, сзади нарастали рев, крики, ругань.

Половина обров слезли с коней, другие поскакали во весьопор, стараясь окружить холм со всех сторон.

Олег услышал голоса, понял, что за ним отрядили пешуюпогоню. Он прибавил бег, но старался не сбивать дыхания: вот-вот придетсядраться.

Кусты впереди разом кончились, дальше вверх потянуласьвытоптанная голая земля. Издали вершинка должна ярко блестеть, как лысинастарого деда, особенно под дождем или лунным светом. На таких горках издавнаустраивали гульбища, купалы, но, самое главное для Олега, — обычно строиликапища местных богов.

Задыхаясь от быстрого бега, он выбежал на плоскую вершинкухолма — утоптанную, очищенную от травы и кустов. В самой середине поднимался наисполинских столбах широкий навес. Стены были из ошкуренных бревен. Олег дажеуспел увидеть, что за стеной высится политый засохшей кровью очень толстыйстолб. В быстро наступающих сумерках Олег разглядел грубые черты свирепого лица— тесали секирой или топором. Под столбом в широкой каменной чаще лежалиобглоданные кости. От капища тяжело несло, жужжал рой мух, между бревнамисновали разжиревшие крысы.

Из храма вышли двое стариков в белых одеждах. Один держалвыдолбленную тыкву, другой опирался на посох. Олег на бегу закричал:

— Уходите!.. Сюда идут обры!

Он стремительно нырнул в открытую дверь. Старец обернулся кнему лицом, а к лесу спиной, сказал с негодованием:

— Никто не смеет в святое мес...

Затрещали кусты, на утоптанную площадку выскочил первыйобрин. Справа и слева появились другие, один с разбегу метнул короткое копье.Железное острие ударило в сухую спину, проломило тонкие, как у птицы, кости.Старец все еще стоял, но кровь потекла двумя струйками изо рта. Второй выронилтыкву, повернулся было к храму — второй дротик догнал и вонзился в худую шею.Шатаясь, волхв двинулся прочь, упал, сделав еще два неверных шага.

Обры рассыпались по голой земле, дождались Мирошномана. Тотвыбежал из кустов мокрый от пота, заорал на ходу:

— Окружай!.. Окружай капище язычников!.. Землю изроем,но не уйдет!

Воины, закрываясь щитами, топтались в трех десятках шаговперед деревянными стенами. Мирошноман видел страх в глазах воинов-зверей.Сойтись лицом к лицу они рвались и сейчас, но если шагнуть ближе — беспощадныестрелы пещерника выбьют их ряды, как молнии безумного Хараджи.

Медленно, держась от храма на почтительном отдалении, онизамкнули кольцо. Их лица были суровыми и тревожными. В храме было тихо, нокаждый воин-зверь чувствовал на себе беспощадные глаза таинственного противникаи каждый, с какой бы стороны ни стоял, готов был поклясться, что видит кончиксмертоносной стрелы, которую пещерник просовывает между бревнами, выбираяцель...

— Сколько у него стрел? — спросил Мирошноманзло. — А сколько нас? Навалимся разом. Мы порубим его сразу! В плен небрать!

Воины начали осторожными шажками приближаться к храму. Щитыдержали высоко, оставив узкую щелочку для глаз — выше закрывал шлем. Мирошноманвыдернул меч, яростно оскалил зубы, собираясь отдать приказ о немедленнойатаке, но Морш вдруг схватил его за руку: