На конец 1990-х пришелся пик популярности «бытописателя пограничной зоны» Виктора Пелевина, которого как постмодерниста особенно привлекали самые живучие советские мифы. В эти годы вышли его культовые романы «Омон Ра» (1992), «Жизнь насекомых» (1993), «Чапаев и Пустота» (1996) и «Generation Р» (1999) с тиражом более 3,5 миллиона экземпляров по всему миру. Вместе с героями, употребляющими наркотики, Пелевин взаимодействует с различными пространственными мирами (что, наряду с выраженной антибуржуазностью, особенно привлекает к его творчеству молодежь), оставаясь при этом ироничным сторонним наблюдателем, интеллектуалом, не вписанным ни в одну из существующих систем. Интересно, что Пеле-вин был редактором трехтомника Карлоса Кастанеды, благодаря выходу которого советские читатели впервые познакомились с учением индейца-мага дона Хуана и его системой, включающей постоянную изменчивость сознания и расширение восприятия, в том числе за счет употребления галюциногенных средств. Кастанеда, как ученик дона Хуана, «следовал Путем воина» и занимался «стиранием личной истории». Работа над книгами Кастанеды, как и их содержание, явно соотносилась с внутренними установками самого Пелевина, редко дающего интервью и не показывающегося на публичных мероприятиях, даже в ожидании присуждения литературных премий.

«Виктора Пелевина мне выпало видеть единожды в жизни, в начале нулевых, — вспоминает Юрий Поляков. — Один из продвинутых питерских ректоров Запесоцкий проводил в своем вузе встречи с интересными людьми, которые записывались на камеры и потом многократно транслировались. Как-то раз он пригласил и меня, причем в тот день, после небольшого перерыва, следом за мной должен был выступить Пелевин: его подрядилась доставить из Германии почему-то «Российская газета». В зале собралось более пятисот человек — студентов, аспирантов, преподавателей. Вел встречу вполне профессионально, а местами блестяще сам Запесоцкий. Я тоже в тот день оказался в ударе, и аудитория разражалась то смехом, то аплодисментами. Чему-чему, а умению «держать зал» нас, последнее поколение советских писателей, старшие товарищи, «в гроб сходя», научили. Несколько раз во время встречи к ректору подкрадывался помощник, что-то шептал на ухо, и по лицу ведущего пробегала тень. Пелевин запаздывал, а ведь главным блюдом дня считался именно он, я был, как говорится, на разогреве. Наконец помощник сообщил радостную весть, и Запесоцкий расцвел. Окончили мы встречу на таком подъеме, что зал долго не успокаивался… Когда с охапкой цветов я шел в гостевую, где был накрыт стол с напитками, то успел на ходу заметить в открытую дверь странную сцену. В кресле сидел коротко стриженный человек в темных очках и черном свитере. Его серое нездоровое лицо было неподвижно. А вокруг метались растерянные люди в дорогих костюмах. Я узнал директора издательского дома Горбенко. Он чуть не плакал: «Виктор, так нельзя! Там полный зал. Они пришли на вас. Мы обещали!» — «Нет!» — отвечал Пелевин, едва приоткрыв губную щель. «Вас неправильно поймут!» — «Нет!» Кто-то, обнаружив, что за ними наблюдают, со злостью закрыл ногой дверь. Я в одиночестве выпил пару «расслабительных» рюмок, когда появился вдрызг расстроенный Запесоцкий: «Отказался, сукин сын!» — «От чего отказался?» — «Выступать». — «Почему?» — «Он слышал по трансляции конец вашей встречи и теперь говорит, мы специально сначала пустили вас, чтобы его подставить… Мол, он писатель, а не шоумен… Я чуть не в ногах валялся. Люди из других городов приехали. Нет! Одно слово: пустота!» К отчаянию организаторов, зал долго ждал, что залетная знаменитость все же передумает, потом люди стали неохотно расходиться.

Первые вещи, насколько мне известно, Пелевин напечатал под своей настоящей фамилией Нечайка. Но в тот день он был, скорее, «не орел»…»

Еще одним ярким открытием 1990-х стал, конечно, Владимир Сорокин. В России вышли следующие его романы: «Очередь» (1992), «Норма», «Роман», «Сердца четырех» (1994), «Тридцатая любовь Марины» (1995), «Голубое сало» (1999). Об особенностях его творческого метода здесь уже говорилось. Остается только добавить, что акции «Идущих вместе», обменивавших книги Сорокина на «хорошую литературу», даже сжигавших их — и подавших на автора в суд с требованием признать его романы порнографическими, чрезвычайно способствовали повышению интереса к его творчеству и росту тиражей его романов.

В 1990-е вышло несколько самых успешных романов Александра Проханова, среди которых воодушевленный идеями технократической цивилизации и русской государственности «Последний солдат империи» (1993). Другие его романы — «Ангел пролетел» (1994), «Дворец» (1995), «Чеченский блюз» (1998), «Красно-коричневый» (1999) пользовались неизменным успехом у публики, ориентированной на патриотизм и традиционные ценности. Кстати, на роман «Красно-коричневый» Юрий Поляков откликнулся сочувственной и глубокой рецензией, опубликованной в еженедельнике «День литературы». А термин «красно-коричневые» надолго вошел в политический лексикон либералов, именовавших так людей, близких Проханову по взглядам. Самый нашумевший, антипутинский роман Проханова «Господин гексоген», вошедший (именно поэтому) в шорт-лист премии «Национальный бестселлер», появился уже в нулевые — в 2002 году. Особенность его творчества заключается еще и в необычной биографии — биографии человека, побывавшего практически во всех горячих точках эпохи и отобразившего в своих книгах этот уникальный опыт.

В 1990-е годы российские читатели открыли для себя еще одного пассионарного человека и писателя — Эдуарда Лимонова, который исполнил завет Серебряного века, сделав свою жизнь литературой, недаром некоторые считают его самого литературным персонажем. Лимонов уехал из СССР в 1970-е и вернулся на родину в 1991-м, восстановив советское гражданство. Вернувшись, он основал Национал-большевистскую партию, основное ядро которой составляла никому тогда не нужная и предоставленная самой себе молодежь, а чуть позднее начал выпускать газету «Лимонка», но и партия, и газета вскоре были признаны экстремистскими и запрещены. При этом акции лимоновцев сводились к мирным протестам против политики либеральных властей, которые расправлялись с протестующей молодежью отнюдь не либерально. В октябре 1993-го Лимонов вместе со своими нацболами участвовал в защите Белого дома. В качестве участника боевых действий он побывал в Югославии, Приднестровье и Абхазии. А в начале нулевых, по обвинению в незаконном хранении оружия, был приговорен к четырем годам лишения свободы и через два года условно-досрочно освобожден.

Возвращение его на родину началось публикацией в 1990 году нашумевшего романа «Это я — Эдичка», который впервые вышел в Нью-Йорке еще в 1970-е. Затем появились, тоже впервые опубликованные за рубежом, другие его книги: «Дневник неудачника» (1991), «Подросток Савенко», «Молодой негодяй», «У нас была великая эпоха» (1992), «Палач», «История его слуги» (1993), «Укрощение тигра в Париже» (1994), «Чужой в незнакомом городе» (1995). Некоторые критики утверждают, что книги Лимонова оказали ощутимое влияние на молодую литературу нулевых.

Любопытно, что именно Юрий Поляков, отправившись в Париж на презентацию повести «Парижская любовь Кости Гуманкова», передал Лимонову по просьбе издателя сигнал «Эдички», впервые изданного в СССР. Эта встреча также была отображена писателем.

…………………..