его в идеальном порядке – типа, нигде ни крошки, какой бы вымотанной я себя ни чувствовала. Прежде чем лечь спать, я вылизывала кухню, чтобы, спустившись к завтраку, Пэт не увидел ни пятнышка. На прогулках мы с детьми собирали полевые цветы, чтобы было что поставить в вазы. Детскую одежду я покупала ношеную на eBay – она хорошая, но, боже мой, еще пару лет назад я бы скорее умерла, чем стала одевать их в обноски. Зато благодаря этому у меня оставались деньги на приличную еду, которая нравится Пэту, – иногда я даже стейки на ужин готовила. Типа, смотри, все в порядке, мы справимся и в нищебродов в одночасье не превратимся. Ничего не изменилось.

Ричи она наверняка показалась бы избалованной принцессой из среднего класса, которая не мыслит жизни без соуса песто и дизайнерских туфель. Я же видел трогательную, хрупкую, отважную девушку, которая решила, что построила надежную крепость на берегу бурного моря, и отчаянно, обреченно сражалась, защищая подступы к ней, размахивала всем своим жалким оружием, пока поток бежал дальше, огибая ее.

– Но все было не в порядке.

– Да, совсем не в порядке. Примерно к началу июля Пэт стал еще более дерганым и… Нет, он не то чтобы игнорировал меня и детей, а просто как бы забывал о нашем существовании, потому что его мысли были заняты чем-то неимоверно важным. Он много раз говорил про шум на чердаке, даже подключил нашу старую видеоняню, но я по-прежнему не связывала одно с другим. Я просто думала: все парни обожают электронные примочки. Знаете, да? Я думала, Пэт просто пытается чем-то себя занять. К тому времени я уже поняла, что проблема не только в отсутствии работы, но… Он все больше времени проводил за компьютером или сидел наверху один, пока мы с детьми были внизу. Я боялась, что он пристрастился к какой-то извращенной порнухе, закрутил виртуальный роман или шлет кому-то эротические эсэмэски. – Дженни издала полусмешок-полувсхлип – так резко и горько, что я вздрогнул. – Ах, если бы. Наверное, мне следовало насторожиться, когда он затеял эту ерунду с видеонянями, но… Не знаю. У меня были свои проблемы.

– Неизвестный взломщик.

Дженни смущенно поежилась:

– Да. Взломщик или кто там еще. Примерно тогда же он начал проникать в дом – по крайней мере, тогда я начала обращать на это внимание. Из-за этого мысли путались, я постоянно проверяла, вдруг что-то пропало или стоит не на своем месте, но если что-то замечала, то боялась, что это просто моя паранойя, а потом вдобавок стала бояться, что у меня и насчет Пэта тоже паранойя…

А сомнения Фионы только добавили масла в огонь. Я задумался, чувствовала ли Фиона в глубине души, что еще больше раскачивает психику Дженни, или же ею двигала простодушная честность; я спросил себя, есть ли хоть что-то невинное в отношениях внутри любой семьи.

– Поэтому я просто все игнорировала и старалась вести себя как ни в чем не бывало. Ничего другого мне не оставалось. В доме я убирала еще тщательнее: если дети где-то напачкали, я в ту же секунду оттирала все или стирала. Пол на кухне мыла раза три на дню – и уже не только ради того, чтобы порадовать Пэта, я хотела, чтобы все было идеально, чтобы сразу было видно, если что-то не на месте. Ну, то есть… – Дженни вдруг настороженно взглянула на меня: – Все это пустяки. Говорю же, я знала, что наверняка это Пэт переставил что-нибудь, а сам и забыл. Я просто хотела убедиться.

А я-то думал, что она прикрывала Конора. Ей даже в голову не приходило заподозрить его. Она была абсолютно уверена, что галлюцинирует; ее приводила в ужас лишь кошмарная возможность, что врачи узнают о ее безумии и не выпишут из больницы. Она защищала самое дорогое, что у нее осталось, – свой план.

– Понимаю, – сказал я и, сделав вид, что пытаюсь поудобнее устроиться в кресле, взглянул на часы: прошло около двадцати минут. Рано или поздно Фиона – особенно если я был прав насчет нее – уже не сможет ждать дальше. – А что потом? Что изменилось?

– Потом… – В палате становилось все более душно, но Дженни обхватила себя руками, словно замерзла. – Однажды поздно ночью я зашла в кухню, и Пэт чуть не сшиб компьютер со стола, пытаясь скрыть, чем занимался. Я села рядом с ним и сказала: “Расскажи мне, что происходит. Что бы ни происходило, мы с этим справимся, но я должна знать”. Сначала он отнекивался, говорил, что все в порядке, у него все под контролем – мол, не волнуйся. Естественно, я тут же впала в панику. Я говорю: “О боже, что? Что такое?! Мы не встанем из-за стола, пока ты не расскажешь, что происходит”. Увидев, как я напугана, Пэт стал рассказывать – его словно прорвало. “Не хотел тебя пугать, думал, что поймаю его и тогда ты вообще ни о чем не узнаешь…” Он твердил про каких-то норок, хорьков, про кости на чердаке, про советы на форумах…

Снова этот хриплый смешок.

– И знаете что? Я была на седьмом небе от счастья! Я говорю: “Погоди, то есть проблема только в этом? Это все, что тебя беспокоит?” Я-то боялась, что у него роман или, не знаю, смертельная болезнь, а Пэт мне рассказывает, что у нас, возможно, завелся кто-то вроде крысы. Я чуть не расплакалась от облегчения. Я говорю: “Ну, значит, завтра позвоним дератизатору. Плевать, если придется брать кредит, оно того стоит”. Но Пэт говорит: “Нет, послушай, ты не понимаешь”. Оказывается, он уже вызывал дератизатора и тот сказал, что с нашим зверем не справится. Я говорю: “Господи, Пэт, и ты хочешь, чтобы мы продолжали тут жить? Ты что, спятил?” Он посмотрел на меня, словно ребенок, который принес мне свой рисунок, а я бросила его в мусорку. Он сказал: “Думаешь, я бы допустил, чтобы ты и дети оставались здесь, если бы это было небезопасно? У меня все схвачено. Не нужен нам дератизатор – он просто разложит яд и выкатит нам счет на несколько штук. Я сам поймаю эту тварь”.

Дженни покачала головой.

– Я такая: “Алё, прием? Ты пока ее даже не видел”. Он говорит: “Ну да – только потому, что не хотел, чтобы ты что-то заподозрила. Но теперь, когда ты в курсе, я смогу сделать кучу вещей. О боже, Джен, у меня прямо камень с души!” Он смеялся, откинулся на стуле, взъерошил волосы. Лично я не видела ничего смешного, но все-таки… –