Отступление германских войск из Польши в конце октября 1914 г., больше похожее на бегство, убедило русскую Ставку в возможности скорой победы. Эта убежденность звучала в ее реляции от 25 октября (7 ноября), сообщавшей, что русские войска, в течение 13 дней тесня врага по всему фронту шириной 500 км, сломили его сопротивление: «Одержанная победа позволяет нашим войскам перейти к новым задачам, с приступлением к которым начинается новый период кампании»[1312]. В этот период предполагался прорыв на Берлин. С таким намерением Ставка распорядилась о перегруппировке войск для глубокого вторжения на территорию Германской империи и подготовке решающего, как она надеялась, наступления между Вислой и Судетами. Об изданном 12 ноября приказе, назначавшем начало наступления после необходимого восстановления польских путей сообщения на 14 ноября, Обер-Осту, который «знал о намерениях командования противника»[1313], стало известно еще днем раньше. Он побудил Людендорфа 11 ноября отдать 9-й армии генерала фон Маккензена приказ немедленно выступать (который мог быть приведен в исполнение только 12-го), чтобы предупредить большое наступление русских решительной контратакой и преградить армиям царя дорогу на Берлин. Немецкое наступление имело целью не дать русским осуществить развертывание, прорваться на юг через находящиеся в стадии формирования русские армии[1314] и в конце концов занять русско-польский промышленный центр Лодзь, т. н. польский Манчестер. Ввиду географической близости имперской территории и повышенной опасности прорыва русских к Берлину Обер-Ост перенес командный центр в Хоэнзальцу и вместе с ВК и австрийскими союзниками стянул все какие только можно силы с западного фронта и из Германии. С запада прибыли, частью уже после начала операции, 5 кавалерийских дивизий и 36 батальонов ландштурма и были сразу после выгрузки брошены в бой; с территории империи подвезли 3 ландверных полка и 44 тыс. военнослужащих запаса. Австро-венгерскому ГКА предоставили армейскую группу генерал-полковника фон Войрша для создания «армии Войрша», предназначенной, под командованием опытного пехотного генерала и его начальника штаба — немало послужившего в разведке подполковника Хайе, для особой защиты Кракова. «13-го вечером армия Маккензена стояла на линии Брудзев — Коло — Пржедеч — Лубны — Коваль», готовая нанести русским армиям сокрушительный удар в тыл, если «Николай Николаевич будет в наступлении придерживаться направления на Силезию и Позен»[1315].

В ходе операции надлежало в беспредельно упорной, ожесточенной борьбе любой ценой разбить русские войска и отбросить их раздробленные остатки как можно дальше на восток. В ежедневных приказах немецких солдат призывали к «самым беспощадным» действиям. Беспощадными были не только действия против врага, но и требования Людендорфа к собственным бойцам. Он велел гнать только что выгрузившиеся из вагонов части в атаку (и зачастую на смерть), не давая им возможности остановиться и сориентироваться в обстановке[1316]. В результате они в нечеловеческих условиях (без крова, отдыха, сна, провианта) теряли до 70 % личного состава и лошадей и с непрерывными боями, нередко после нескольких суток дневных и ночных маршей без привалов и достаточного питания, шли в очередную атаку, еле держась на ногах от усталости.

С 12 ноября на болотах, среди льда, снега и густого тумана суровой польской зимы с обеих сторон вступили в схватку в общей сложности около 600 тыс. чел. Русский фронт составляли пять армий под верховным командованием Северо-Западного фронта и одна (9-я) армия, оставшаяся в подчинении Юго-Западного фронта. Новообразованную 10-ю армию (командующий генерал от инфантерии Сиверс, начальник штаба барон Будберг) штаб Северо-Западного фронта якобы для защиты Восточной Пруссии оставил на совершенно спокойной восточной границе последней, что позволило продвинувшемуся на должность фронтового разведчика в штабе армии Мясоедову восстановить свою старую агентурную сеть с центром в Вержболово и завести новых агентов со связями в Петрограде. Реорганизованные 1-я и 2-я армии под командованием генералов Ренненкампфа и Шейдемана были направлены Ставкой в Польшу.

Штаб Северо-Западного фронта скомандовал 1-й армии Ренненкампфа выступать с опозданием и на марше по обоим берегам Вислы заставлял ее делать неоправданно долгие остановки, не позаботившись притом о восстановлении переправ через Вислу на ее участке пути. В итоге Ренненкампфу с тремя из четырех его новых корпусов (VI Сибирским, I Туркестанским и VI АК) пришлось в бездействии стоять на правом берегу, глядя, как бьют четвертый корпус, V Сибирский, на левом; только часть VI Сибирского корпуса, наладив импровизированную переправу, спасла товарищей от полного разгрома[1317].

К армии Ренненкампфа на юге, на ширине 80 км, примыкала 2-я армия генерала от кавалерии Шейдемана, которому также подчинялся трехдивизионный кавалерийский корпус Новикова. Вследствие задержки выступления между 1-й и 2-й армиями образовалась большая брешь. Южнее 2-й армии на ширине 50 км стояла 5-я армия генерала Плеве (начальник штаба Миллер), а к югу от нее на ширине свыше 70 км — 4-я армия генерала Эверта. Обе входили в состав Юго-Западного фронта, но в этой битве подчинялись командованию Рузского. Оставшаяся в подчинении Юго-Западного фронта 9-я армия должна была поддерживать наступление армий и дивизий Северо-Западного фронта. При таком перевесе сил у продвигающихся вперед русских Обер-Ост мог выиграть, только добиваясь тактических преимуществ. Штаб русского Северо-Западного фронта роковым образом шел ему в этом навстречу.

Лодзинская битва начиналась при ставшем отныне характерным различии в информированности сторон: командование Обер-Ост, по его собственным словам[1318], вовремя узнало о развертывании русских, тогда как русская Ставка о немецком приказе к наступлению понятия не имела. Поэтому 9-я армия генерала Маккензена в первых же кровопролитных боях при Влоцлавеке, Кутно и Домбе сумела нанести «совершенно ошеломленным русским»[1319] чувствительные потери. Очевидно, здесь не обошлось без тайного пособничества немцам русского штаба Северо-Западного фронта: когда Маккензен воспользовался возникшей между 1-й и 2-й армиями брешью, чтобы зайти в тыл 2-й армии, генералы Рузский и Бонч-Бруевич, оценивая намерения немцев[1320], не придали его передвижению никакого значения, хотя эта операция сильно напоминала знаменитое разделение 1-й и 2-й армий в Восточной Пруссии. Генералу Шейдеману, который сразу увидел опасность и настойчиво просил указаний, пришлось дожидаться их три дня. Когда указания с фатальным запозданием все-таки поступили, II корпус на правом фланге 2-й армии был уже «опрокинут»[1321] сокрушительными ударами генералов фон Маккензена и фон Моргена (I РК). Победа немцев при Кутно (15 ноября) считается прямым следствием ошибочной оценки положения на фронте генералами Рузским и Бонч-Бруевичем и затягиванием с принятием необходимых контрмер. Они не давали своевременно нужных директив либо слали «заведомо невыполнимые», «одну невыполнимее другой»[1322]. Поскольку исполненным решимости драться русским войскам приходилось, таким образом, топтаться на месте, а их командиры пребывали в растерянности, инициатива перешла к германскому командованию, вследствие чего русские при дальнейшем движении к Лодзи терпели тяжелые поражения. Не будучи «опрокинуты везде»[1323], они, однако, при огромных взаимных потерях сторон заметно утратили первоначальную уверенность в победе.