передков, обдали турок картечью… Неприятель отступил, но, усиливаясь все более и более прибывающими к нему свежими батальонами, готовился всею массою обрушиться на наши малочисленные войска правого фланга, занимавшие Даярское ущелье. Тогда генерал-майор Броневский, послав генералу Тергукасову донесение о ходе дел, обратился еще с новою просьбою о подкреплении. В виду важности удержать за собою названное ущелье, просьба была уважена, и из нашего центра были высланы 4 орудия 1-й батареи 19-й артиллерийской бригады, под прикрытием 4-го эскадрона Переяславского драгунского полка. Эти орудия, прискакав на правый фланг, заняли позицию на линии 4-й батареи и открыли сильный огонь по неприятелю, расположенному на седловине, куда был направлен также огонь остальной артиллерии правого фланга и центра. Около 7-ми часов вечера, усилившись прибывшими подкреплениями, неприятель произвел последнюю атаку, но снова был отбит, и Муса-паша Кундухов начал отступление. В это время начальник центра, полковник фон Шак, со своими батальонами смело и мужественно атаковал фланг отступавшего неприятеля и дружным натиском обратил турок в бегство. Этот момент послужил сигналом для перехода в общее наступление всех частей войск правого фланга. Солдаты и казаки с криком «ура!» бросились на неприятеля и ударом в штыки и шашки вытеснили его с позиции и заняли гору Сач. Успех был полный. Пехота была приостановлена, казакам же приказано было сесть на коней и преследовать бегущих. Коноводы быстро подали лошадей, и 6 сотен хоперцев и сунженцев, с полковником Медведовским и подполковником Педино во главе, двинулись на рысях по ущелью на перевал к селению Агули и гнали турок до совершенной темноты. В 10 час. вечера бой прекратился по всей линии. Турки отступили к Эшак-Эльясу.

Только в 11 час. ночи хоперцы, оставив для сторожевой службы 5-ю сотню сотника Булавинова, возвратились на прежнюю позицию. Усталые и закопченые порохом хоперцы однако, с гордостью чувствовали себя свято исполнившими свой долг. Молодецкая казацкая грудь, в славном сообществе с пехотою и артиллериею, отстояла наш правый фланг, не уступила туркам ни одной пяди земли, а при атаке в пешем строю в 12 часов дня казаки сбили неприятеля, не успевшего унести даже своих раненых и оставившего в руках наших 17 патронных ящиков. Вот, между прочим, как доносил генерал Тергукасов начальнику штаба Кавказской армии о подвигах своего отряда в сражении под Даяром.

«Войска наши выказались в самом блистательном виде: спешенные сунженцы и хоперцы выдержали несколько часов боя против четырех неприятельских батальонов и отбросили их; две роты 3-го стрелкового батальона уничтожили двумя залпами целый эскадрон; артиллерия отличалась искусством стрельбы и самоотвержением» 660).

Ожидание с часу на час нападения турок, которые в больших силах мог ли снова двинуться против нас, неудобная и крайне растянутая позиция наша заставили генерала Тергукасова в ту же ночь перевести войска на прежнюю Драмдагскую позицию, оборона которой даже слабым отрядом находилась в более благоприятных тактических условиях. На другой день с рассветом наши передовые казачьи посты уже завязали перестрелку с турецкою кавалериею, и все с тревогою ожидали атаки со стороны неприятеля. Но турки не показывались. Вместо атаки Мухтар-паша просил разрешения убрать своих убитых и раненых, которых, по показанию самих турок, оказалось около 2500 человек. Разрешение было дано, и турки весь день производили усиленную работу по уборке трупов на своей позиции. Наши потери тоже были немалые: у нас выбыло из строя – убитыми 8 офицеров и 71 нижних чинов и ранеными 16 офицеров и 368 нижних чинов[183].

Таким образом, сражения 4-го и 9-го июня составляют одну из блестящих страниц боевой деятельности хоперцев, а следующий приказ генерал-лейтенанта Тергукасова может служить лучшим выражением тех славных подвигов, которые выпали на долю войск Эриванского отряда[184].

«Сподвижники мои, генералы, штаб и обер-офицеры и нижние чины Эриванского отряда! Ввереный мне отряд предназначался для содействия главному корпусу, облегчая ему трудности в преодолении неприятеля, защищающего главные преграды турецкой Армении, искусственные и природные. Вы надеялись дать бой тотчас по оставлении любезного отечества, но неприятель, не смотря на похвальбу оказать упорное сопротивление близ границы поспешно отступал, а Баязет сдался разъезду. Вы шли дальше, везде встречая возведенные неприятелем укрепления, которые он, однако, покидал по одним слухам о вашем приближении. Наконец, он укрепился за высокими горами Драм-дага, надеясь остановить вас перед недоступными позициями, повсеместно укрепленными, но здесь поразить тем вернее, что вы уже далеко ушли вглубь Турции. Ни недоступность гор, ни сила укреплений, ни стойкость почти втрое многочисленнейшего неприятеля не остановили вас; после шестичасового боя 4-го июня турецкий корпус бежал перед малочисленным, но крепким духом Эриванским отрядом.

Но этим славным делом еще не закончились ваши обязанности: неприятель, зная какие последствия будет иметь ваша победа, сменил разбитый отряд свежим и еще более сильным корпусом, в числе 22-х батальонов с многочисленной кавалерией, под личным начальством самого главнокомандующего Анатолийской армией Мухтар-паши, надеясь раздавить вас своею многочисленностью. Так наступил бой 9-го июня. Неприятель, пользуясь тем, что был почти вчетверо сильнее вас, хотел обойти оба фланга, и потому было нужно растянуть позицию слишком на 5 верст и противопоставить его батальонам наши роты. Я сделал это потому, что был уверен в геройской стойкости моего отряда и не ошибся: в течение 10-ти часового упорного боя вы отбили все приступы неприятеля и показали себя такими же стойкими в обороне этого дня, как непреодолимыми в наступлении предшествовавшего боя 4-го июня. Отброшенный со всех пунктов, неприятель просил на другой день позволения взять своих убитых и раненых с поля битвы, усеянного его телами.

Горы турецкой Армении, прославленные победами наших предшественников старых закаленных кавказских войск, предводимых поседелыми в боях начальниками, теперь видели дивные подвиги молодых солдат.

Войска Эриванского отряда! Вы достойно поддержали славу ваших боевых предшественников! Пехота, артиллерия и кавалерия, соревнуя в усердии и во взаимной помощи явили себя одинаково достойными. Я любовался спокойным огнем нашей пехоты перед суетливой стрельбой турок.

Стойкость и хладнокровие пехоты не уступали искусству и достойному удивления самоотвержению артиллерии, лихости и бдительности кавалерии. Драгуны и казаки показали себя такими же лихими наездниками, как и ловкими пехотинцами. Я счастлив, командуя такими войсками; я счастлив, что могу донести нашему Августейшему главнокомандующему об их мужестве, о доблестной распорядительности их достойных начальников.

Врачи, фельдшера и санитары Эриванского отряда, чины общества Красного Креста и сестры милосердия! выражаю вам мою глубокую, сердечную благодарность. В деле братолюбивой помощи раненым вы достойно соревновали с доблестными подвигами ваших боевых товарищей.

Войска Эриванского отряда! ваши славные подвиги, порадуя нашего возлюбленного Государя и отечество, возлагают на нас обязанности впредь