интересовало, не направило ли вышеуказанное руководство свое внимание на некоторые аспекты конкретно моего обучения. Мой ангел хитро подмигнул мне и сообщил, что в отчете был указан лишь общий рейтинг студентов нашей группы, а в своих заключениях он искусно оставил меня в тени.

Я шумно выдохнула — мой ангел довольно расхохотался.

До самого вечера меня не оставляло ощущение, что настроение моего ангела неуклонно улучшается с каждой минутой нашего отдаления от подготовительного курса у Стаса. И хотя на отдых перед следующим, у целителей, нам дали всего один день, утром мой ангел все также был полон воодушевления и оптимизма.

***

Павильон целителей располагался в стороне от всех остальных, и его внутреннее устройство пронзительно напомнило мне земные больницы — прямо как та, в которой мы Марину после аварии навещали. Там были одни сплошные коридоры с комнатами-палатами по обе стороны. Правда, в отличие от земных палаты эти были одноместными.

Помещение для врачей … нет, целителей располагалось прямо у входа в павильон, и там-то мы и прослушали вступительную лекцию.

И слушали ее потом каждое утро, перед тем как к пациентам направляться — прямо как знаменитые пятиминутки в земных больницах, которые иногда на добрый час растягиваются.

Каждый раз нам рассказывали о новых случаях, с которыми нам предстояло в тот день познакомиться, и предписанных действиях целителей. Принцип их работы, однако, отличался от земного: если главный постулат человеческих врачей гласит «Не навреди», то эти руководствовались идеей «Действуй во Благо». Меня так и подмывало спросить, кто определяет это Благо, но я не решилась.

Пациентами их были, конечно, не люди — я за каждой стенкой ангела ощущала — но роли свои они играли очень убедительно. Нас ознакомили со случаями депрессии, мизантропии, зависти, подозрительности, агрессивного дружелюбия, нетерпимости, самоуничижения, мании величия… Некоторые из них казались мне утрированными — я в жизни на земле таких сгустков ненависти не встречала — но, с другой стороны, я только лишний раз убедилась, насколько счастливой была моя человеческая жизнь.

Сначала нас всех вместе водили из палаты в палату, давая возможность издалека ознакомиться с работой целителей. И слава Богу, что с этого началось — иначе я бы точно сразу заблудилась в лабиринте коридоров.

Мой ангел сиял, как самовар начищенный — снова вся наша группа, включая меня, собралась в поле его зрения. Я тоже постоянно отвлекалась, сбиваясь на свои недавние наблюдения за соучениками.

Что меня поразило, так это выражение неприязни и даже брезгливости на лицах некоторых из них. Доходило до того, что они круто разворачивались и выходили из палаты или даже вообще отказывались войти в нее.

Со мной такое случилось лишь однажды — когда нас завели в более просторное помещение, которое показалось мне некой смесью операционной и места казни.

Пациент там также был один, но он сидел с закрытыми глазами в ужасно неудобном с виду кресле, и руки его были привязаны к подлокотникам, а ноги — к ножкам. Вокруг него собралось четыре целителя, которые воздействовали на него, казалось, по очереди, перебрасываясь негромкими короткими фразами.

Этому пациента чистили память.

У меня пол поплыл под ногами. Мучительно было даже представлять себя на его месте в столь недавнем прошлом, но ведь это же был ангел, а целители явно трудились над ним не понарошку.

Глядя только себе под ноги, чтобы не споткнуться, я деревянными шагами вышла их этого кабинета вивисекции и без сил привались к стене. Возле меня тут же оказался мой ангел.

— Ты как? — коротко спросил он, раздувая ноздри.

— Нормально, — выдавила я из себя, и добавила, помолчав: — Ты говорил, с тобой тоже такое делали? После заданий?

— Да, — поморщился он. — Но ты знаешь, тогда я ничего не имел против.

— Почему? — прищурилась я.

Мимо нас пронеслись, выскочив из палаты, двое моих соучеников, зажимающих рты руками.

— Наверно, вспоминать нечего было, — хмуро ответил мой ангел, проводив их взглядом. — Люди ведь тоже только основные вехи из прошлого помнят, а подробности в их памяти теряются.

— Теряются, а не уничтожаются, — со злостью заметила я. — Это не «во Благо», это — садизм.

Наверно, я сказала это слишком громко — уже выходящие из палаты студенты нервно зыркнули на меня. Я отметила, что лица у них были бледными, у некоторых — с зеленоватым отливом.

Последним из палаты вышел Тень. Трудно было сказать, произвела ли на него впечатление чистка памяти, но держался он вполне обычно. Нам с моим ангелом не оставалось ничего другого, как последовать за остальной группой вместе с ним.

— Странно, — вдруг произнес Тень, ни к кому конкретно не обращаясь, — мне казалось, что эта процедура вызовет у Вас особый интерес.

— Это еще почему? — спросила я, также глядя прямо перед собой.

— Чтобы понять, что с Вами случилось … что с Вами сделали, — быстро поправился он, когда я зашипела. — Чтобы понять, где они не доработали, каким образом лазейку Вам оставили для возвращения памяти.

— Нет уж, спасибо, — ядовито усмехнулась я. — Я этих живодеров видеть не хочу.

— Я бы их скорее хирургами назвал, — невозмутимо ответил мне Тень. — Эти отрицательные, разрушительные эмоции, они ведь как раковая опухоль — если ее не удалить, она весь организм уничтожит.

— Давайте еще про лоботомию вспомните, — предложила я ему с яростью.

— А почему нет? — искренне, казалось, удивился Тень. — Если у маньяка удалены центры агрессии, это может спасти немало жизней. Так и здесь. Кто может спокойно жить рядом с таким эмоциональным насильником, включая его самого?

Я вдруг обратила внимание, что мой ангел никак не участвует в этом разговоре. Я скосила на него глаза и увидела, что он идет, глядя себе под ноги и сосредоточенно сведя брови на переносице, словно каждое услышанное слово запоминает. Он эту галиматью еще и запоминает? Про преимущества лоботомии людей?

— Хорошо, — тряхнула я головой, — а как насчет этого ангела, там? — Я махнула рукой себе за спину. — Вы же не думаете, что специально для нас пациента с земли доставили?

— А вот это действительно странно, — задумчиво произнес Тень. — Я думал, что ангелы в состоянии сами от ненужного балласта избавляться.

— Давайте подождем, пока Вы таким ангелом станете, — подал наконец голос мой ангел, поднимая на Тень прохладный взгляд. — Возможно, однажды мы придем к Вам на тренинг.

— Сочту за честь, — склонил голову Тень на пороге павильона, и добавил, что хочет немного прогуляться.

По-моему, мы с моим ангелом восприняли его слова с одинаковым облегчением.

— Ну, и как тебе это нравится? — воскликнула я, как только