Разумеется, вы знаете, что наш круг стали называтьСтонхенджем.[21] И он, и многие другие наши священные кругистоят даже по сию пору. Но позвольте объяснить то, что, может быть, известнотолько исследователям Стонхенджа. Мы не строили всего сооружения в том виде, вкаком оно стоит там сейчас, хотя принято считать, что таким оно было всегда.

Мы возвели только два круга валунов, найденных в другихкарьерах, включая весьма удаленный в Мальборо-Даунс, но в основном валуныдобывались в Эймсбери, который гораздо ближе к Стонхенджу. Внутренний кругсостоял из десяти стоящих камней, внешний – из тридцати. И помещение перемычекповерх камней вызвало страстные споры. С самого начала мы выбрали вариант сперемычками. Но я всегда не слишком одобрял его. Я мечтал о круге камней,имитирующем круг мужчин и женщин. Каждый камень должен был, грубо говоря,дважды превышать рост Талтоса и быть столь же широким, как высок был Талтос. Таковымбыло мое видение.

Но другим членам племени представлялось, что перемычкисоздают впечатление укрытия, напоминая громадный вулканический конус, когда-тозащищавший тропическую долину в утраченной земле.

И позже уже люди воздвигли круг из голубых камней и многиедругие строения в Стонхендже. И однажды весь наш возлюбленный открытый храм былпомещен дикими человеческими племенами в некое деревянное здание. И меня большене волнуют их проклятые ритуалы, которые они там практикуют. Это уже не нашетворение.

Что же касается эмблем на валунах, то мы использовали толькоодну, высеченную на центральном камне, которой давно уже нет. Это был символДоброго Бога с двумя грудями и фаллосом Он был глубоко вырезан и находился впределах достижения любого Талтоса, так что он или она могли прикоснуться кнему в темноте, на ощупь.

Позже человеческие существа вырезали другие изображения навалунах, так как использовали Стонхендж в иных целях.

Но я могу сказать вам, что нет никого – Талтоса, человекаили какого-либо другого существа, случись им посетить наш огромный круг, –кто не испытал бы в той или иной степени уважения к нему, не почувствовал бы всебе присутствия священного божества. Задолго до того, как круг был закончен,он стал местом вдохновения – и остался таковым навсегда.

В этом монументе вы соприкасаетесь с сущностью нашегонарода. Это единственный великий монумент, который мы когда-либо воздвигли.

Но для того чтобы достойно оценить, чего мы достигли,необходимо помнить: мы сохранили свои великие ценности. Мы оплакивали умерших ине праздновали смерть. Мы не приносили кровавые жертвы. Мы считали войну неисторическим событием, приносящим славу, но грязной и отвратительной трагедией.Высшую форму выразительности наше искусство находило в пении и танцах внутрикругов, сформированных вокруг Стонхенджа.

В пору их высочайшего расцвета в наших празднествах,посвященных рождениям, и играх памяти принимали участие тысячи Талтосов,приходивших издалека, со всех концов света. Невозможно было пересчитать всесформированные круги или измерить самые обширные из них. Невозможно сказать,сколько часов и дней продолжались эти ритуалы.

Вообразите, если пожелаете, громадную, занесенную снегомдолину, ярко-синее небо, дым, поднимающийся над всеми стоянками, и дома,построенные вблизи каменных кругов, для тех, кто нуждается в тепле, пище инапитках. Посмотрите на Талтосов, как мужчин, так и женщин, – всех моегороста, с длинными волосами, часто достигающими пояса или даже коленей, одетых втщательно сшитую одежду из кожи и меха и обутых в высокие сапоги из кожи,взявшихся за руки, чтобы образовать эти прекрасные простые формы, – когдаих голоса сливаются в песне.

Листья плюща, ветки белой омелы, падуба, всего зеленого, чтоможно найти зимой, мы вплетали себе в волосы и приносили с собой, дабы устлатьими землю, равно как и ветки сосны и разных деревьев, не сбрасывающих листвузимой.

А летом мы приносили массу цветов; делегации шли дни и ночипо лесным массивам, чтобы собрать цветы и свежие ветки.

Пение и музыка сами по себе звучали великолепно. Никто немог оторваться от кругов. И в самом деле, некоторые вообще не уходили пособственному желанию, и для тепла разжигали между движущимися рядами танцоровмаленькие костры. Многие пели, танцевали и обнимали друг друга до тех пор, покане падали от потери чувств или мертвые.

Вначале у нас не было председательствующего, но потом всеизменилось. Меня призывали пройти в центр, ударить по струнам арфы, после чегоначинались танцы. И после этого я проводил здесь много часов, затем другойзанимал мое место, а позже сменяли и его. Каждый новый певец или музыкантподхватывал мелодию предыдущего, переходил с новой песней из малого круга вбольший… Так круги разбегаются по воде от падения камня.

Временами заранее подготавливались громадные костры, один –в центре, а другие – в различных точках, чтобы танцоры, продвигаясь по кругу,могли проходить мимо них.

Рождение Талтоса в нашем круге для новорожденного былособытием, даже там, в утраченной земле. Но те круги создавались спонтанно ибыли маленькими. А здесь новое создание, открывая глаза, видело перед собойогромное племя существ своего же вида и слышало хоры, подобные ангельскомупению. В первые же дни и ночи жизни оно оставалось внутри огромного, поражающеговоображение круга, где его кормили грудью, ласкали и радовали как могли.

Несомненно, мы изменялись. По мере того как менялись нашивнутренние знания, изменялись мы сами. То есть то, что мы узнавали, изменялогенетическую природу новорожденного.

Те, кто родился во времена существования кругов, обладалиболее сильным чувством священного, чем мы, старшие, и, говоря искренно, нестоль склонны были к безудержной радости, или иронии, или подозрениям, как мы.Рожденные внутри кругов были более агрессивны и могли убить, когда возникала втом необходимость, не пролив ни единой слезы.

Если бы вы спросили меня в ту пору, я бы ответил, что нашеплемя будет править вечно. Скажи вы тогда: «Ах, но придут люди, которые будутубивать просто для удовольствия, будут насиловать, будут жечь и опустошатьстрану только потому, что таков их образ жизни», я бы не поверил в это. Я бысказал: «Ох, но мы поговорим с ними, расскажем им все наши истории ивоспоминания, попросим их рассказать свои – и они начнут танцевать и петь ипрекратят драться или захватывать вещи, которые им не принадлежат».