в свою пользу. Но за несколько дней до прибытия в Лос-Анджелес Джи сполна хлебнул своего же лекарства. Глория ошарашила его, объявив, что между ними все кончено. Она собиралась съехаться с управляющим их поместьем, Джимом Томпсеттом, с которым закрутила роман.

Растерянный и дьявольски злой, Питер был подавлен. Ситуация оказалась за пределами его могущественного авторитета и власти, изрядно подорванной наркотиками. Впрочем, при нем всегда оставалась его свита. Джи, с карманами полными кокаина, прибыл в Хорселанджес с бригадой верных отморозков. Угрюмый персонаж Рэй Уошберн стал правой рукой Джи, и, как сказали пять опрошенных для книги человек, он «слыл тихоней, пока ты не переходил ему дорогу». Дон Мерфет отвечал в команде Гранта за безопасность. Как вспоминает Юнити Маклин: «Дон был вежлив, настоящий джентльмен, но, как мне говорили, мог свернуть шею одной левой». Сохранилось немало баек о его особой жестокости, сопровождаемой приправленными морем наркотиков тирадами о расплате и мести. Еще один человек из свиты Питера, Дэйв Нортовер, вспоминает: «Витала нехорошая аура. Все только и говорили, что Питер сделает с этим Джимом Томпсеттом».

Ричард Коул признавался, что ехал в Хорселанджес с «дробовиком и парой пушек в багажнике, пока [Питер] решал, как мне лучше расправиться с управляющим».

Имя еще одного персонажа, появление которого возле Джи служило сигналом для окружающих, что ситуация идет не по плану, – Джонни Биндон.

«Рядом с ним было очень страшно», – признавался Джимми Пейдж. Он сам твердо усвоил, что появление Биндона «всегда верный путь к катастрофе».

В широких кругах Джона Биндона знали как актера второго плана, подрабатывающего на телевидении и в кино, и часто в роли головореза. Но больше всего он преуспел в мастерстве запугивания и устрашения, с применением физической силы. «Опасный и отвратительный персонаж и член семьи, терроризирующей жителей Фулхэма», – вспоминает Кэрол Браун. Он выполнял любую грязную работенку для братьев Крэев и других бандитов Ист-Энда. «Все понимали, что от него надо держаться подальше. Страшный человек, постоянно демонстрирующий свои причиндалы», – говорит Мэгги Белл.

Его член был объектом нескрываемого восхищения. «У него был самый большой во всем рок-н-ролле. Он постоянно им размахивал и бил по лицу», – говорит Майкл Де Баррес. Принцесса Маргарет, с которой у него, по слухам, был роман, рассказывала друзьям, что Джонни «мог удержать на нем три больших кружки эля». Секретарша «Swan Song» Синтия Сейч тоже вспоминала, как «он размахивал этой штукой и ставил на нее пивные кружки».

Джон Биндон за словом в карман не лез и восхищал потрясающим чувством юмора. В спокойные и непринужденные времена он обладал бесспорным обаянием, тем не менее, оставаясь психопатом «за гранью разумного», как отмечает Эйб Хох. «Рядом с ним надо было особенно следить за языком, настолько высокий уровень безумия он источал. Даже чокнутый Рикардо на его фоне казался паинькой».

Его подружка, модель Вики Ходж, стала украшением офиса, словно кукла чревовещателя, преданно восседая у него на коленях. Девушку знали в светских кругах Лондона, как бывшую спутницу принца Эндрю и дочь сэра Роуленда Ходжа, второго баронета Чипстеда. Вики запомнилась привычкой носить кожаные мини-юбки, не надевая нижнего белья. «Они с Джонни частенько напивались в пабе “Water Rat” напротив офиса, – вспоминает Фил Карло. – Иногда, чтобы развлечь Биндона, она выходила на середину Кингс-роуд, задирала юбку и виляла голым задом». В других случаях, Биндон сам расстегивал ее юбку, и она манерно вертелась и ворковала как Бетти Буп[124].

Биндон стал завсегдатаем офиса «Swan Song» в Лондоне. Он никогда не отходил от Питера Гранта, а Ричард снабжал их неиссякаемым запасом наркотиков. «В офисе была целая тонна наркотиков, – говорит Юнити Маклин. – Питер вынюхивал горы кокаина. Он хранил его в пакете для сэндвичей. Он брал свой дверной ключ, засовывал его в пакет, а когда подносил его к носу, с ключа просыпались крупицы наркотика. Потом со стола и ковра можно было собрать хороший грамм кокаина».

Время от времени Биндон возвращал свою подружку из паба в офис, чтобы Питер мог наблюдать за их утехами через замочную скважину.

В офисе, как правило, не часто занимались музыкальным бизнесом. «Это не та контора, куда нужно приходить к 10 утра. В основном там тусовались бродяги, торговцы героином и чудаки. Все как в американском турне, только в уменьшенном масштабе», – говорит Фил Карло.

За исключением Bad Company, чьи дела вела независимая команда менеджеров, остальные участники «Swan Song» не получали должного внимания. «Джимми так и не сподобился поднять задницу и поработать с Pretty Things. Стоило им прийти в офис, Питер убегал через черный вход».

Мэгги Белл выпустила сингл For Hazel, но так и не смогла заинтересовать им Питера. «У него не было на меня времени. Когда я поняла, что корабль идет ко дну, то решила отплыть в сторонку».

Тем временем Detective уже сели на мель. «Год абсолютной тишины. Мы не играли, не выступали, ни хера не делали. Мы ждали», – вспоминает Майкл Де Баррес. Джимми расхотел продюсировать их альбом. «Он сказал: “Окей, пусть с вами поработает Стив Марриотт”. Еще полгода мы ждали Стива. Дозвониться до Джимми или кого-то еще из “Swan Song” мы так и не смогли. Скованные по рукам и ногам, мы нашли освобождение в героине. Так и проходили наши дни: мы ждали, ждали, все больше и больше упарываясь».

В конечном итоге, продюсером Detective стал Джимми Робинсон. «Мы отправились на запись в “Record Plant”, но большую часть времени проторчали в гребаном джакузи. Три месяца мы пытались записать малый барабан. Аренда студии обошлась нам в миллион долларов. Потом мы послушали, что получилось, и выкинули все в корзину, чтобы начать заново. Почему? Потому что могли», – говорит Де Баррес.

У Дэйва Эдмундса дела обстояли немногим лучше. Его альбом оказался хорош, но не получил от лейбла ни слова поддержки, кроме разрешения вернуться в студию и записать еще одну пластинку. По словам его менеджера Джейка Ривьеры, «Дэйв знал, что угодил в западню, но не мог устоять перед комплиментами Роберта Планта».

«По правде говоря, нами никто и не управлял, – говорит Юнити Маклин. – И если поначалу в офис регулярно заходил Джимми, то после их возвращения [из налоговой эмиграции] ему это наскучило, а его голова была забита совершенно другим».

Дэнни Голдберг добросовестно исполнял администраторские функции, но чересчур увлекся продвижением певицы Мирабай, которая, как и он, была адептом восточных религиозных учений и вегетарианства. «Меня очаровали ее духовные песни», – признался Дэнни. Шелли Кей, занимающаяся филиалом «Swan Song» в Нью-Йорке, говорит: «Мирабай – ужасная певица. Никто не считал ее талантливой». Дэнни все же уговорил Питера подписать