– Нет, – успокоил ее Синай. – Везде по-разному. Но Ардана становится все менее безопасной.

* * *

Костер прогорел до наступления утра, но больше не было слышно ничего. Когда небо стало светлеть, Синай снял со своей лошади один из мешков, достал из него какие-то продолговатые свертки и начал их распутывать и что-то разбирать.

– Ружье! – с восхищением прошептал Тис. – Настоящее!

– Да, – кивнул Синай, осторожно забивая в ствол заряд. – Самое что ни на есть. Одного зверя мы срежем в любом случае.

– Но их три! – напомнил Тис. – Мне показалось, что я видел…

– Их пять, – ответил Синай. – И они, кажется, размером с теленка. Если не больше. Но одного зверя мы срежем. Трогаемся! О еде подумаем позже, когда перестанем думать о смерти.

Они проехали по лесу еще около пары лиг, когда Синай придержал коня. На дороге лежали две туши. Одна поближе, а другая чуть дальше. Внешне они были похожи на огромных серых волков. Конечно, не с теленка, но довольно больших. Единственным отличием от обычных волков была черная шерсть на загривках, странные когти на лапах, не похожие на волчьи, и слишком большие клыки. Оба зверя были убиты одинаково. У каждого из них был разорван загривок.

– Дурак, – прошептал Синай. – Мог бы уже и не красоваться. В горло нужно было бить… Впрочем…

Он спрыгнул с лошади, положил ружье на траву, наклонился к зверю, ощупал когти, задумался:

– А ведь надежда есть. С такими лапками они не могут бежать на полную силу.

– Мы сможем уйти от них? – с надеждой прошептала Мисарта.

– Мы – нет, – твердо сказал Синай, вновь забираясь в седло.

– Кто это? – спросил Тис.

– Это щенки, – ответил Синай.

* * *

Это действительно были щенки. Тис понял это, когда уже белым днем увидел трех еще более громадных зверей, что неслись по краю леса за таким же большим волком, но другой стати и другого цвета. Три серых убийцы пытались нагнать бурого степного волка. У них это не получалось, но, казалось, что бурый бежит не слишком бодро.

– Потерпи, – пробормотал Синай, поднимая ружье. – Я помню, что два это не три. Помню. Подведи их чуть ближе…

– До них три сотни шагов! – вымолвил Тис под негромкое, но явственное гудение с закрытым ртом Мисарты.

– Я знаю, – сказал Синая, и в это мгновение бурый волк резко развернулся и рванул к дороге. Тис от ужаса прикусил язык, Мисарта взвизгнула, а Синай нажал на спусковой крючок.

Выстрел был оглушительным. Одно из трех серых чудовищ захрипело, обливаясь кровью, два других замерли, собираясь броситься к новой цели, и в это мгновение бурый развернулся еще раз и, разодрав плечо одному из двух оставшихся противников, рванулся к чаще. Двое последовали за ним. Один начал отставать.

– Высшее мастерство, – пробормотал Синай и набросил поводья второй лошади на ближайший сук. – Он их разделил! Поехали, мы все еще спешим.

– Зачем вы оставили лошадь? – не поняла Мисарта.

– Так надо, – твердо сказала Синай. – Пока волки будут жрать лошадь, мы уйдем.

– Но на ней же чьи-то мешки! – не поняла Мисарта.

– Мы спешим! – напомнил Синай, пришпоривая лошадь.

– Неужели? – начала догадываться Мисарта.

– Да, – кивнул Тис.

* * *

Роут догнал их, оседлав оставленную ему лошадь, уже на берегу Курсы, на улочках рыбацкой деревушки, почти у знаменитого тэрского моста. Прижимая рукой сочащуюся из плеча кровь, кивнул всем троим, покачал головой в ответ на вопрос Синая, не нужна ли ему срочная помощь, обогнал спутников и предъявил тэрскому дозору подорожную. Видно, объяснения собственного ранения, которые он дал дозорным, их устроили. Смотрели они, во всяком случае, на небольшой отряд с уважением. Вскоре четверка уже правила лошадей по мосту к городу, который вставал невиданными высокими зданиями и крепостными башнями на другом берегу реки. И над всем этим великолепием стольного Тэра высилась черная громада Храма Присутствия.

Тис взглянул на Мисарту, невольно улыбнулся черным пятнам на ее щеках и понял, что и его лицо, скорее всего, вымазано в саже. Мисарта тем временем смотрела на Роута с восхищением и ужасом одновременно. Тис стер с лица улыбку и прислушался к тому, о чем говорили Роут и Синай.

– Мы не опоздали? – спросил Синай.

– Если Фригры нет на мосту, то нет, – прохрипел в ответ Роут, с трудом удерживаясь в седле.

Когда своенравный Чид все-таки добрался до черных вод Чидского озера, обнаружилось, что девочки категорически не согласны с тем, что грести вдоль северного берега на первый взгляд бескрайнего водоема будут только мальчики. Глядя, как Пин вставляет в пазы стальные уключины и извлекает со дня лодки еще два довольно длинных весла, Дина решительно замотала головой:

– Грести будут все! Во-первых, не думаю, что я слабее мальчишек. Во-вторых, вспомните, что говорила Пайсина. Из всякого движения можно извлечь закалку, силу, выносливость. Понятно, что тяжести зря поднимать не стоит, но в гребле-то надорваться сложно? Почему закалка, сила и выносливость должны доставаться только мальчишкам?

– Не должны, – оживился Брок. – Я готов поделиться!

– Для начала давай ты перестанешь кричать, – посоветовала Дине Деора. – Даже просто повышать голос. Мы на воде.

– Это точно, – кивнул Пин и, к удивлению спутников, вслед за веслами извлек из-под ног длинный сверток, в котором оказалось самое настоящее ружье и какой-то диковинный лук. – Однако должен заметить, что и у закалки, силы и выносливости есть своя цена. И это не только мозоли на руках. По началу кровавые, кстати. Это еще и боль в руках, в плечах, в спине и, кроме всего прочего, в ногах.

– А в ногах-то почему? – удивилась Йора. – Мы что? Ногами будем грести?

– Вот, – отложил оружие и постучал пальцами по широкой и на удивление гладкой скамье Пин. – Это место гребца. Ничего не замечаешь?

– Гладкая, – заметила Гаота.

– Будешь гладкой, если по тебе день за днем елозит чья-нибудь задница, – усмехнулся Пин. – И, кстати, благодаря ногам. Видите брус на дне лодки? Сюда упираетесь ногами, сюда садитесь и гребете. Усилие должно прежде всего падать на ноги, но еще лучше, если оно будет распределено по всему телу. Дело это нелегкое, лодка, конечно, плоская, идет легко, но нагружена прилично. Кому уже приходилось грести на двухвесельной?

– Мне, – осторожно поднялся со своего места Блас. – Правда, на килевой лодке, но зато часто.

– Отлично, – кивнул Пин и продолжил, понизив голос. – Садись. Начнешь грести, как я дам команду. А вы все смотрите и учитесь. Если что будет не так – поправлю и подскажу. А теперь слушайте меня внимательно. Места эти опасные. Народ тут бывает всякий. Причем, днем он охотник, а ночью может оказаться и грабителем, и убийцей. То же самое касается и рыбаков, хотя основная рыбная ловля тут зимой. Поэтому – ни одного лишнего звука. Говорить только с уха на ухо и только шепотом. Плывем вдоль берега, стараясь не отдаляться более чем на полсотни локтей, хотя я тут на корме и буду подправлять курс. Если я скажу – «Ложись» – ничком на дно лодки без разговоров. Лучше и одеяло набросить на себя сверху. Грести по очереди, мальчик, девочка, мальчик, девочка. И мне все равно, есть у вас еще силы или нет. Скажу смена – без разговоров – смена. Повторять не буду. Могу и за шиворот снять с гребного места, силы хватит. И последнее и самое важное. У кого с терпелкой сложности – не наедаться и не напиваться сверх меры. Стоянка на берегу будет за два дня всего одна. Хотя приставать будем, конечно, но не чаще, чем пару раз в день. В остальное время придется опорожняться через край лодки. Ясно?