Наследники чуть не сошли с ума, объявляли его идиотом,делали попытки женить на богатой невесте, только бы избавиться от него. Членприблизительно двенадцати корпорантских кружков, кандидат медицинских наукФридрих Вельфер, чтобы позлить наследников, издал несколько сборников весьмаприличных стихов в Вене, Лейпциге, Берлине, печатался в «Sirnplicissimus» испокойно продолжал учиться: над ним не каплет!

Но вот разыгралась война и коварно нанесла ему удар в спину.Поэта, автора книг «Lachende Lieder»,[213] «Krug undWissenschaft»,[214] «Märchen und Parabein»,[215]забрали безо всяких, а один из наследников приложил все усилия, чтобыбеззаботный Фридрих Вельфер получил звание «лекаря военного времени». Онвыдержал экзамен. В письменной форме ему был предложен ряд вопросов, на которыеон обязан был прислать ответы. На все вопросы он дал стереотипный ответ:«Lecken sie mir Arsch!»[216] Три дня спустя полковникторжественно объявил, что Фридрих Вельфер получил диплом доктора медицинскихнаук, который давно заслужил, и что старший штабной врач назначает его вгоспиталь пополнения. Теперь от его поведения будет зависеть быстрое продвижениепо службе. Известно, правда, что в разных городах у Фридриха Вельфера былидуэли с офицерами, но сейчас время военное, и это всё предано забвению.

Автор книги стихов «Кружка и наука» закусил губы и пошёлслужить. После того как было установлено, что по отношению к солдатам он вёлсебя чрезвычайно снисходительно и задерживал их в больнице по возможностидольше, в то время когда лозунгом было: «Валяться и подохнуть в больнице иливаляться и подохнуть в окопах — всё равно подохнуть», — доктора Вельфераотправили с тринадцатым маршевым батальоном на фронт.

Кадровые офицеры батальона считали его неполноценным,офицеры запаса, чтобы не углублять пропасть между собой и кадровиками, также незамечали его и не дружили с ним.

Капитан Сагнер, естественно, чувствовал себя намного вышебывшего кандидата медицинских наук, изрезавшего за время своей долголетнейучёбы множество офицеров. Когда Вельфер — «лекарь военного времени» —прошёл мимо Сагнера, тот даже не посмотрел на него и продолжал разговаривать споручиком Лукашем о каких-то пустяках, вроде того, что около Будапешта разводяттыкву. В связи с этим поручик Лукаш вспомнил, как на третьем году обучения вкадетской школе он с товарищами «из штатских» был в Словакии. Раз они пришли кевангелическому пастору-словаку. Тот угостил их жареной свининой с гарниром изтыквы. Потом налил им вина и сказал: «Тыква, свинья, хочет вина», — на чтоЛукаш страшно обиделся.[217]

— Будапешта мы почти не увидим, — с сожалениемзаметил капитан Сагнер. — Согласно маршруту, мы должны простоять здесьтолько два часа.

— Думаю, что будут переформировывать состав, —ответил поручик Лукаш. — Мы прибудем на сортировочную станциюTransport-Militär-Bahnhof.[218]

К ним подошёл «лекарь военного времени» Вельфер.

— Пустяки, — сказал он, улыбаясь. — Господ,которые мечтают со временем стать офицерами и хвастаются в Офицерском собраниисвоими стратегическо-историческими познаниями, следовало бы предупредить, чтовредно в один присест съедать посылку со сластями. С момента отъезда из Брукакадет Биглер проглотил, как он сам признаётся, тридцать трубочек с кремом, а навокзалах пил только кипячёную воду. Это напоминает мне, господин капитан, стихиШиллера: «Wer sagt von…»[219]

— Послушайте, доктор, — прервал его капитанСагнер, — не о Шиллере речь. Что, собственно, случилось с кадетомБиглером?

«Лекарь военного времени» Вельфер ухмыльнулся:

— Кандидат в офицеры, ваш кадет, просто обделался. Этоне холера и не дизентерия, а самый простой и обыкновенный случай. Ничегоособенного, человек всего-навсего обделался. Ваш господин кандидат в офицерывыпил коньяку больше, чем следовало, и обделался. Но, по-видимому, он обделалсябы и без коньяку, с одних только трубочек, которые ему прислали из дому. Эторебёнок. Насколько мне известно, в Офицерском собрании он всегда выпивал толькочетвертинку вина. Он абстинент…

Доктор Вельфер сплюнул.

— Он покупал всегда линцские пирожные!

— Значит, ничего серьёзного? — переспросил капитанСагнер. — Но… получив огласку, такое дело…

Поручик Лукаш встал и заявил, обращаясь к Сагнеру:

— Благодарю покорно за такого взводного командира!

— Я помог ему стать на ноги, — сказал Вельфер, непереставая улыбаться. — Об остальном соблаговолите распорядиться сами,господин батальонный командир. Я сдам кадета Биглера в здешний госпиталь ивыдам справку, что у него дизентерия. Тяжёлый случай дизентерии… необходимаизоляция. Кадет Биглер попадёт в заразный барак… Это, без сомнения, лучшийвыход из положения, — продолжал Вельфер с тою же отвратительной улыбкой. —Одно дело — обделавшийся кадет, другое — кадет, заболевший дизентерией.

Капитан Сагнер строго официально обратился к своему приятелюЛукашу:

— Господин поручик, кадет вашей роты Биглер заболелдизентерией и останется для лечения в Будапеште.

Капитану Сагнеру показалось, что Вельфер вызывающе смеётся,но, когда он взглянул на «лекаря военного времени», лицо того выражало полноебезразличие.

— Итак, всё в порядке, господин капитан, —спокойно произнёс Вельфер, — кандидат на офицерский чин… — Он махнулрукой: — При дизентерии каждый может наложить в штаны.

Таким образом, доблестный кадет Биглер был отправлен ввоенный изолятор в Уй-Буда.

Его обделанные брюки исчезли в водовороте мировой войны.Грёзы кадета Биглера о великих победах были заключены в одну из палатизоляционных бараков.

Когда кадет Биглер узнал, что у него дизентерия, он пришёл ввосторг. Велика ли разница: быть раненым или заболеть за своего государяимператора при исполнении своего долга?

В госпитале с ним произошла маленькая неприятность: ввидутого что в дизентерийном бараке все места были заняты, кадета перевели вхолерный барак.