У Соломона разрывалось сердце. «Это не Закари, — внушалон себе. — Зак умер много-много лет назад. Кто бы ты ни был, откуда бы тыни взялся — ты не мой». И хотя Питер Соломон не верил самому себе, он понимал:придется выбирать.

Время вышло.

«Найти парадную лестницу!»

Роберт Лэнгдон стремглав мчался по темным коридорам,отыскивая путь к центру здания. За ним по пятам следовал Тернер Симкинс. Как ирассчитывал профессор, вскоре они выскочили в главный атриум.

Большой зал с восемью массивными дорическими колоннами иззеленого гранита напоминал греко-римско-египетскую усыпальницу: черныемраморные статуи, подвесные светильники-полусферы, тевтонские кресты, медальоныс двуглавым фениксом, светильники с головой Гермеса.

Сориентировавшись, Лэнгдон кинулся к широкой мраморнойлестнице в дальнем конце атриума.

— Она ведет прямо в Храмовый зал, — шепнул онагенту, и оба как можно тише и быстрее начали подниматься.

С первой площадки на Лэнгдона смотрел бронзовый бюстмасонского корифея Альберта Пайка в сопровождении самой знаменитой цитатыгения: «Совершённое для самих себя умирает вместе с нами; совершённое на благодругих и всего мира обретает бессмертие».

Малах почувствовал, как накаляется атмосфера в Храмовомзале, — словно все отчаяние и боль Питера Соломона, вскипая,сосредоточиваются на нем, на Малахе.

«Да… Время пришло».

Питер Соломон, встав с кресла-каталки, застыл перед алтарем,сжимая в руке нож.

— Спаси Кэтрин! — Своими увещеваниями Малах словноподманивал Питера ближе, а затем, откинувшись, лег на покрывающий алтарь белыйсаван. — Исполни свой долг.

Питер, будто в кошмарном сне, шагнул вперед.

Малах улегся на спину и сквозь световое окно устремил взорвверх, на ледяную луну.

«Секрет в том, как умереть. — Идеальный момент, лучшегои пожелать нельзя. — Неся на челе печать древнего Утраченного слова, яприношу себя в дар, принимая смерть от левой руки своего отца».

Малах глубоко вздохнул.

«Примите меня в свой сонм, демоны, вот мое тело, я отдаю еговам».

Питер Соломон смотрел сверху вниз на Малаха, и его биладрожь. Полные слез глаза светились безнадежностью, нерешительностью иневыносимым страданием. Питер бросил последний взгляд на стоявший поодальноутбук.

— Решайся, — прошептал Малах. — Освободи меняот плоти. Так угодно Господу. Ты и сам этого хочешь! — Сложив руки пошвам, он выпятил грудь, выставляя вперед своего великолепного двуглавогофеникса.

«Помоги мне сбросить земной покров, что сковывает душу».

Питер смотрел на Малаха сквозь пелену слез.

— Я убил твою мать! — шепнул Малах. — Я убилРоберта Лэнгдона! Из-за меня вот-вот погибнет твоя сестра. Я уничтожу всемасонское братство. Исполни же свой долг!

Лицо Питера Соломона исказила гримаса боли и жалости.Откинув голову, он с диким воплем занес над Малахом нож.

Запыхавшийся Роберт Лэнгдон и агент Симкинс остановилисьперед дверьми Храмового зала, и тут изнутри вырвался душераздирающий вопль.Лэнгдон моментально узнал голос Питера.

Невыносимая боль слышалась в этом крике.

«Опоздали…»

Забыв про Симкинса, Лэнгдон распахнул створки дверей.Открывшаяся перед ним жуткая сцена подтвердила его худшие опасения. У алтаря вцентре полуосвещенного зала вырисовывался силуэт бритоголового человека,закутанного в черную накидку. В воздетой руке он сжимал огромный нож.

Не успел Лэнгдон опомниться и сделать хотя бы шаг, какчеловек с размаху вонзил клинок в распростертое на алтаре тело.

Малах лежал с закрытыми глазами.

«Как прекрасно. Какое совершенство».

Древний нож для акеды блеснул в лунном луче, вздымаясь надалтарем. Струйки благовонного дыма поднимались ввысь, очищая путь для души,которая вскоре вырвется на свободу. Одинокий крик отчаяния и муки, исторгнутыйубийцей, еще звенел в священных стенах, когда нож с размаху опустился вниз.

«Я омыт кровью человеческой жертвы и отцовскими слезами».

Малах приготовился вкусить чувство невиданного величия имогущества.

Час преображения пробил.

Как ни странно, боли он не почувствовал.

Все тело наполнилось странным гулом, оглушительным,басовитым рокотом. Комната задрожала, и сверху хлынул ослепительный белый свет.Небеса разверзлись.

Малах понял: свершилось.

В точности как он предполагал.

Не помня себя, Лэнгдон рванулся к алтарю, как раз когда надкрышей Храма завис вертолет. Он не помнил и того, как с разбега прыгнул начеловека в черной накидке, думая лишь об одном: скрутить его, не дать ему сновазанести и вонзить нож.

Они сцепились, и тут сквозь окно в крыше обрушился потокслепящего света, заливая алтарь. К изумлению Лэнгдона, ожидавшего увидеть наалтаре окровавленное тело Питера Соломона, в лучах блеснула обнаженная грудь,покрытая сплошным ковром татуировок, а крови не было вообще. Рядом лежал нож,клинок которого, очевидно, сломался о гранитный алтарь, не коснувшись тела.

Увлекая за собой человека в черной накидке, профессорповалился на каменный пол. Только тут он заметил у противника забинтованнуюкультю и осознал, что борется с Питером Соломоном.

Они скользили по гладкому мраморному полу. Сквозь световоеокно бил луч прожектора. Вертолет завис над самой крышей, почти касаясьогромного стеклянного квадрата полозьями.

В его передней части вращалось, целясь сквозь стекло вниз, взал, орудие необычной формы. Красный луч лазерного прицела, пронзив стекло,заплясал по полу, подбираясь к Лэнгдону с Соломоном.

«Нет!»

Однако выстрела не последовало. Только рев вертолетноговинта.

Лэнгдон не чувствовал ничего, кроме странной электризованнойволны, прокатившейся по телу. За его спиной, на стуле, обтянутом свиной кожей,разразился непонятным шипением ноутбук. Профессор повернул голову и увидел, какрезко погас экран. Однако последнее сообщение он все же успел разглядеть — онооказалось неутешительным.

Доставка почты. Выполнено: 100%

«Вверх! Ну же! Вверх, немедленно!»