Кэтрин лихорадочно просмотрела всю пачку. Везде был ЗакариСоломон… постепенно взрослеющий. Коллекция оказалась автобиографией вкартинках, наглядно иллюстрирующих плавное преображение. И вдруг в измененияхпроизошел резкий и внезапный скачок. Кэтрин с ужасом смотрела, как раздается иобрастает бугрящимися мышцами юношеское тело, как лицо Закари искажается отобильного поглощения стероидов. Он стал в два раза крупнее, а в глазахпоселилась свирепая злость.

«Он сделался совсем чужим!»

От племянника Кэтрин, каким она его помнила, не осталось иследа.

Добравшись до снимка, где молодой человек обрил себе голову,она почувствовала, как слабеют колени. И тут же увидела следующий — на телепоявились первые узоры татуировок.

У Кэтрин чуть не остановилось сердце. «Господи…»

— Направо! — крикнул Лэнгдон с заднего сиденьяреквизированного «лексуса».

Симкинс крутым поворотом руля бросил внедорожник за угол наЭс-стрит и помчал по тенистому жилому кварталу. На подъезде к пересечению сШестнадцатой улицей справа, будто горный пик, вырос Масонский храм.

Симкинс во все глаза смотрел на внушительное сооружение.Храм напоминал пирамиду, установленную поверх римского Пантеона. Агент ужесобирался свернуть направо, на Шестнадцатую, и подъехать к фасаду здания, ноего остановил возглас Лэнгдона:

— Не надо, не сворачивайте! Поезжайте прямо, поЭс-стрит.

Симкинс послушно проехал вдоль восточного фасада здания.

— Теперь на Пятнадцатой сверните направо.

Агент повернул руль, следуя инструкции своего штурмана, испустя мгновение Лэнгдон указал ему на неприметную грунтовую подъезднуюдорожку, рассекающую на две части парк за Масонским храмом. Симкинс въехал нанее и погнал «лексус» к заднему входу в здание.

— Смотрите! — Лэнгдон рассмотрел припаркованный увхода одинокий автомобиль. Микроавтобус. — Они там.

Симкинс затормозил по соседству с микроавтобусом и заглушилмотор внедорожника. Все бесшумно выбрались и приготовились пробираться внутрь.Агент поднял голову, разглядывая монолитное сооружение.

— Говорите, Храмовый зал на самом верху?

Лэнгдон кивнул, указывая на сужающуюся ступенчатую крышу.

— Там, в верхнем ярусе, световое окно.

Симкинс резко обернулся.

— В потолке Храмового зала есть окно?!

Профессор удивленно посмотрел на агента.

— Конечно. Око в небеса, прямо над алтарем.

Вертолет «UH-60» застыл в бездействии на газоне Дюпон-серкл.

Сато в пассажирском кресле нервно обкусывала ногти, ожидаяновостей от агентов.

Наконец из передатчика сквозь треск помех донесся голосСимкинса.

— Директор?

— Сато слушает, — рявкнула она.

— Мы входим в здание, но у меня для вас допсведения.

— Докладывайте.

— Мистер Лэнгдон сообщил, что в потолке зала, гдепредположительно находится объект, имеется большое световое окно.

Несколько секунд Сато раздумывала над услышанным.

— Ясно. Спасибо.

Симкинс отключился.

Выплюнув огрызок ногтя, Сато скомандовала пилоту:

— Взлетаем!

Как любой отец, потерявший родное дитя, Питер Соломонпытался иногда представить, каким бы его сын был сейчас, что делал бы, чемувлекался.

Теперь он знал.

Татуированный исполин, стоявший перед ним, пришел в миркрошечным трогательным комочком… Малыш Зак, сучащий ножками в плетенойколыбельке… делающий первые неуверенные шаги в кабинете Питера… выговаривающийпервые слова. Как может зло прорасти в невинном младенце из любящей семьи? Одиниз вечных парадоксов человеческой души… Питеру довольно рано пришлось смиритьсяс тем, что хотя в жилах сына течет кровь Соломонов, сердце, гонящее эту кровьпо этим жилам, совсем из другого теста. Уникальное, неповторимое, будтовыбранное наугад из всего многообразия вселенной.

«Мой сын… убил мою мать, моего друга Роберта Лэнгдона, авозможно, и мою сестру тоже».

Сердце Питера будто сжала ледяная рука. Он пытался отыскатьв глазах татуированного хоть что-то знакомое… родное. Однако сходство ограничивалосьлишь серым цветом. На Питера смотрели абсолютно чужие глаза, в которых пылалатолько ненависть и нечеловеческая жажда мести.

— У тебя хватит сил? — с саркастической усмешкойспросил Закари, глядя на жертвенный нож в руке Питера. — Завершить то, чтоты начал много лет назад?

— Сынок… — Собственный голос показался Питерунезнакомым. — Я… я любил тебя.

— Ты дважды пытался меня убить. Ты бросил меня втюрьме. Ты выстрелил в меня на мосту Зака. Так доведи дело до конца!

На мгновение Питеру показалось, будто он отделился от тела ипарит рядом, не узнавая себя со стороны. Культя вместо руки, безволосое тело,черная накидка, кресло-каталка, судорожно сжатый в кулаке древний нож…

— Заверши начатое! — снова крикнул чужак, и потатуировке на груди прошла рябь. — Только убив меня ты спасешь Кэтрин… ибратьев-масонов!

Соломон невольно обратил взгляд к ноутбуку на стуле.

Доставка почты. Выполнено: 92%

Перед глазами встал образ Кэтрин, истекающей кровью…Братья-масоны…

— Время еще есть, — прошептал татуированный. —Ты же понимаешь, что другого пути не будет. Освободи меня от земных оков.

— Прошу тебя! — взмолился Соломон. — Не надо…

— Ты сам виноват! — прошипел чужак. — Тыпоставил своего сына перед немыслимым выбором. Помнишь тот день? Богатство илимудрость! В тот день ты оттолкнул меня навсегда. Но я вернулся, отец, поэтомусегодня твоя очередь выбирать. Закари или Кэтрин? Кого предпочтешь? Сможешьубить сына, чтобы спасти сестру? Убить сына, чтобы спасти братьев? Спастистрану? Или предпочтешь тянуть время, пока не станет слишком поздно? Пока непогибнет Кэтрин… пока ролик не выйдет в эфир… чтобы доживать остаток жизни,сознавая, что ты мог все это предотвратить. Время на исходе. Ты знаешь, что делать.