– Она понимает, что я вынуждена была лишить её драконьей натуры, чтобы спасти от Вивиан?

– Лучше ей самой ответить на ваш вопрос.

– Но вы это понимаете?

– Я повременю с выводами.

– Кстати, вы до сих пор не слышали никаких разговоров, направленных против меня?

– Что же, я как раз вернулась из лечебницы, где до меня действительно дошли опасливые слушки о том, что вы – Лос Возрождённая. Кажется, несколько видных горожан обсуждали это со Святым Регентом, и по крайней мере двое из них склоняются к имперской интерпретации событий, считая вас воплощённым демоном ужаса. Никому не известно, о чём точно говорилось на встрече, но официальных опровержений инакомыслия не поступало. Как бы то ни было, после отражения нападения горожане воспрянули духом.

– Спасибо, Эллен, вы мне очень помогли. Не знаете, насколько широко распространились симпатии к империи?

– Не имею понятия. Полагаю, в данный момент они невелики. Если нам повезёт и в следующей битве, таковыми они и останутся.

– Могу я попросить вас ещё об одной услуге?

– Разумеется, госпожа хранительница.

– Я приняла очередную дозу гормона стресса, как вы и предписали мне утром. Не снимите ли вы с меня антилюбовное заклятие, чтобы я могла поговорить с матерью?

Эллен помедлила, затем отставила чашку.

– Как прикажете.

– Вас что-то смущает?

– Нет, ничего. Так, мимолётная фантазия.

– Не поделитесь?

– Наверное, нелегко выбирать между способностью любить и свободой от хронической болезни.

– А что бы выбрали вы? – Леандра натянуто улыбнулась.

– Способность любить положительно сказывается на низкопробном юморе, иронии и горьких попрёках?

– Ещё как!

– Тогда я бы остановилась на способности любить.

– Хорошо, что в этом вопросе наши взгляды сходятся. А теперь не будете ли вы любезны снять заклятие?

Целительница осторожно перенесла текст в гримуар, Леандра поблагодарила её и попросила перед уходом позвать Дрюн.

Вскоре дверь отъехала в сторону, и появилась Дрюн в облике Ники. Богиня была в жёлтом ланготе и белой рубахе, робкая улыбка не могла скрыть тревогу. Леандра вспомнила, какой уверенной в себе была богиня прежде, и её сердце сжалось.

– Входи, Дрюн, – позвала она и отошла к окну.

Какое-то время они стояли рядом. Дрюн судорожно вцепилась пальцами в подоконник, а Леандра развернулась и села на него.

– Эллен вновь сняла с тебя антилюбовное заклятие? Не спровоцирует ли это новый приступ болезни?

– Может быть, но я хотела его снять, чтобы поговорить с тобой.

– О чём? – Дрюн посмотрела ей прямо в глаза.

– Полагаю, ты заметила изменения, произошедшие с тобой с того момента, когда я избавила мать от аспектов драконицы.

– Я… – губы Дрюн сжались в ниточку, богиня вся как-то подобралась. – Я больше не могу принимать облик Дрюнарсона.

– Увы, моя работа.

– Но зачем? – Дрюн пытливо взглянула ей в лицо.

– Пытаясь сохранить драконий текст матери, я использовала твой в качестве образца. Беда в том, что в конце операции я потеряла сознание и, боюсь, заперла тебя в этом воплощении. Наверняка блок снять можно, но прежде чем это сделать, мне потребуется через несколько дней осмотреть тебя. Надеюсь, ты меня простишь.

– Как долго придётся ждать?

– Я не знаю.

Дрюн кивнула.

– Тебе тяжело?

– С тех пор, как мы трое образовали божественную совокупность, я впервые оказалась ограничена одним телом и одним полом, – она заправила прядь чёрных волос за ухо.

– Прости, – Леандра взяла подругу за руку. – Постараюсь исправить всё как можно скорее.

– А прямо сейчас ты не можешь меня осмотреть?

– Нет. Мне нужно понаблюдать за тем, как ты и Франческа будете чувствовать себя после всех изменений. В любом случае, для редактирования текста мне необходимо наложить на себя антилюбовное заклятие.

– Нам следует быть более острожными и стараться предотвратить вспышки твоей болезни. Как ты себя чувствуешь?

– Живот побаливает. Но благодаря гормону стресса всё не так уж и плохо.

– Ты не думаешь, что то… ну, то, чем мы занимались перед последним приступом, как раз его и спровоцировало?

– Не знаю.

– Но что ты вообще об этом думаешь? – нерешительно спросила Дрюн.

Помолчав немного, Леандра сказала:

– Очень трудно говорить об этом, когда ты – такая.

– Когда я – женщина?

– Да, если честно.

– Я всё та же. Я – Дрюн, единая в двух обличьях, Ники и Дрюнарсона. Оба мы – я.

– Знаю. Но… – Леандре было неловко, однако она не могла поднять глаз на подругу. – Понимаешь…

Дрюн погладила её по щеке. Леандра невольно съёжилась и зажмурилась, уворачиваясь от руки.

– Мои чувства к тебе не изменились, – произнесла богиня.

– Мои – тоже, когда на мне нет антилюбовного заклятия, – пробормотала Леандра, не открывая глаз. – Просто пойми, Дрюн. Ты ласкаешь меня, и я воображаю, что это рука прекрасного юноши. Потом открываю глаза и вижу тебя: красивую богиню, мою ближайшую подругу и наперсницу. Как личность ты, конечно, всегда одна и та же, но для меня-то твои воплощения – это различные аспекты одного и того же существа.

– Разве с другими не так? Личность – понятие многогранное. Всякий из нас одновременно и то, и другое, и третье, в зависимости от возраста или от того, с кем мы общаемся, с друзьями или врагами. Просто, в отличие от прочих, у меня для этого имеются разные тела.

– Извини, Дрюн, – Леандра решительно убрала её ладонь со своей щеки. – По-моему, разница в телах имеет огромное значение, – сказала она, но при виде изменившегося лица Дрюн устыдилась своей жестокости. – Дай мне время. Всё быстро меняется, и совсем скоро я сниму с тебя блок.

Овладев собой, Дрюн кивнула.

– Учти, я не сдамся. Всё-таки попытайся видеть меня в разных моих проявлениях.

– Попытаюсь, обещаю. А сейчас мне надо встретиться с Франческой. Пойдёшь со мной?

Дрюн кивнула, и они вышли в коридор. Сначала Леандра чувствовала себя неловко рядом с богиней, затем они повстречали друидов-близнецов, и их присутствие сразу вернуло всё на свои места: она – хранительница Иксоса, Ника – её подчинённая. Подойдя к комнатам матери, Леандра приказала богине охранять дверь. Дрюн кивнула, улыбнувшись своей обычной загадочной улыбкой.

Леандра постучала. Материнский голос пригласил её войти. Внутри было темно, занавески опущены, сама Франческа сидела в постели.