С тех пор, как они покинули Шандралу, не утихал сильный западный ветер, и воздушные корабли легко парили над галерами.

– Передайте магистру Акомме, что я жду его в моей каюте, – приказала Вивиан ближайшему матросу.

Однако Лотанну был уже там. Когда она открыла дверь, он обернулся. Его лицо было непроницаемо.

– Знаю, это было глупо, – сказала Вивиан, закрывая за собой дверь. – Франческа почему-то не клюнула на наживку. Но я должна была попытаться.

Чарослов молча смотрел на неё.

– В конце концов, на мне нет ни царапины.

– В корму «Пики» угодил булыжник. Попади он всего на фут ближе к носу, от тебя бы осталось мокрое место.

– Не попал же.

– Ты обещала.

– Магистр, – Вивиан расправила плечи, – я рисковала во благо империи, я…

– Вот только не надо плести эту чушь мне! – он сжал кулаки, в его голосе зазвучал едва сдерживаемый гнев. – Я-то тебя давно знаю.

– Я… – повторила, было, она, но так и не закончила.

– Сорок лет назад мы начали всё это вместе и завершим вместе, – проговорил Лотанну, – если, конечно, ты не собираешься покончить жизнь самоубийством.

– Я жива. И никаким самоубийством кончать не собираюсь.

– У тебя нет права так рисковать.

– Я – императрица!

– Тогда думай об империи!

– Я о ней и думала, Создатель тебя побери!

– А ещё, – его голос дрогнул, – подумай обо мне.

Вот она, правда, от которой Вивиан не могла скрыться. Лотанну сложил руки на груди и отвернулся к иллюминатору. Повисла тишина.

– Прости, – наконец пробормотала Вивиан.

– Твоя уловка хоть сработала? Ты прикончила Франческу?

– Не уверена. Всё было так странно… Она исчезла за миг до того, как я наложила на неё заклинание. Понятия не имею, что потом случилось.

– Однако в небе её больше никто не видел. Полагаю, мы можем объявить, что атака завершилась успешно, драконица ранена. Это укрепит моральный дух людей, а вот капитану Аларакону мало не покажется.

– Почему?

– Потому, что он едва не угробил императрицу.

– Он действовал по моему приказу.

– Ну, тебе-то воздушные маршалы претензии предъявить не смогут.

– Хорошо, – Вивиан вздохнула. – Сделай официальное заявление. Всё обернулось не так уж и плохо, если только Франческа не скрывает свою драконью натуру. Без дракона им не сдержать наш воздушный флот, мы сотрём этот город с лица Земли.

– Я уже отдал приказы о подготовке атаки.

– Спасибо, Лотанну, – Вивиан подошла к нему, он кивнул, но не обернулся. – Прости меня. Впредь я буду думать и о тебе.

Акомма посмотрел на Вивиан. Морщинки у его глаз чуть разгладились.

– Я прослежу за подготовкой.

– Прекрасно, – кивнула она. – Война Разобщения близится к концу.

– Твоя очередь, – пропищала Праматерь-Паучиха.

– Хочешь сыграть ещё? – уточнил Никодимус, сидя в тёмном подвале.

Выход был погребён под целой горой щебня. Сверху доносился стук и скрежет: боги войны разбирали завал. Никодимус сидел тут уже несколько часов. Пришлось даже написать два-три заклинания на языке хтоников, чтобы защититься от падающих с потолка камней.

– Наша игра тебе надоела? Может, хочешь поиграть во что-нибудь другое? – голос Праматери-Паучихи был полон энтузиазма. – Поднимем ставки?

– Нет-нет, – торопливо сказал Никодимус. – Нет, богиня, я не хочу другой игры. Продолжим эту.

Она скрипуче хихикнула, а Никодимус глубоко вздохнул.

– Готово.

– Оно живое?

– Да.

– Это паук?

– Ты серьёзно думаешь, что я загадаю паука, общаясь с богиней-паучихой?

– Тебе случалось совершать и большие глупости.

– Например?

– Желаешь обсудить свою личную жизнь прямо сейчас?

Он попытался придумать что-либо остроумное в ответ, но тут камень рядом с ним закачался.

– Эй! – заорал вверх Никодимус.

– Продолжай кричать, – посоветовала богиня.

Грохот стих. Он от всей души надеялся, что Тримурил не забывает руководить богами войны, указывая им, где и как разбирать, чтобы завал не обрушить на Никодимуса. И он опять завопил. Священники и паломники укрылись в другой части подвала. Тримурил доложила, что когда туннель частично обвалился, три человека погибли, остальные выжили. Никодимус не догадался поинтересоваться, как там его гидроманты, поэтому продолжал кричать и молиться, чтобы все были спасены. Едва он выберется из ловушки, ему придётся спешно возвращаться в Шандралу.

Валун зашевелился. Никодимус поплотнее загородился защитными хтоническими чарами, но единственное, что на него упало, был яркий солнечный свет. Подняв взгляд, он увидел каменную драконью морду бога войны.

– Так что это было-то? – пискнула в ухо Тримурил. – Какое существо ты загадал?

– По правилам, я могу отвечать только «да» или «нет».

– Ну не вредничай. Я ведь только что спасла тебе жизнь.

Никодимус улыбнулся синему небу и произнёс:

– Буревестник.

Стоя у окна, Леандра наблюдала, как ветреный вечер постепенно сменяет великолепие дня. После отхода имперцев жители Шандралу высыпали на улицы, продолжая молиться. До Леандры доносились и проповеди священников. В коридоре раздались шаги.

– Входите, Эллен, – пригласила Леандра, наливая чашку чая.

Скрипнула, отодвигаясь, дверь.

– Вы хотели меня видеть, госпожа хранительница?

– Да, Эллен, спасибо, что заглянули. Чаю?

– Пожалуй, – Эллен пристально посмотрела на чашку в руке Леандры. – Только, если позволите, я сама себе налью.

– Бросьте, Эллен. Здесь и яду-то капелька. Сами не заметите, как умрёте в жутких мучениях, – она нарочито шумно отпила, показывая, что шутит.

– Вы очень заботливы, госпожа хранительница, однако у меня имеются собственные предпочтения касательно мучений.

– И какие же? – Леандра кивнула на чайный столик, приглашая Эллен обслужить себя самостоятельно.

– В основном они связаны с низкопробным юмором, иронией и горькими попрёками.

– Звучит восхитительно.

– Всё это источник моего солнечного характера, – кисло пробормотала Эллен, заваривая себе чай.

– Как там моя мать?

Эллен покосилась на Леандру и вновь занялась чаем.

– Преобразование, которому она подверглась, истощило её силы. Впрочем, насколько я могу судить, она здорова.