Франческа едва удержалась, чтобы не кинуться дочери на шею. Та стояла, нахохлившись, как птенец, Франческа не выдержала и обняла её.

– Солнышко, мир без тебя бы опустел.

В груди Леандры зашевелилась тупая боль. Она неловко обняла мать, похлопала по спине.

– Я уже боялась, что этот день никогда не наступит, – пробормотала Франческа. – Что тебя убьёт какой-нибудь имперский шпион. Или приступ болезни расплескает твоё сознание по всему миру. Или что ты так возненавидишь меня, что полетят мои предложения по закоулочкам…

– Что ты сказала? – Леандра отстранилась от матери.

– Твоё пророческое заклинание предсказало, что ты убьёшь любимое существо. У меня было видение, в котором ты развеяла мой текст по ветру.

В голове у Леандры забрезжила новая мысль. Она взглянула на вершину вулкана. Закат окрасил облака в золото и пурпур, а сильный западный ветер сплёл из них кружева. Леандра подумала об отце и его метазаклинаниях, о Вивиан, изумруде, Плавучем Городе.

– В чём дело, Леа?

– Возможно… у меня есть решение.

Стоило ей произнести эти слова, как её поразили страх и печаль. Она поняла, что не может ни с кем поделиться своей идеей, а меньше всего – с матерью. Потому что они захотят её остановить.

– Какое решение?

– Да так, ничего. Мне нужно… подготовиться к подъёму в Плавучий Город.

– Но ты ведь не отказываешься перебраться в Лорн или Драл?

– Нет-нет, просто надо кое-что ещё утрясти, – она погладила мать по руке, потом крепко обняла. – Утром увидимся.

Леандра чуть ли не бегом выскочила из комнаты, пронеслась пустыми коридорами и скрылась в надвигающейся тьме. Ей не давали покоя навязчивые мысли о том, что надо срочно сделать, что – утаить, и вообще, как ещё можно спасти мир.

Франческе снился дом её детства. Она искала что-то ценное и давно потерянное. Широкое небо было усыпано звёздами, но приземистые глинобитные домики и пыльные улицы светились дневным светом. Сердце пьянила надежда, заглушая прочие эмоции. Франческа ступила на скрипучую лестницу и…

И проснулась под москитной сеткой в тысячах миль к востоку, через сотни лет после событий сна. Из коридора доносились настойчивые голоса и топот. Что-то было не так. За окном сверкало звёздное небо.

Франческа встала, накинула чёрную мантию волшебницы. Тут в дверь забарабанили, створка отъехала, в проёме появился Тэм. Его деревянный посох синевато светился.

– Имперцы опять атакуют, – сказал он. – Мы эвакуируемся в Плавучий Город.

– Кто приказал? – спросила Франческа.

Её первым, ещё драконьим, побуждением был порыв немедленно присоединиться к битве, но сознание теперешнего жалкого состояния охладило пыл.

– Святой Регент распорядился, чтобы всякая живая душа, не желающая подпасть под действие богозаклинания Таграны, укрылась в одном из храмов. Всем высокопоставленным надлежит немедленно прибыть в Плавучий Город.

Франческа выругалась. Богозаклинание Таграны превращало любое существо в тигроподобный конструкт, одержимый жаждой убийства.

– Где Леандра?

– Я здесь, – донёсся из коридора голос дочери.

– Почему меня разбудили последней? – для порядка спросила Франческа, оглядывая комнату и размышляя, что взять с собой.

Да, она перестала быть драконицей, но если кто-то возомнил, что её можно не вводить в курс дела, этот кто-то жестоко ошибается.

– Мам, не делай из мухи слона. Просто я не спала и сразу услышала новости. Имперский флот каким-то образом проник в гавань прямо у нас под носом. Галеры уже выстраиваются в боевой порядок. Так что поспеши.

Решив, что ничего не брать будет, Франческа сунула ноги в сандалии и покинула комнату. В коридоре стояла Леандра со своей теперь двурукой богиней. Тэм и Кенна, оба в лакированных деревянных доспехах, были рядом с Лоло, выросшим на целый фут.

– Святой Регент приказал отрядам красноплащников сопровождать нас по городу.

– Неужели в городе стало опасно? – нахмурилась Леандра.

– А где сейчас безопасно? – проворчала Эллен откуда-то из-за спин.

– Тогда не будем терять времени, – Леандра кивнула Тэму и Кенне. – Друиды, вперёд.

И они двинулись по тёмным коридорам к павильонной лестнице. Там и сям мерцали масляные лампы в руках слуг и стражников. Где-то плакал ребёнок. Здание содрогнулось от пушечного выстрела. Кто-то закричал.

На улице их ждал десяток стражников с копьями и факелами, языки пламени трепетали на ветру. Все вокруг, задрав головы, смотрели на восток. Проследив за их взглядами, Франческа с ужасом различила массивные тёмные силуэты двух авиаматок. Их огромные поднятые паруса сияли в свете двух лун.

Франческу сковал ледяной страх. Достигнув Шандралу, авиаматки изрыгнут сотни воздушных змеев. Будь она драконицей, изорвала бы в клочья эти паруса прежде, чем корабли приблизились бы на десять миль к городским стенам. Теперь ей не оставалось ничего, кроме как торопливо идти за стражниками по проспекту Утрана. Улицы были заполнены горожанами, несущими на себе скарб и ревущих детей.

Где-то за гаванью полыхнула оранжевая вспышка, осветив военные галеры, которых было, похоже, раза в два больше, чем во время вчерашней «атаки». Миг спустя гавань озарил взрыв: городские антипушечные божества метнули что-то навстречу имперскому ядру.

Выстрелили ещё две пушки. Затем сразу пять, десять… Над городом прокатился грохот, гавань озарило несколько взрывов поменьше: боги стойко пытались не допустить снаряды к городу. Но галер было слишком много. Одно огненное ядро упало на порт, другое – в квартал Наукаа.

Леандра что-то кричала, Франческа не могла разобрать слов. Пламя разорвало темноту на верхней террасе, потом на нижней. Пришлось перейти на бег. Леандра протянула матери руку, и та с благодарностью сжала её ладонь.

Толпа в панике ломилась вверх по Жакарандовой Лестнице. Красноплащники требовали, чтобы люди расступились и дали дорогу, но их голоса тонули в пушечном грохоте.

На следующей террасе им встретился высоченный, футов тридцати ростом, бог. Его тело напоминало ствол баньяна. Наверное, это было боевое воплощение Баньянового Бога. Он выламывал огромными руками-ветвями плиту из ступеней Жакарандовой Лестницы. Плита, должно быть, весила не меньше тысячи фунтов, но бог широко размахнулся и швырнул каменюку в темноту, целясь в имперскую галеру.

Толпа несла Франческу и её спутников по лестнице. Иногда люди спотыкались и падали. Если никто не помогал им подняться, они оказывались растоптанными.

Франческа не раз прежде видела сражения, бунты и осады, но всегда – глазами дракона. Тогда смерть невинных приводила в ужас или ярость. Сейчас же бывшую драконицу потрясала собственная беспомощность. В сердце не осталось места для жалости к погибшим, ею двигало единственное желание: оказаться как можно дальше отсюда.