– Сомневаюсь. Хотя бы иерофантов лорнские серафимы отпугнут. Мы сможем продержаться, пока Совет Звездопада не пришлёт свой флот.

– Или пока к Вивиан не придёт подкрепление из империи.

– О, Бог Богов! – громко захохотала Франческа. – Главное, мы не умрём прямо сейчас! Неужели ты просто не можешь порадоваться, Создатель тебя побери?

– Что бы ни случилось в ближайшие дни, сейчас я смотрю на вещи вполне объективно, – лицо Леандры оставалось мрачным. – А если со мной что-нибудь случится, тебе придётся присмотреть за Дрюн.

– Леа, что ты такое метёшь? Ничего с тобой не случится, – она притянула дочь к себе. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, да, всё прекрасно. Ничего особенного. Кроме… – она мотнула головой на толпу, – кроме всего этого.

Франческа понимающе кивнула. Действительно, окружающее ошеломляло. К ним подошла Дрюн, и Леандра, отпустив мать, обняла богиню. Вокруг молились, пели, а то и плясали.

Лорнские галеры вплывали в залив, имперский флот спешно отходил в открытое море. Пора было сворачивать праздник и приступать к тушению двух сильных пожаров на нижних террасах города.

Позади громко закричали. Франческа оглянулась и увидела, что окружавшие их красноплащники смешались с гидромантами в синих плащах, среди которых она увидела Никодимуса. На муже была плотная чёрно-зелёная мантия, на руках – перчатки, оберегавшие людей от его случайного прикосновения.

Не успела она сказать что-либо, как он подхватил её и закружил. Франческа так жарко обняла его, что на миг испугалась, как бы не переломать ему рёбра.

– Я так беспокоился, – проговорил Никодимус. – Еле уговорил их отпустить меня из Плавучего Города.

– Прибыли южные боги войны. Только что, – сказала Франческа и нахмурилась, заметив лукавую улыбку мужа. – Что-то не так?

– Пока я торчал на горе, нам с Тримурил пришла в голову неплохая идея. Она приказала горожанам молиться за то, чтобы ветры как можно скорее доставили к нам подмогу.

– Ты перестанешь быть собой, если не будешь хвастаться в такой момент, – она закатила глаза.

– Ничего я не… – начал, было, оправдываться Никодимус, но Франческа закрыла ему рот поцелуем.

Они вновь прижались друг к другу. Движение толпы подтолкнуло их к Леандре. Дочь беседовала с Эллен, стоя к ней вплотную, чтобы не мешал людской гомон. Молодые женщины не улыбались и отнюдь не обнимались. Леандра заметила отца. На миг оба они замерли, потом Никодимус рванулся к дочери, увлекая за собой жену.

Леандра заметно напряглась, но Никодимус обнял одной рукой её, а второй – Франческу. Вначале последней было так же неловко, как дочери, она не могла вспомнить, когда они втроём обнимались в последний раз. Затем Леандра несмело обняла родителей. Франческа взмолилась, чтобы этот раз действительно не стал последним.

Никодимус стоял на коленях перед Святым Регентом, чувствуя возрастающую усталость. На вулканическое озеро опускалась вечерняя прохлада, однако дворец ещё хранил жар дня. От сотни пропотевших, немытых людей, собравшихся на совет, остро пахло. Дворецкий возжёг благовония, от которых воздух сделался только гуще и тяжелее.

Рядом неловко завозились Леандра и Франческа. Совет длился уже два часа. Сначала Святой Регент официально приветствовал южных богов, потом последовали доклады местных божеств и военачальников. Хотя с появлением лорнских и дральских союзников положение улучшилось, перейти в наступление не представлялось возможным.

Сообщения городских властей не внушали оптимизма. Ночная бомбардировка дорого обошлась Шандралу. Пожары уничтожили треть запасов риса. Один чиновник подсчитал, что город протянет не долее шестидесяти дней. Другие оспаривали это число, однако все сходились на том, что длительной блокады им не пережить.

Разгорелся спор, кто быстрее получит подкрепление, имперцы или Лига. Империя была ближе, но вряд ли Вивиан рискнула бы оставить свои земли без защиты, в то время как Драл и Лорн могли отправить корабли немедленно. В крепость Звездопада уже ушли срочные сообщения колаборис. Другое дело, что колёса тамошней бюрократической машины вращались с досадной нерасторопностью. Что ещё печальнее, Совет Звездопада мог просто не понять всей остроты ситуации.

Тримурил, как ни странно, хранила молчание. Более того, насколько видел Никодимус, воплощение богини вообще отсутствовало в тронном зале.

Наконец, Святой Регент спросил, что обо всём случившемся думают хранители.

– Ваше святейшество, – с поклоном начал Никодимус, – мы согласны с тем, что для Шандралу прорыв блокады – вопрос жизни и смерти. Мы считаем, необходимо немедленно отправить госпожу хранительницу Франческу и госпожу хранительницу Леандру в крепость Звездопада, чтобы они поторопили Совет с отправкой флота.

Позади забормотали придворные. Святой Регент откашлялся и произнёс:

– Мы предпочитаем, чтобы госпожа хранительница Иксоса оставалась на своём посту.

– Она – тоже, – Никодимус склонил голову. – Однако в данный момент она мало что может сделать для защиты города. То же относится и к госпоже Франческе ввиду её физического изменения.

– Тем не менее мы настаиваем, – Святой Регент заёрзал на своём троне. – Леандра пережила последнюю атаку, а в будущем сможет получить достаточно сил, чтобы победить Империю. Если Лорн и Драл осознают её важность, это подвигнет их как можно быстрее выслать нам подмогу.

Ропот в зале нарастал. Святой Регент не упомянул о том, что Леандра – реинкарнация Лоса, но все определённо подумали именно об этом. К тому же существовала опасность, что лорнцы и друиды могут оказаться слишком щепетильны и, узнав о том, кого им отправляют, вместо предоставления подмоги заключат союз с имперцами.

Семья Никодимуса ожидала чего-то подобного.

– Ваше святейшество, – во весь голос провозгласил он, – мы разделяем ваше беспокойство. Но не нам с вами гадать о судьбе госпожи хранительницы Леандры.

В принципе, он не погрешил против правды. Да, пока всё указывало на то, что пророчество Саванного Скитальца сбудется. С другой стороны, пророчество – это только пророчество, а не незыблемая истина.

– Будет куда полезнее, если в Шандралу останусь я и продолжу накладывать метазаклинания, подпитывающие богов, – продолжил Никодимус. – Ещё неплохо бы напомнить лорнцам и дральцам, что если Шандралу падёт, мои метазаклинания будут для них потеряны.

Ропот перерос в откровенный гомон. На лице Святого Регента не дрогнул ни один мускул.

– Нам даже в голову не приходило, что Альцион может бросить нас в такое время.

– Я и не собираюсь. Вы говорите с тем, кого беспокоит Лига, Иксос и его собственная семья.

– И кому же из них ты отдаёшь предпочтение?

– Все три понятия для меня равноценны, ваше святейшество. Падёт одно – не выжить и двум оставшимся.