– Кто это?

– Тэм, серебряный коршун. Он отправится в путь со мной, но будет прилетать к тебе в одно и то же время. Главное, не забывай открывать окно – в пятницу, в полночь.

– Он видит в темноте?

– Гораздо лучше нас. Иногда его зовут лунным коршуном. Письмо будет у него на лапе, в маленькой тубе. Готовь ответ, как прочтёшь, Тэм подождёт.

– А он меня подпустит?

– Да. Сходи, оденься, и я вас познакомлю.

Я рванула в комнату, схватила первое попавшееся платье, и торопливо зашнуровала простой жилет. Не забыла причесаться, быстро умылась остатками воды из кувшина, и побежала обратно. А когда залетела в комнату, Ракх уже ждал меня, держа на руке красивого серебристо-чёрного коршуна. Глаза у птицы были не жёлтые, а бирюзовые, и перья переливались, словно напитанные звёздным светом.

– Не робей, – сказал колдун. – Он не клюнет.

Я приблизилась, не зная, как вести себя с гордой, неподвижно сидящей птицей.

– Можно погладить?

– Да. Лучше по спине.

– Здравствуй, Тэм, – на всякий случай сказала я. – Рада с тобой познакомиться. – И осторожно коснулась жёстких перьев, сразу почувствовав, какой коршун тёплый.

– Не бойся, – повторил мужчина. – На самом деле ему нравится.

Коршун раскрыл клюв, словно желая подтвердить слова хозяина, и я улыбнулась.

– А у меня в детстве была любимица среди лис по имени Шуня. Ты знаешь, что осенние всегда держали лисиц вместо собак и кошек?

– Я об этом читал, – кивнул мужчина. – Мне пора, Роза.

Я убрала руку, и Ракх пересадил птицу на плечо. Он показался мне красивым как никогда – высокий, прямой, как стрела, весь тёмный и с тёмными волосами. Я снова отметила, что пряди поменяли цвет на угольно-чёрный, но спросить о причинах таких странностей не решилась.

– Можно мне проводить тебя до ворот?

– Конечно. Ну, что ты нос повесила? Не переживай, никто тебя не обидит. Просто не выходи из дома вечером и ночью, не открывай кому ни попадя дверь. Пусть всех гостей встречает Аник.

– Хорошо, – пробормотала я.

Конечно, он не понимал, что меня мучает отнюдь не страх. Я и сама не до конца разобралась с собственными чувствами. Знала только, что они мне приятны.

Ракх тихо вздохнул и, подойдя к двери, открыл её для меня. Мы молча спустились по лестнице, дошли до конюшни, где уже ждал оседланный Жало, и колдун попрощался с Аником.

– Всё запомнил?

– Да, – кивнул парень. – Удачи!

Я хотела было пожелать мужчине счастливого пути, но спохватилась:

– Пожалуйста, подожди ещё минутку!

Маг кивнул, и я бросилась бежать к замшелой лавке. Пару дней назад я смогла вырастить среди трав редкий цветок, который считался волшебным. Он придётся Ракху как нельзя кстати в этом долгом путешествии!

– Вот. Это семицвет. Он принесёт тебе удачу.

– Хм, – отозвался мужчина, принимая из моих рук тонкий стебель с бледно-жётлой пушистой головкой и длинными завитушками тычинок. – Редкое растение. Спасибо, Розана.

– Будь осторожен, – сказала я, борясь с желанием обнять его на прощание.

– Пока, – сказал Аник и пошёл к дому.

– Пока, – отозвался Ракх, повернулся было к коню, но вдруг шагнул ко мне и взял за руку. – Я вернусь.

– Я буду здесь, – через силу улыбнулась я. – Всего доброго, Ракх.

Он легонько сжал мои пальцы, потом сел в седло и тронул коня шагом. Маг не обернулся, и мне оставалось только закрыть за ним ворота и долго смотреть вслед, молясь, чтобы ничего плохого с мужчиной не случилось.

Мне не хотелось возвращаться в дом, и я провела в саду всю первую половину дня. Потом спохватилась, что нужно бы приготовить поесть для себя и Аника, и пошла на кухню. Примерно так и проходили все мои последующие дни: сад – кухня – сад – комнаты. С растениями мне было спокойно и хорошо, а вот готовка не задалась. То оладьи пригорали, то каша получалось с комками, то суп недосолён… Правда, Аник не роптал, и я поменяла о нём своё первоначальное мнение. Удивительно, но после отъезда Ракха парень повеселел, стал больше гулять, а однажды даже выпил немного вина, которое нашёл в погребе. Мы и разговаривать стали чаще. Парень предпочитал перемывать косточки королю Сагору и его колдунам, я же просто слушала и порой отвечала на его вопросы о моей семье.

Время до пятницы тянулось медленно, и мне отчаянно не хватало вечерних прогулок Ракха на конюшню. Когда я видела его, бредущего по саду, мне становилось и спокойно, и хорошо, но, стоило магу покинуть дом, как ко мне вернулись изнурительные бессонницы.

Долгожданный вечер я встретила в покоях Ракха, сказав Анику, что буду там убираться. Парню было всё равно, где и что я мою, и он только предупредил:

– В лабораторию не суйся.

– Знаю уж.

Так и сидела у окна, ожидая появления Тэма, и как назло зевая во весь рот. Не хватало только уснуть на подоконнике и пропустить столь важную встречу! Но бессонные ночи дали о себе знать: я задремала, привалившись к спинке стула, и резко распахнула глаза, когда моей руки коснулось что-то твёрдое. Это был коршун, он сидел на подоконнике и легонько клевал меня в ладонь.

– Ой! Привет! Прости, меня разморило… Так рада тебе! Я возьму?

Хорошо, что оставила окно приоткрытым! Тэм позволил отвязать трубочку, и я жадно вгляделась в маленькие буквы. Ракх писал, что добрался до нужного места, и что у него всё в порядке. Он просил также сообщить, не слишком ли «распоясался» Аник. Почерк у колдуна был мелкий и затейливый, но разборчивый.

Я писала ответ с улыбкой на губах. И о том, что дома всё хорошо, и об Анике, который немного повеселел. Особо сообщать было нечего, и в конце, не удержавшись, я приписала важное «До встречи». Я стала прибавлять это прощание в каждом письме, и Ракх всегда отвечал «Береги себя». Слова, написанные его рукой, согревали, и мне хотелось ответить длинно и цветисто, но сдержанность брала своё. Да и не хватило бы листов описать мою тоску по нему, и радость оттого, что он существует.

Теперь-то я понимала, чего мне так недоставало в прежней жизни. У меня не было того, кого можно ждать. Оказывается, чувство тихой печали могло быть приятным! И хотя мы с Ракхом нечасто виделись в пределах дома, а всё-таки его близость стала мне необходимой. Я знала, что впустила в сердце любовь, и верила, что это не просто игрушечное чувство неопытной девушки. Если прежде Ракх мог напугать меня, то теперь, вспоминая мужчину, я только больше хотела поскорее его увидеть. Эта его особенность двигаться вроде неспешно, но стремительно, или то, как он хмурился... Его порченая шрамами щека, которую мне хотелось погладить, и красивые изгибы губ – такие мягкие и влекущие. Его глаза, столь разные, но одинаково привычные – цветное отражение лета и густые чернила зимней ночи… Его голос, его резковатый волшебный запах, его руки… Я была уверена, что смогу справиться со столь внезапным и сильным чувством, и единственное, что беспокоило, это реакция Ракха на моё признание. Если я, конечно, решусь когда-нибудь признаться.