— Доброе утро, сиятельная тани. Думаю, вам надо размять плечи? Сразу почувствуете себя лучше.

— Я не жалуюсь, — хмыкнула она. — Но и отказываться не стану, зная про твои волшебные руки. Это Юна тебя прислала? Велела что-то передать?

— Лишь то, что вам следует быть красивой и бодрой, сиятельная тани.

— Только плечи, — решила она.

— Вам лучше лечь, да осмелюсь предложить. Одежду снимать не надо.

Раб знал, что обнажаться перед мужчиной, даже неполноценным, младшая тани не станет, потому что испытывает неловкость. Она вообще не привыкла пока иметь дело с рабами мужского пола. Это тани Юна обнажается перед ним без малейшего трепета, целиком доверяя своё тело — раб для неё не более и не менее, что любая другая вещь. Так что стыдливость младшей тани была даже в чём-то приятна.

— Только плечи, — повторила тани Челла. — Я останусь сидеть. А потом узнаешь, куда девались мои служанки, и позовешь их. А вообще, что-то произошло?

— Всё в порядке, сиятельная тани. Всё хорошо. Бай-тани Юна ждёт внизу.

У Таюра были волшебные руки. Он начал с мягких прикосновений, потом они стали сильнее и глубже, почти до боли, но Челла всё равно довольно выгнулась и чуть ли не мурлыкнула. И даже не вздрогнула, ощутив легкий укол…

И обмякла в руках массажиста. Он подхватил её, не позволив упасть. Придерживая, воткнул заколдованную булавку в тонкую ткань сорочки — для верности, прикрыл плечи бархатным халатом и поправил пояс. Подобрал её волосы, ловко закрутил в узел и закрепил шпильками — это у него получалось быстрее, чем у любой бестолковой горничной. Оставить густые и длинные волосы младшей тани распущенными — это ведь было бы очень неудобно. А потом он просто подхватил девушку и перекинул через плечо.

Он прошёл мимо стражников у дверей, и те ничего не имели против, потому что ещё раньше получили по уколу булавкой. Если тебя считают безобидным недочеловеком — это бывает не только обидно, но и полезно. Надо было сделать не больше десятка шагов — перед ним услужливо откинули занавесь, приняли девушку и унесли, деревянная панель со слабым стуком задвинулась.

Вот и всё. Он просто выполнил приказ. Он не мог не выполнить приказ своего предыдущего хозяина — тот так и не отпустил его по-настоящему, уступая полезную вещь — искусного массажиста, умного и учёного, — тану Сурешу. Игрушку для молодой жены, которая той понравилась. Но если его любимая тани узнает про «двойное дно» своей игрушки — прогонит сразу. Таюр готов был на всё, чтобы этого не допустить. Теперь ему остаётся надеяться, что она не узнает.

Крепко спавшую Юну разбудил переполох. Доклад ближней дамы скорее озадачил, чем прояснил. Письмо? С печатью князя? Где нашли?..

Да, это странно, знаете ли.

Тани Челла?.. Ещё спит? Что ж, разбудите. Приказала не будить? Разбудите всё равно!

Тревога сразу же сжала тисками сердце Юны. Случилось плохое!

Таюр появился из внутренних дверей, низко поклонился:

— Я нужен моей тани?

— Пока нет, — она махнула рукой, — но будь поблизости.

Это и так само собой разумелось.

— Одеваться, — приказала она служанкам.

Таюр молчаливо замер в углу, грустно глядя на суету, на него одинаково не обращали внимания ни бай-тани, ни служанки.

Юна выходила из спальни, когда ей доложили, что падчерицы в её комнатах нет.

— Так найдите! — рассердилась она. — Посмотрите в мастерских. Пошлите к Тале, Челла скорее всего у неё! С кем она ушла?..

Конечно, с кем-то. Челла могла ослушаться и сбежать самостоятельно, но любая её служанка не решилась бы не подчиниться Юне, которая нечасто раздавала такие приказы, но уж если раздавала…

Дама, которая ходила звать Челлу, только развела руками.

— Узнайте у бай Туану, какая горничная была с Челлой вчера вечером. Да что творится? — Юна сердилась скорее от растерянности.

Челла как-то говорила, что хозяйство в замке — как стройная музыка арфы, и ей никогда не добиться, чтобы её «арфа» звучала так же, когда Юна уедет. Хотела польстить мачехе, это понятно. Но теперь Юна как вживую услышала стон порванной струны.

Не будет больше того звучания…

— Найдите Челлу! — повторила она, и вздрогнула, услышав вой за окном.

Выла Урра, выгнувшись в спине и высоко запрокинув голову. И этот вой тоже не означал ничего хорошего.

— Позвольте сказать, бай-тани?

Юна обернулась на звонкий голосок Ману, любимой служанки Челлы.

Они стояли вчетвером, кучкой, девушки, которые служили Челле — явились на зов, испуганные и растерянные.

— Говори. Ты была с тани Челлой сегодня?

— Да, бай-тани. Я вышла. А когда вернулась, тани Челла ушла.

— Ты оставила её одну? Почему?

— Я пошла на кухню за кипятком, бай-тани. Тани захотела бы чаю…

Юна удивлённо посмотрела на девушку.

— Челла спала, когда ты уходила?

— Да, бай-тани.

— Почему ты пошла сама, а не передала приказ другой служанке? Ты не должна была оставлять тани.

— Я не знаю… Челла хотела… Никого не было! — девушка бормотала что-то, сбивалась, терялась, и была мало похожа на прежнюю бойкую Ману.

— Присмотрите за ней, — велела Юна, — сдайте на руки Тале, и не оставляйте одну до моего распоряжения.

Она подозвала стражника и показала на Ману — тот слышал и понял приказ.

— Я буду в кабинете, когда найдёте Челлу, пусть она тоже идёт туда. И пусть поторопится! — Юна поёжилась от внезапно накатившего озноба.

С Челлой ничего не может случиться в Дьямоне, вот в чем дело. Её ни к чему нельзя принудить. Иначе — подумать страшно, какую силу пришлось бы применить.

В кабинете дожидался лорд Фурати. Он сидел в кресле, которое не нравилось Сайгуру, а на столе Юна сразу увидела сложенный в трубочку лист самой дорогой шёлковой бумаги, обмотанный золотой нитью и запечатанный печатью на золотистом воске. Всё стало почти понятно…

— Это висело на ветке, — отрывисто пояснил Фурати, — на том рододендроне. Да, на том самом, который так и не зацвёл красным.

— Вы не вскрыли.

— Конечно нет. Вряд ли это адресовано мне. И печать я рассмотрел, конечно. Мне уже приходилось наблюдать, как письма вашего драгоценного дядюшки исчезали на глазах, если печать ломал посторонний человек. Так что вскройте сами, душа моя, — Фурати был явно раздражён, что вообще случалось с ним нечасто.

Последний раз — когда он пожелал убить Сайгура Кана медным кувшином.

— Но откуда на кусте появилось письмо? Там стража.

— Стражники ничего не заметили! Я этому верю. Вам не приходилось наблюдать, как охрана поутру дремлет, стоя и при этом тараща глаза? Бездельники, — буркнул Фурати. — Скажите лучше, зачем вообще вручать послания подобным образом?