– Улетай! – закричала она изо всех сил. –Улетай!..

Ральсвик вскрикнул с недоумением:

– Ты хочешь спасти ему жизнь?

Блестка поперхнулась, сказала быстро:

– Да, я кормила его с рук. Он очень добрый!

– Прямо с рук? – не поверил Ральсвик. –Такого дракона?

– Он еще и вылизывал мне пальцы, – сказала Блесткагордо и одновременно с печалью. – И все старался лизнуть в лицо.

– Отважная ты, – проговорил Ральсвик с огромнымуважением. Он посмотрел на небо. – Ладно. Если улетит, не станем… Меривой!Пока не стреляй, хорошо?

Блестка замахала руками, подпрыгнула, снова махала руками.Дракон вильнул крыльями, Блестка видела его свесившуюся голову и горящие огнемглаза. Он давно заметил ее, вычленил из общего числа людей и теперь нарезалкруги, держа ее в центре. Она видела его смеющиеся глаза, распахнутую пасть ивысунутый язык – то ли дразнился, то ли старался лизнуть ее прямо оттуда.

Иггельд прокричал громче, слова гасли в морозном воздухе исвисте огромных крыльев. Она услышала только свое имя, также слова, которыеможно толковать как угодно: «…вернись, я…», замахала руками, крикнула:

– Улетай!.. Уходи!.. Возвращайся, тебя сейчас собьют…

Дракон сделал вираж и теперь несся уже почти над ихголовами. Ральсвик прокричал бешено:

– Он нападает!.. Стреляйте!

Блестка не успела вскрикнуть, как раздался страшныймногоголосый свист. Чешуя на груди дракона заблистала, там, ударяясь о панцирь,стрелы разлетались на мельчайшие осколки. Меривой все еще не спустил тетиву: онводил кончиком стрелы, стараясь поймать в прицел наездника. Блестка закричала,толкнула его под локоть, стрела сорвалась с тетивы, в тот же миг Иггельд чутьподпрыгнул на спине дракона, ветер растрепал волосы, а стрела унеслась, вырвавклок волос.

Меривой повернул к ней гневное лицо:

– Что случилось?

– Не убивай… – выкрикнула Блестка, добавила втихом отчаянии: – …дракона…

Ральсвик заорал:

– Меривой, не спи!

Дракон пронесся над их головами, пахнуло жаром, все услышализапах огромного сильного зверя. Меривой быстро развернулся и выпустил стрелувдогонку.

– Не надо! – закричала Блестка отчаянно. – Несмей!

Она прыгнула на Меривоя и повалила его на землю. С неба донессястрашный крик смертельно раненного зверя. Эхо ударило в скалы, заметалось междугорами. Черныш летел неровно, рывками. Стрела, которую послал Меривой, пробилапанцирь и погрузилась почти целиком. Черныш закричал с такой мукой, чтодрогнули горы, попытался взмахнуть крыльями, но те не слушались, его занесло всторону, ударился боком, перевернулся, огромное тело пыталось удержаться, лапыцеплялись за камни, слышался скрежет, затем вся туша рухнула в пропасть.

Блестка, не помня себя, подбежала к краю бездны. Дракон ещераз ударился о стену, его перевернуло кверху брюхом, ударило о другую стенутесного ущелья, снова перевернуло, и Блестка успела увидеть человека сраскинутыми руками. Из-под ее ног сорвался крупный камень, внизу разлетелся впыль. Она слышала звуки тяжелых ударов огромного грузного тела, треск костей,грохот падающих камней.

Ральсвик взял ее за плечо и развернул. Она уткнулась лицом вмеховую одежду, расплакалась. Широкая ладонь гладила ее по волосам, негромкийголос произнес:

– Он был сильным и храбрым воином.

– Да, – прошептала она сквозь слезы.

– Он единственный, кто еще борется, – сказалРальсвик. – Кто еще боролся… За это мы его уважали. Пусть его родные скалыбудут ему пухом… а небо примет отважного воина! Пошли, Блестка, пошли! Придонтам места себе не находит.

* * *

Яська вылетела вслед за Иггельдом, раз он помчался на север,она пошла расширяющимися кругами на восток, обследовала все тропки нарасстоянии втрое дальше, чем если бы беглянку несли быстрые кони, потомвернулась, обнаружила, что Иггельд еще не вернулся.

Сперва ее терзала смутная тревога, хотя Черныш уже навернякаустал и запросился бы домой. Но, возможно, Иггельд дал ему перевести дух наудобном уступе, накормил из мешка, снова ищет…

Какой уступ, мелькнуло у нее в голове, какой мешок, Иггельдринулся в чем есть, даже доспехи не надел. Хорошо, если меч успел нацепить…

Искала долго и на севере, едва не повернула обратно, новзгляд зацепился за обнажившиеся камни, один даже блещет свежим сколом, апласты снега сброшены, хотя лавины не было. Снизилась, рассмотрела отчетливоследы многих ног, что повергло в недоумение, сделала круг еще, дракон почему-тобеспокоился и все пытался снизиться в само ущелье.

Яська опасливо измерила взглядом расстояние между скалами,слишком тесно, но внизу в самом деле странная россыпь камней, а дальше… Сердцеостановилось, она вскрикнула:

– Скулан!.. Скулан, они там, это же Черныш… Быстрее,быстрее!

Скулан зашел в ущелье, понесся между каменными стенами,почти касаясь крыльями, начал быстро снижаться. Яську затошнило от быстромелькающих каменных стен. Дракон заскрипел, она чувствовала, как он набрал вгрудь воздуха и напряг все мышцы, уперся в незримую преграду, снизу больноударило, затрясло, быстро мелькающие стены стали видны, замерли.

Она торопливо слезла с бурно вздымающегося бока. Огромнаячерная туша лежала, распластавшись, как поняла тотчас же, Черныш перед ударомне сумел сжаться в ком, а Иггельд лежал на россыпи мелких камней, Яська издалиувидела лужу крови и массу сырого мяса в месте груди и живота брата. Все этослабо шевелилось, дергалось, она остановилась, ухватилась за рот, почудилось,что кишки вывалились наружу. Ноги ослабели, но заставила себя двигаться, идти.Прямо перед Иггельдом застыла массивная, залитая кровью голова Черныша, глазадракона закрыты.

– Иггельд… – простонала Яська.

Слезы брызнули из глаз. Красное мясо на груди Иггельдадернулось, она сделала еще пару шагов и поняла, что это огромный язык Черныша,он зализывал раны любимому родителю, а потом вообще накрыл его грудь языком,спасая от лютого холода.

Она подбежала, колени подломились, упала перед братом. ЛицоИггельда бледное, свежая кровь на губах, страшно рассечена скула, волосы вслипшейся и уже замерзшей крови. Он застонал под ее пальцами, веки медленноприподнялись. В глазах было безумие, Яська заплакала:

– Живой!.. Все равно живой!..

С посиневших от холода губ сорвалось:

– Где… она…

– Живой, – повторила Яська. – Брат мой,единственный… только ты у меня остался!.. Не умирай…

Иггельд попробовал приподнять голову, лицо дико исказилось,смертельная бледность залила лоб и щеки.