– С дровишками в твоем доме плохо, Иггельд… А негоже,чтобы правитель Долины нуждался. Вот я и принес, с деревом в Долине туговато…

– Спасибо, – бросил Иггельд.

Он намеревался ринуться наверх, к Блестке, но Метеликспросил печально:

– Ратша… что с ним? Я видел, он оделся так, как будтоуходит навсегда…

– Верно, – буркнул Иггельд.

– Добрый воин ушел… – вздохнул старик. –Настоящий… Все меньше в нашей Долине Иггельда доблести, зато все больше… Скороона уже перестанет зваться Долиной Иггельда.

Он умолк, словно стиснул свое же горло, с опаской посмотрелна Иггельда. Тот уже поставил ногу на лестницу, но остановился, с подозрениемуставился на Метелика. Тот пугливо прикрыл рот ладонью, кисть руки сморщенная,во вздутых венах, натруженная ломкой камня в горах.

– Простите, хозяин! Это я по старости болтаю, сам ужене знаю, что и говорю.

Иггельд процедил мрачно:

– Начал болтать, болтай дальше.

– Да это я так, по дурости, – продолжил Метеликиспуганно. – Мы не хотим гневить вас, хозяин! Зачем? Нам с вами живетсяхорошо. А закончится война, будем жить еще лучше.

Иггельд нахмурился.

– Ты знаешь, что случилось? Из-за чего Ратша сцепился сэтими… я согласен, неприятными людьми, но, увы, могущественными? От них можетбыть немало бед.

Метелик потупился, переступил с ноги на ногу, развел руками.

– Да, ваша милость.

– Говори!

Метелик помялся, снова переступил с ноги на ногу. Лицо унего было несчастное.

– Ратша вступился за рабыню. Может быть, и не стоилотак уж сразу за меч, но гости хотели ее изнасиловать, а это для Ратшипоказалось негоже. Он ведь не равнинник, он из горных…

Иггельду показалось, что Метелик пытается оправдать Ратшу,сказал нетерпеливо:

– Он прав, но нельзя доводить до ссоры. Что за рабыня?

Метелик сказал с некоторой неохотой:

– Та, что… не рабыня, а эта… пленная. Артанка. Она вцепях. Говорят, Ратша вообще потом разрубил ее цепи своим мечом. У него такоймеч, особенный… Немало прольет артанской крови!

Иггельд ахнул, кровь отхлынула от лица. Смертельный холодпронзил, как будто голым бросили в прорубь. Рука метнулась к мечу, он вскрикнулстрашно:

– Что с ней?

– Не знаю, – ответил Метелик испуганно. Онотступил, глядя в его страшное перекошенное лицо. – Не знаю, господин…Сегодня она не выходила.

Он отшатнулся, Иггельд пронесся по ступенькам, как свирепыйсмерч. В голове стучала страшная мысль: а что, если изнасиловали? А что, если…Боги, да как он мог, как оставил одну? Привык, что в Долине все только по еговоле, а тут эта нахлынувшая мразь!.. Артанка, прости, прости меня! Только бы стобой ничего не случилось!.. Отныне никогда-никогда никаких цепей. Сам сниму ивыброшу в окно. Никогда-никогда никаких оков. Я скорее закую в оковы себя,дурака и мерзавца, чем позволю железу прикоснуться к тебе!..

Он помчался по коридору, как взбешенный тур, ничего не видяналитыми кровью глазами. Артанка, только сейчас я понимаю, насколько ты мнедорога… И насколько я дурак, тоже понимаю. Ты сто раз говорила, что можешь датьслово, а я не верил. Ты не убежишь, любимая, теперь я это знаю. И не толькопотому, что твое слово нерушимее, чем вот эти горы, но и потому… да, еще ипотому, что я тебе тоже небезразличен…

– Гордецы, – прорычал он со стыдом ибешенством, – что мы натворили, гордецы!

В конце коридора показалась дверь ее комнаты. Он мчался, какураган, успел подумать, что не сумеет остановиться, вышибет дверь, а там нужнотолько упасть к ее ногам, сознаться, каким был дураком, себялюбцем, слепцом., ивымолить у нее прощение. Она должна простить, ведь как бы ни задиралаподбородок, но и она, как уже сказала открыто и честно, тоже любит его.

Дверь распахнулась, мелькнули две ступени. Он прыгнул сразуна разбросанную в беспорядке солому. Все растоптано, разбросано сапогами.Взгляд упал на клочья ее платья. Торопливо нагнулся, пальцы ощутили грубуюткань, в которую одевали здесь… стыд какой!.. Эту рожденную для того, чтобывзирать с небес на всех людей разом. Еще клочья, еще…

Он снова похолодел – это означало только одно: с неесорвали платье. Она, обнаженная, отбивалась от насильников. Ее хватали грязнымипотными лапами, ее пытались согнуть, заставляли раздвинуть ноги… А вот кускицепей, разрубленные оковы… Ратша, я упаду тебе в ноги и вымолю твое прощение,ты добр, ты простишь меня, неумного, растерянного…

Дикий крик вырвался из его груди. Он выхватил меч, с силойударил по стене. Полетели искры. Звякнуло, он думал, меч сломается, но клинок,выкованный гномами, как и у Ратши, лишь высек длинный сноп ярких искр.

– Сволочи!

Он рубил стены в бешенстве, потом выскочил в коридор,пронесся по залам, глаза шарили во все стороны, пытаясь увидеть радостногалдящую толпу, что тащит голую женщину, или хотя бы заметить краем глаза, какгде-то мелькнет обнаженная рука или нога, артанка должна прятаться где-топоблизости, ведь в свою комнату сейчас возвращаться просто не решается…

Он привстал на цыпочки, приложил ладони ко рту и закричал вовесь голос:

– Артанка!.. Артанка, выходи! Теперь я – твоязащита!

Никто не ответил, только слуги и стражи смотрели на него судивлением. Он набрал в грудь воздуха и прокричал его громче:

– Артанка! Отныне – никаких цепей!

Глаза застлало красным, он ощутил на губах теплое исолоноватое. Машинально провел ладонью, она оказалась в крови. Из ноздрей текладвумя струйками кровь.

Прислушался, но везде тихо. Люди стояли, кого где застал егокрик, смотрели молча, не двигаясь. Он ощутил такую страшную потерю, чтонеистово захотелось вонзить меч в свою грудь. Вместо этого он поднес ладони корту и прокричал из всех сил, из последних сил:

– Клянусь, Артанка!.. Ни цепей, ни оков…

Голову пронзила дикая боль. Глаза застлало красным, он виделтолько кровавый туман с плавающими темными сгустками. Колени подломились, онупал навзничь, а кровь продолжала струиться из лопнувших вен на висках.

* * *

Спуск остался в памяти, как затянувшийся кошмар, она дваждысрывалась и повисала на веревке. Горец терпеливо ждал, когда зацепится,похваливал, хотя чувствовала себя полной неумехой, а когда опустились на самоедно, как ей показалось, ущелья, сказал с уважением:

– Ты могла бы родиться и горянкой!..

– Если бы не ты, – пробормотала она, – я быразбилась.

– Ни одна женщина еще не поднималась на такую отвеснуюстену, – пояснил он. – Ты – молодец. Ладно, смотри сюда… Видишьтам камни, а между ними сосенка?.. Иди прямо. Никуда не сворачивай, да и несвернешь, скалы со всех сторон… Мы с тобой перелезли с другой стороны каменногокольца, так что тебе надо обогнуть по дуге всю долину, наткнешься на артан. Ихеще немного…