Белг сразу же заорал:

– Иггельд!.. А ты знаешь, что творится в твоемхозяйстве? Мы требуем строгого наказания!

– Что случилось? – спросил Иггельд, опешив. –Все виновные будут строго наказаны, обещаю. Что случилось?

– Один из твоих людей напал на нас, – заявилвысокомерно Дроздень. – Он даже обнажил меч, и если бы только не стойкостьи выдержка Белга, что не снизошел до ответа на вызов скрестить мечи, пролиласьбы кровь!

Иггельд нахмурился, поверить трудно, у Белга слава отменногобойца, он побеждал на турнирах и в поединках, об этом рассказывал не только он,но и о нем, так что Белг поступил благородно, не приняв вызов.

– Вызов брошен самому Белгу?

– Да.

– Что за безумец, – пробормотал Иггельд. –Кто это?

– Ратша!

Словно холодной водой окатили Иггельда. Он окинул толпуиспуганным взглядом. Здесь все, кто уцелел из правящей верхушки Куявии, князьяи беры, наместники, вельможи и верховные сановники, самые богатые и влиятельныелюди. Здесь, по сути, верхушка знати. От их воли зависит вся жизнь в егоДолине, само ее существование и всего его хозяйства.

– Я разберусь, – пообещал он сдавленнымголосом. – И накажу строго по закону.

Белг высокомерно молчал, унизанные драгоценными перстнямипальцы на рукояти меча, грудь вызывающе расправлена, зато Дроздень сказалторопливо и громко:

– Да-да, строго по закону!.. Куявия еще жива, законыее – живы!

– Можете не сомневаться, – ответил Иггельдсдержанно.

Он шагнул к дому, перед ним расступились, но бросилась вноги воющая женщина, уцепилась за колени, просила сжалиться, с нею трое детей,двое умерли по дороге, а уже здесь, в Долине, заболел муж, лежит в горячке,если его не посмотрит лекарь, умрет, помоги, спаси…

Иггельд с трудом успокоил, утешил, потом еще кого-тоуспокоил и утешил, третьему пообещал разобраться и помочь, а когда кое-каквыдрался из цепляющихся за одежду рук и побежал по ступенькам к двери, в грудитесно, а в голове шумели, сталкиваясь, испуганные оборванные мысли. По законуон должен наказать Ратшу очень сурово. Даже непонятно, насколько, простолюдин,поднявший руку на князя – это бунтовщик, мятежник, разбойник. В однихземлях Куявии их просто вешали, в других – четвертовали, в третьих –привязывали к вершинкам деревьев за ноги и отпускали деревца, вчетвертых – разрывали дикими конями, в пятых и шестых свои способы казни,но казнь везде, и надо как-то извернуться, чтобы не дать Ратшу палачу…

В усталом мозгу грохотало, перед глазами мелькали обрывкислучившегося за ночь, две жаркие схватки с небольшими отрядами артан, когдапроверяли Ворчуна на стойкость и непугливость, всплывала перед глазами дивнаярыба с золотыми перьями, трепещущая в пасти вынырнувшего дракона, в ушахзвучали голоса, слышался звон металла, крики, а поверх всего, закрывая,всплывало гневное лицо с удивительными темно-лиловыми и словно бы вопрошающимиглазами.

Дверь распахнулась, навстречу вышел огромный человек вдоспехах. Из-за плеча рукоять меча, шлем на сгибе локтя, и только рыжаялохматая голова заблестела на солнце знакомо. Ратша посмотрел на него сосдержанным вниманием, по-дружески, но с едва заметной холодноватостью.

Иггельд загородил ему дорогу:

– Ратша!.. Погоди.

Ратша остановился, помимо меча, за спиной небольшой круглыйщит, а на широком кожаном поясе с потайными кармашками длинный нож и небольшаябаклажка.

– Да, Иггельд.

Голос ровный, немного отчужденный, что сразу разозлил, тутночь не спал, носился по степи и над морем, проверял чужого дракона, его ли этодело, а тут прекрасно выспавшийся, сытый и с запахом винца Ратша роняет этовысокомерное «Да, Иггельд», будто изволит осведомиться, что же хочет этотдурак, этот погонщик драконов, этот простак!

– Что стряслось? – жестко потребовал Иггельд. Оногляделся по сторонам, понизил голос: – Какая муха тебя укусила? Здесь жекнязья, беры, вся уцелевшая знать… Они же со своей властью могут нас в пыль, сземлей сровнять!

Взгляд Ратши угас, словно услышал совсем не то, на что всееще рассчитывал. Иггельд, не веря своим глазам, увидел, как Ратша вместо ответапосмотрел в небо, затем в сторону пещер, лишь потом обронил нехотя:

– Я сделал то, что должен делать мужчина.

– Ты с ума сошел!

– Наверное, – ответил Ратша холодновато. –Что делать, если мужчин в этой Долине больше не нашлось…

Иггельд ощутил, как злость начала подниматься в нем, каккипящая лава. Он процедил с яростью:

– Не забывайся, Ратша! Ты помнишь, через что мы прошли.

– Я помню, – отпарировал Ратша. В его сильноммужественном голосе прозвучала грусть. – Ты нет. Но я не хочу, чтобы утебя были неприятности из-за меня. Я отправляюсь вниз, в междугорье. Чудинобещал забросить меня туда на своем драконе. Пора посмотреть, так ли уж сильныартане в войне в горах. Может быть, если повезет, спущусь даже вниз, наравнину. Тебе скоро сообщат, что я погиб. Правда это или нет, неважно. Зато утебя перестанут требовать моей головы.

Иггельд опешил, ощутил укол вины, сказал уже не так зло:

– Но что случилось? Ты можешь рассказать?

Ратша покачал головой.

– Тебе надо было спросить это раньше. Но ты спервапообещал той мрази строго наказать меня! Прощай, Иггельд. Когда-то я считалтебя способным дать отпор вторгшимся артанам и… теперь смешно подумать, даженанести ответный удар. А ты не можешь дать отпор даже вельможной мрази, что неимеет уже ни власти, ни влияния, ни денег, ни войск… У нее только наглость,Иггельд! Только наглость и дурость. А ты все еще считаешь, что они что-томогут.

Он махнул рукой, повернулся и пошел, прямой и сильный, сразвернутыми плечами. Иггельду даже почудилось, что сейчас Ратша даже сталвыше, выглядит ярче и значительнее, чем в последние недели, когда томился бездела.

– Ратша! – вскрикнул он. – Ратша!

Красивый воин в блестящих доспехах не ускорил и не замедлилшага, шел все так же ровно, уверенно, а крик сзади остался повисшим в воздухе,словно карканье завистливой вороны.

– Ратша! – гаркнул Иггельд. – Ты слышишь?Ратша!

Мелькнула мысль побежать следом, схватить за плечо,развернуть к себе лицом, потребовать объяснений, ведь столько лет прожили,поддерживая друг друга, но что-то мешало, ведь он давно уже не тот мальчишка,что бежал из разгромленного ныне города и наткнулся на огромного великана,теперь он, Иггельд, сам глава этого города и всей Долины, он должен вести себядостойно, мудро, взвешенно, не бежать следом за человеком, который хоть исделал для него немало, но все же не ровня, не ровня…

Он стиснул челюсти, отвернулся и вошел в дом. В нижнем залеу очага складывал дрова старый Метелик. Оглянулся, сказал почти виновато: