Мелькнула мысль, что теперь их слишком много, а навалятсявсе разом. Если вот сейчас ударить себя под левую грудь, лезвие легко и почтибез препятствий проникнет между ребрами и пронзит ее сердце. И кончатся муки,потому что даже сейчас видит это хищное лицо и почти готова поверить, что онговорил правду, что он сожалеет, что готов принять ее условия…

Они бросились с дикими воплями в самом деле все разом. Онабыстро взмахнула ножом, повернулась и ударила снова. За ее руки хватали,пытались выхватить нож, она успела подумать, что им в самом деле велено братьее только живой, вывернулась и ударила третий раз… Со всех сторон стоял крик,она чувствовала невыразимое презрение, разве это мужчины, у них совсем нетдостоинства, даже она, женщина, дерется молча…

Потом крики стали громче. В них звучал ужас. Она нанеслаудар четвертому прямо в глаз. Нож вошел в глазницу по самую рукоять. На рукибрызнуло мутной жидкостью. Еще трое бросили ее и кинулись бежать. Камешкиразлетались под их подошвами, словно они мчались, как перепуганные олени, помелководью.

Но знакомо и страшно пропели стрелы, все трое упали лицом наземлю. У двоих стрелы торчали из затылков, легко расколовши кости, третьегострела пронзила в шею, войдя по самое оперение. Блестка еще стояла, тяжело дышаи пошатываясь, сильные руки схватили ее сзади, ликующий голос прокричал с такойрадостной мощью, что она едва не оглохла:

– Это Блестка!.. Ребята, это же наша Блестка!

Ее тискали, обнимали, трясли. Здесь были Ральсвик, Меривой,Рагинец, Хрущ, а с ними еще около десятка воинов. Все прекрасно вооруженные, влегкой, но теплой одежде из кожи, все воины с луками. Блесткаприсмотрелась – у всех непростые, с необычайно толстыми дугами, а тетиване одинарная, а сплетена из жил.

Ральсвик сказал счастливо:

– Блестка, мы ходили вокруг этой проклятой Долины,упрятанной в каменное кольцо, как коты вокруг кувшина со сметаной! Все искали,откуда можно бы перелезть тайком… Все-таки боги нас любят, верно? Мы шли поэтому проклятому ущелью, высматривали стены, проклинали куявов и мечтали, какбудем вспарывать им животы, как вдруг ты бежишь навстречу… Боги, как тыдралась!

Меривой захохотал:

– Если бы мы подождали еще, она бы перебила всех! Будьздорова, Блестка. Ребята, давайте обратно, пока не заблудились в этих камнях.Все кончилось счастливо. По дороге расскажешь, в самом ли деле у них тамдраконы…

Они окружили ее и так двигались тесной группой, ей быложарко в окружении высоких могучих друзей, от их горячих улыбок, блестящих глази сверкающих, как снег под солнцем, зубов. Она улыбалась, улыбалась, но изсердца как будто уходила жизнь, с каждым шагом вниз по заснеженному склонуудаляются от дома, где ее сердце.

– Как вы меня нашли?

– С трудом, – ответил Ральсвик. – Признаюсь,с трудом. Когда наши люди нашли разбитую повозку и погибших стражей, Придон пришелв такую ярость, что едва не разорвал нас на куски голыми руками. Впрочем, те,кто был со мной, почти все погибли. Даже доблестный Шелепень, помнишь? Потом мыдолго искали среди разбойничающих шаек, пока не поверили, что те следы дракона,что мы обнаружили, в самом деле могли быть следами прирученного дракона. И тебяувезли именно на драконе… Так и было?

– Да.

– Страшно было?

– Да, – призналась она, поспешно добавила: –Но только в первый день. А потом я сама кормила этого дракона. Он умный! Почтикак конь, только с крыльями. И он меня уже узнавал, всякий раз хвостом вилял.

Ральсвик передернул плечами.

– Представляю! Ничего не разносил вокруг?

– Вокруг одни скалы, – объяснила она. – Нет,он в самом деле очень… ласковый. Как пес.

Меривой шел впереди, остановился и указывал, в какую сторонунужно поворачивать. Блестка не сразу сообразила из-за слепившего глаза снега,что он беспечно стоит на краю пропасти. Противоположный край на расстоянииброска дротика, стена так запорошена снегом, что Блестка так бы и двигалась кней, пока не ощутила бы себя летящей в бездну.

Холодный воздух обжигал горло, она закашлялась, Меривойобернулся и подбадривающе усмехнулся.

– Уже близко. Вон за теми камнями наш лагерь.

– Сколько вас?

– Пока два десятка. Остальные будут через два-три дня.

– Не боитесь, что куявы могут выйти и сбросить вас впропасть?

Он расхохотался.

– От всей Куявии разве что и осталась та высокогорнаядолина, где тебя держали в неволе!.. Все захвачено нашими героями.

– Только мало их осталось, – сказала она невесело.

Он помрачнел.

– Да, наших погибло немало. Но зато вся Куявияповержена, а это – главное. Да и ты нам очень дорога! Крепись, уженемного.

Они двигались легко, быстро, умело. Она чувствовала себянеуклюжей и медлительной, с неловкостью представила, как же трудно было имподниматься наверх. Ей повезло, ее доставили на огромном драконе, что оказалсясовсем не страшным, а они преодолели весь путь пешком…

Она посмотрела на Меривоя, на Ральсвика, оба не чувствуют ниусталости, ни опасности, еще и живо разговаривают на ходу, смеются, вспомнила,что они из рода горных артан и потому они…

Додумать мысль не успела, по стене напротив быстроскользнула тень, словно с большой скоростью пронеслась туча. Блестка еще неуспела вскинуть голову, как сердце похолодело, в голову ударил волной страх, апо отряду прокатился крик:

– Дракон!.. Дракон!.. Луки – к бою!

Она хотела закричать, что не надо стрелять, но язык примерзк гортани. В синем, даже белесом небе Черныш парил, как орел невиданныхразмеров. Сквозь растопыренные крылья просвечивало солнце, они казались ликующепурпурными, а сам он выглядел не боевым драконом, а летающим существом издетской сказки.

С загривка свесился человек, он пристально всматривался вбредущих по снегу артан. Те без спешки доставали луки, натягивали тетивы, нонаездника это, похоже, не беспокоило. Он сделал знак дракону снизиться еще, тоткрасиво наклонил крылья и пошел по все снижающейся спирали.

Блестка с беспокойством поглядывала на артан, Иггельд незнает еще, что это за луки и что это за стрелки. Она замахала ему руками,указывая, чтобы он улетал побыстрее. Она видела, как Иггельд опасно свесился сзагривка, что-то прокричал, но слова уносило ветром. Он велел дракону снизитьсяеще ниже. Артане, посмеиваясь, начали доставать стрелы.

– Улетай, дурак! – закричала Блестка. –Улетай, это…

Она подпрыгнула, замахала руками, как будто отгоняла кур.Дракон снизился еще, Блестка рассмотрела лицо Иггельда, почему-то в струпьяхзасохшей крови, исхудавшее, с темными кругами под глазами. Скулы заострились,нос острый, как у мертвеца, он весь желтый, словно смертельно болен…