«Я столкнулся с некоторыми нестыковками в цифрах, — сказал он. — Не могли бы вы немного помочь мне?»

Вместе с ним Гордон не спеша проверила все данные. Когда она закончила, ситуация была ничуть не лучше, чем вначале. Несколько сотен тысяч долларов так и не были найдены. Нестыковка была слишком существенной, чтобы просто отмахнуться от нее.

«Я по-прежнему не понимаю, в чем дело, Гейл, — сказал Тесслер. — Не могли бы вы выслать мне подтверждающие документы?»

Гордон сказала, что вскоре вышлет ему все необходимые документы.

Неделю спустя Тесслер забеспокоился. От Гордон не было ни слуху ни духу, и он позвонил ей снова.

«Здравствуйте, Гейл, — сказал он. — Мне все еще нужна ваша помощь. Не могли бы вы выслать мне необходимые бумаги? Я не понимаю, откуда взялись эти цифры. Я просто должен проверить их».

И вновь Гордон сказала, что без промедления вышлет нужные материалы, и на этом разговор закончился.

На следующее утро босс Тесслера, Джо Куинн, который возглавлял управление активами, попросил его немедленно зайти к нему в кабинет. Войдя, Тесслер закрыл за собой дверь.

«У нас серьезная проблема, Пол, — сказал Куинн. — Гейл Гордон уволилась. Похоже, это связано с тем, что ты усомнился в данных по товариществу Stamford».

Тесслер был ошеломлен. До этой минуты вопросы, которые он задавал, казались обыденным делом. Он просто выполнял текущую работу, соблюдая рутинные требования. Но всякий раз, когда из компании увольняется бухгалтер, это вызывает настороженность на Уолл-стрит. Должно быть, Гордон обнаружила нечто, с чем не могла смириться. Прежде чем Тесслер успел додумать эту мысль до конца, Куинн опередил его.

«Очевидно, она обнаружила нехватку денег, — сказал Куинн недрогнувшим голосом. — Мы должны как можно быстрее разобраться с этим».

Через несколько минут Тесслер и Куинн связались по телефону с Харрисоном. Угрожающим тоном они стали выяснять, куда подевались деньги.

«Ничего страшного не случилось, — сказал Харрисон. — Я просто одолжил немного денег в счет будущих комиссионных».

«О какой сумме идет речь?» — спросил Тесслер.

«Около 200 000 долл.».

Это были огромные деньги. По условиям соглашения по Stamford Харрисон не имел права изымать свои комиссионные авансом. Любой, даже не слишком способный, адвокат без труда докажет в суде, что он попросту прикарманил деньги товарищества. Куинн и Тесслер сказали Харрисону, что подъедут к нему для серьезного разговора.

В 10 часов утра 11 октября 1988 года Куинн и Тесслер были в офисе Харрисона. Увидев его, Тесслер не поверил своим глазам. Вместо общительного, жизнерадостного весельчака, которого он знал в прошлом, он увидел подавленного, издерганного человека. И Тесслер, и Куинн знали о финансовых проблемах Харрисона. Но лишь сейчас они увидели, что эти проблемы буквально раздавили его.

В ходе расспросов выяснилось, что дела обстоят хуже, чем они думали.

«Итак, — спросил Куинн, — сумма, которую вы изъяли, составляет 200 000 долл.? Не хотелось бы при проверке цифр обнаружить новые сюрпризы».

Харрисон набрал в грудь побольше воздуха и прерывисто вздохнул.

«Нет, — он покачал головой. — Речь идет о большей сумме».

В следующую минуту Харрисон признался, что на самом деле речь идет о сумме, которая приближается к 500 000 долл. Он брал эти деньги частями на протяжении года.

Глаза Харрисона наполнились слезами, когда он сказал, что собирался вернуть эти деньги, как только получит очередные комиссионные.

Куинн поднялся.

«Простите, но я должен позвонить в юридический отдел фирмы».

Он вышел в другую комнату, набрал номер юридического отдела Prudential-Bache и сообщил, что ему только что стало известно, что один из крупнейших партнеров фирмы незаконно присвоил деньги товарищества. Он должен знать, как ему поступить.

Реакция не заставила себя ждать. Харрисон лишился права подписывать чеки товарищества и контролировать его деятельность.

Это был последний случай, когда Клифтон Харрисон воспользовался деньгами товарищества, доли в котором он продавал через отдел прямых инвестиций. Теперь ответственность за товарищества была передана одному из его консультантов. Харрисон попросту отошел от дел. В сущности, его отношения с Prudential-Bache были прекращены.

Спустя несколько недель то же самое произошло с Джимом Дарром.

«Заходи, Джим, — сказал Болл, увидев в дверях Дарра. — Давай поговорим».

Дарр медленно вошел в кабинет, на его лице была тревога. Он держался неплохо, особенно для человека, которому только что сказали, что он вот-вот лишится работы.

Болл вышел из-за стола и, похлопав Дарра по плечу, кивнул на диван и кресла в углу кабинета.

25 ноября 1988 года стало для Дарра днем чрезвычайных происшествий. Это был первый день квартального совещания отдела прямых инвестиций. Дарр открыл совещание бодрой речью о будущем прямых инвестиций и новых направлениях работы отдела. Днем ему сказали, что он должен увидеться с Ли Пэтоном, который в свое время принял его на работу. Именно Пэтон сообщил ему скверную новость. Незадолго до этого Бобу Шерману тоже сказали, что ему придется уйти. Сначала Болл встретился с Шерманом, и их встреча была короткой и простой. Теперь он ждал Дарра.

Подготовка к этим изменениям заняла немало времени. В итоге Болл решил, что сменить Шермана должен Ричард Сикенцио. Хотя тот никогда не был брокером, по мнению Болла, он чрезвычайно успешно работал на самых разных участках, чего стоила одна лишь недавняя раскрутка продаж продуктов Riser. Заменить Дарра было куда проще. Пол Проскиа работал бок о бок с Дарром несколько лет. Болл любил Проскиа и был уверен, что он успешно заменит своего бывшего босса.

Болл устроился в кресле, а Дарр опустился на диван. Он сел на самый краешек, явно нервничая.

«Я глубоко сожалею о случившемся, Джим, — сказал Болл. — Я знаю, ты хотел занять место Шермана. Ты много сделал, чтобы добиться этого. Но я решил отдать его место Ричи Сикенцио. Поэтому я думаю, что тебе лучше оставить фирму, чем превратиться в того, кто вставляет палки в колеса Ричи».

Казалось, Дарр не осознает реальности происходящего. В разгар беседы об увольнении он внезапно принялся нахваливать себя.

«Знаешь, Джордж, я бы отлично справился с розничными продажами, — сказал он. — Я знаю людей там. Я уверен, это мне по плечу. Работа как раз для меня».

Болл покачал головой.

«Нет, Джим, — сказал он. — Этого не будет».

«Тогда позволь мне и дальше руководить прямыми инвестициями».

Болл понимал, что в крайнем случае он может обратиться к отчету Locke Purnell. Но ему хотелось сохранить деловой тон беседы.

«Сознательно или неосознанно, ты начнешь критиковать Ричи, — сказал Болл. — Иметь в подчинении того, кто претендовал на одну из высших должностей и не получил ее, — предпосылка катастрофы. Тебе пора уйти, Джим».