было разбомблено американскими пушками. Ситуация по другую сторону демилитаризованной зоны была суровее. Троцкого больше заботило то, что он может забрать из Северной Японии, чем то, что он может в неё привнести.

Именно поэтому, каждые несколько дней Майк слышал стрельбу вдоль демилитаризованной зоны. Некоторые северояпонцы голосовали ногами, демонстрируя своё отношение к режиму. По крайней мере, пытались. Переход через укреплённую границу - само по себе суровое занятие, даже без учёта всегда готовых пострелять часовых. С ними же, вы в буквальном смысле рисковали жизнью. Япошки и рисковали, поодиночке и группами.

Другим интересным моментом оказалось то, что не всех северояпонцев с радостью приветствовали по эту сторону границы. Не все, кто пересекал границу, бежали от коммунистической тирании. Некоторыми из тех, кто пересекал её, оказывались шпионы и агитаторы, которые проворачивали в Южной Японии свои северояпонские дела. А выяснить, кто есть кто, когда столько документов сгорело или взорвано, или утрачено ещё каким способом, было весьма непросто.

Шедшая по улице женщина вежливо поклонилась Майку, когда тот проходил мимо. Он отвесил ей ответный поклон, со словами:

- Konichiwa*.

Она улыбнулась, прикрыла рот ладонью и принялась заливисто хихикать. Он не сказал и не сделал ничего забавного. Как Майк уже успел убедиться, японцы вели себя так, когда удавалось застать их врасплох. Справившись со смехом, она ответила тем же "здравствуйте".

- Genki desu-ka?* - спросил Майк.

Он не пытался продолжать пугать её своими крохами знаний японского. Он решил, что ей было где-то за тридцать, хотя, в отношении японских женщин, ни в чём нельзя быть уверенным. Каким бы ни был её возраст, несла она его достойно. Одета она была в белую хлопчатую блузку и чёрную юбку - гораздо лучший наряд в столь жаркую липкую летнюю погоду, чем его форма.

В ответ на его "как ваши дела?" (вообще-то, это значило что-то вроде: "У вас всё схвачено?", слово "genki" - очень хитрое), она заговорила на весьма сносном английском:

- Я в порядке, спасибо. А как вы поживаете?

- Отлично, благодарю. - Майк едва сам не хихикнул; она застала его врасплох. Он спросил: - Где вы так хорошо научились говорить?

- Я преподаю английский здесь, в Вакамацу. Много лет изучала до войны. Я рада, что вы считаете, что я хорошо говорю. Долгое время я им особо не пользовалась. Знаете, почему?

- Hai*. - Майк кивнул.

До войны, всё, что было связано с Америкой, вызывало подозрения, потому что Америка была врагом. На какое-то время был позабыт даже бейсбол, который японцы приняли с большим воодушевлением.

Разумеется, япошки не отправляли десятки тысяч американцев в трудовые лагеря, как поступил Джо Стил с японцами в Штатах. Опять же, у япошек не было возможности так поступить. Имей они её, были все шансы, что они поступили бы так же.

Учительница английского улыбалась ему, как человеческому существу, а не просто какому-то занимательному явлению.

- Насколько хорошо вы знаете мой язык? - спросила она.

- Sukoshi*. - Майк сблизил большой и указательный пальцы. Затем он продолжил по-английски: - Я его вообще не знал до того, как, эм, попасть сюда.

"До того, как выпрыгнул из десантного катера и принялся убивать людей". Такой ответ пришёл ему на ум.

- Значит, у вас, должно быть, хороший слух. Это правильно? Вы говорите "хороший слух"?

- Да, именно так мы и говорим. И благодарю вас. Arigato.

- Пожалуйста, - серьёзным тоном произнесла она.

- Я вас здесь прежде не видел. Вы недавно в Вакамацу? - спросил Майк.

Город был достаточно крупным, чтобы это было не так, однако он решил, что приметил бы миловидную учительницу английского, которая жила бы здесь какое-то время.

Впрочем, она кивнула.

- Да, я здесь недавно. Я приехала из Осаки. После нового закона, по которому во всех городах детей должны учить английскому, я приехала сюда. На севере Конституционной Монархии не так много народу хорошо разговаривает, чтобы преподавать. Здесь в этом больше нуждение.

Вероятно, она имела в виду "нужда", но Майк не собирался становиться её редактором. Он видел пользу этого закона. Вряд ли кто-то за пределами Японии говорил по-японски, в то время как по-английски говорили по всему миру. Изучение английского также служило ещё одним способом привязать Японию к США. По ту сторону демилитаризованной зоны северояпонцам, вероятно, приходилось мириться с русским.

- Не возражаете, если я поинтересуюсь, как вас зовут? - спросил Майк.

- Не возражаю. Меня зовут Йанаи Мидори, по-вашему это - Мидори Йанаи. Мы сначала произносим фамилию, а потом имя. А вы?..

- Я - Майк Салливан. - Майк улыбнулся. С тех пор, как гбровцы его загребли, он почти не разговаривал с женщинами. Другими делами занимался, да, но не разговаривал.

- Я очень рада знакомству с вами, сержант Салливан. - Вокруг неё находилось достаточное количество американцев, чтобы без труда разбираться в нашивках. - А сейчас прошу меня простить. Мне очень жаль, но я должна идти. - Последнюю фразу она произнесла с беспокойством в голосе. Если он не захочет, чтобы она уходила, что она будет делать? Получить неприятности за насилие над местными было не так уж невозможно, но достаточно проблематично.

Однако он лишь произнёс:

- Тогда, позвольте, перед вашим уходом, ещё один вопрос?

Она осторожно кивнула.

- Что такое?

- Вы замужем? - Он поспешно вскинул ладонь. - Я не делаю предложения. Просто спрашиваю.

Она улыбнулась, почти незаметно, но всё же, улыбнулась. Впрочем, эта улыбка надолго не задержалась.

- Нет, я не замужем. Я вдова, ну или уверена, что ею являюсь. Мой супруг находился на Филиппинах. Домой он не вернулся. Он не был среди тех, кто сдался, когда погиб император. - Произнося эти слова, она опустила взгляд.

Несколько японских подразделений на Филиппинах уцелели, когда бои на Японских островах закончились. Они находились на втором плане. После того, как их вытеснили из крупных городов, американцы не стали всерьёз их давить.

- Мне жаль, - сказал Майк и добавил: - Я никогда не был на Филиппинах.

Ему не хотелось, чтобы она думала, будто он как-то связан с гибелью её мужа.

- Я понимаю - сказала Мидори Йанаи. - Простите, но мне, правда, нужно идти. Прошу простить меня. Может быть, мы увидимся снова. До свидания.

Она направилась прочь.

- Sayonara*, - крикнул Майк ей вслед.

Она обернулась через плечо, давая понять, что услышала его и не проигнорировала. Майк так и стоял на