— Э… С какой стороны? — растерялся я, стреляя своими глазами направо и налево.

Ни на йоту не изменив позы, он вытянул перед собой руку — чуть вправо и вверх. Проследив за ней взглядом, я увидел на прозрачной перегородке, почти у самой ее кромки, цифру 37.

— Спасибо, — все так же негромко сказал я.

В ответ он опустил руку назад себе на живот и еще ниже сполз в своем кресле.

Чтобы найти искомый бокс, пришлось поплутать по этому залу — и с каждым шагом я чувствовал себя все более неуютно. Все это время ко мне не повернулась ни одна голова, даже ни одна пара глаз в мою сторону не скосилась — словно я был и невидим, и инвертирован. Или вообще не существовал. Более того, я заметил, что все эти аналитики внешне все на одно лицо — сходной комплекции, с одинаково аккуратной — волосок к волоску — стрижкой, все, как один, в белых рубашках и темных брюках.

Найдя, наконец, цифру 16 на одной из перегородок, я с облегчением отвел глаза от моря ненавистных мне еще на земле рубашек. И уткнулся ими в сплошную преграду — оказалось, что нужный мне аналитик располагался за одним из практически полностью изолированных столов. Вход в этот бокс, конечно, нашелся, но протискиваться в него действительно пришлось боком и не вместе с отчетом. Я пропустил отчет вперед.

Аналитик внутри бокса в целом ничем не отличался от своих собратьев, но появление мое изволил заметить и даже очки на нос нацепил, когда я ступил внутрь. Через очки на меня глянули чрезвычайно далекие, почти прозрачные и почти прохладные глаза. Меня кольнуло еще большей неприязнью — с таким расчетливым выражением на меня смотрела Анабель во время нашей первой встречи на земле.

— Я принес отчет о первом этапе подготовки группы новичков, — сдержанно произнес я.

— Благодарю Вас, — ответил он неожиданно низким голосом, протягивая руку.

Я вложил в нее свой отчет, и он тут же углубился в него. Хоть бы присесть предложил! Я сам вижу, что негде, но хоть бы из вежливости!

— Это все? — спросил я сквозь зубы.

— Подождите минуту, — велел он мне, не поднимая глаз от моего творения.

Так, этот момент из доклада Стасу будет исключен. Он уже пребывает в твердой уверенности в моей неоспоримой ценности — вот пусть в ней и остается. Не хватало еще, чтобы все мои титанические усилия прахом пошли. О теплом и уважительном приеме можно будет упомянуть, рассказывая об обсуждении моего отчета, к которому мы перейдем, когда этот невежа его дочитает и с моими заключениями ознакомится.

— У меня будет к Вам просьба, — подал, наконец, голос аналитик, просто пролистав вторую половину отчета.

— Слушаю Вас, — отозвался я, демонстрируя открытость к дискуссии и готовность к сотрудничеству.

— Сосредоточитесь, пожалуйста, на сборе фактического материала, — все также отстраненно произнес он, — и оставьте выводы нам.

— Что Вы имеете в виду под фактическим материалом? — натянуто поинтересовался я.

— Нас интересуют не просто результаты обучающихся, — принялся объяснять он, — а процесс их достижения. Сколько времени ушло у них на освоение каждого навыка, насколько стабильно их владение им, какова их эмоциональная реакция на неудачные попытки, в какой степени они самостоятельны в достижении результата…

— Мне докладывать, сколько часов ушло у них, чтобы чему-то научиться, и сколько раз они при этом вспотели? — попытался сострить я.

— В частности, — без тени усмешки кивнул он. — Жаль, что Вы не поднялись к нам до начала их обучения — мы могли бы прояснить формат Ваших отчетов заранее.

Святые отцы-архангелы, вы сейчас близко, вы не можете не услышать меня — сделайте так, чтобы последняя фраза никогда до Стаса не дошла!

— По результатам этого отчета я предлагаю, — продолжил тем временем аналитик, — чтобы Вы наиболее подробно описывали прогресс трех лучших обучающихся, а с остальными ограничились лишь упомянутыми мной параметрами. Впрочем, — чуть нахмурился он, снова открывая мой отчет и листая его, — я вижу, что в этой группе наилучшие результаты показывают двое, со значительным отрывом от остальных…

Я молчал, напряженно ожидая продолжения. В жизни бы не подумал, что когда-нибудь захочу, чтобы эта бледная немочь обскакала Татьяну. Но если аналитиков интересуют лидеры образовательной гонки, то лучше Татьяне вообще выбыть из претендентов на пьедестал почета.

— Сосредоточьте свое внимание на них, а также на трех лучших из остальных, — задумчиво прищурившись, изрек аналитик. — И оформите свои наблюдения в виде сравнительной характеристики обучающихся в процессе освоения навыков.

После этого он кивнул мне, небрежно отложив мой отчет в сторону, и, казалось, напрочь забыл о моем существовании. Я круто развернулся и вышел, также не добавив ни слова. И после этого Татьяне будут рассказывать, как и мне много лет назад, что основу отношений в нашем сообществе составляют приветливость и дружелюбие?

По дороге к выходу я вновь не заметил ни одного любопытного взгляда в свою сторону и, закрыв за собой дверь, от всей души пнул ее. Пяткой. Чтобы спускаться с заоблачных высей гордой поступью. И чтобы Стас чего не подумал, если я зайду к нему, хромая.

Для полного удовлетворения я также пнул дверь этажом ниже. И еще одну двумя этажами ниже — чтобы не промахнуться с расположением наблюдателей.

Отведя немного душу, я позвонил Татьяне. Хотел сообщить ей, что уже почти все закончил и в самом скором будущем направляюсь к ней. Оказалось, что она еще не закончила болтать по телефону. С кем угодно, кроме меня. Если уж я в списке ее приоритетов ниже Тоши стою…

Она немедленно развеяла все мои сомнения. В смысле, что я в этом списке вообще не стою. Мое дело, оказывается, снабдить ее развлечением на время своего отсутствия и максимально сократить вышеупомянутое отсутствие, не отвлекаясь на звонки ей и не отвлекая ее от звонков более интересным ей собеседникам.

Я бросил трубку, не прощаясь. Пусть привыкает — как только что выяснилось, для особо значимых членов нашего сообщества вежливые манеры не обязательны.

Одним словом, к Стасу я вошел в самом подходящем для наиболее лаконичного доклада настроении.

К моему огромному удивлению, он принял мою краткость спокойно. Раз пятьдесят. Когда я отвечал на его уточняющие вопросы. Больше всего его заинтересовала легкость доступа на этаж аналитиков, их критерии оценки новичков и особенно прозрачные панели на столах, которые мне было велено запомнить во всех деталях в следующий раз, чтобы потом мысленно воспроизвести ему.

Против всех своих ожиданий, взорвался, в конце концов, я.

— Да что тебе это даст? — рявкнул