— Имейте в виду, Вы действуете на свой страх и риск, — помолчав, предупредил меня мой руководитель. — Вашего сообщения никогда не существовало.

Я снова кивнул. С пониманием. И полным согласием — если попадусь, он останется в стороне и сможет замолвить за меня непредвзятое словечко. Как я надеялся.

Мой руководитель уже сделал шаг, чтобы продолжить путь, как я вспомнил еще одну цель визита в свой бывший отдел.

— Подождите, — остановил я его. — Вы не могли бы инвертироваться? Всего на пару секунд?

Судя по его вытаращенным глазам и отвалившейся челюсти, в коридоре у нас никого не прослушивают и не просматривают. Я это сделал! После всех передряг, в которые мне случалось попадать, мне уже начало казаться, что ничто и никогда не сможет выбить его из неизменного равновесия.

— Пожалуйста, — принялся я развивать успех. — Очень нужно. Для дела.

По-моему, у него не только речь отобрало, но и память о том, что мы находимся на его этаже, где я уже всего лишь посетитель. Он исчез все с тем же выражением полной прострации на лице. И меня тут же окатило … нет, не просто прохладой. Это было ощущение погружения в бодрящую водную стихию в знойный летний день. Оно обтекало меня живительными волнами, и я чуть было не завертелся на месте, подставляя ему то один, то другой бок. Вот я знал, что свои мне и в ощущениях самыми близкими окажутся! И что бледная немочь не имеет с нами ничего общего!

Тем временем, мой руководитель уже, похоже, пришел в себя. Он вновь материализовался с выражением ровного негодования на лице.

— Спасибо! — Я решил предупредить словесное выражение этого негодования. — Вы себе не представляете, как помогли мне. И хоть я уже не Ваш сотрудник, но уверяю Вас, что я все еще хранитель!

После чего я быстро ретировался, пока он окончательно не опомнился и не выгнал меня с нашего этажа с безоговорочным запретом когда-либо вновь появляться здесь.

У меня больше не было причин увиливать от восхождения к аналитикам. Но по дороге я снова позвонил Татьяне.

Опять Марина? Они все еще не закончили? Я не понимаю, я зачем ей телефон подарил — на крайний, жизненно важный случай или чтобы языки чесать с кошмаром всей моей земной жизни? И я не удивлюсь, если чешут они языки об ангелов вообще и одного из них в частности. А мне позвонить даже в голову не пришло! Расчувствовался один идиот, когда она подарку обрадовалась. Бдительность потерял. Не включил Марину в список «Нельзя». На самом первом в нем месте. Вот чует мое сердце, что боком мне эта забывчивость вылезет.

Пыхтя … исключительно от возмущения, я докарабкался, наконец, до этажа аналитиков. Даже не заметил в запале, как наблюдателей проскочил — мне говорили, что они чуть ниже размещаются. А вот мог хоть дверь им пнуть.

Мне также говорили, что этаж аналитиков — последний, но оказалось, что не совсем. Вход на следующий лестничный пролет на нем был закрыт дверью. Массивной и резного дерева. Кто же там, выше, мелькнула у меня мысль — отцы-архангелы, что ли?

Отдышавшись и приняв серьезный вид, приличествующий близости к заоблачным высям, я открыл дверь в аналитический отдел и шагнул вперед. И тут же замер на месте.

Не скажу, что я много по родным пенатам путешествовал, но такого я у нас еще нигде и никогда не видел.

Для начала там не было никакого коридора, никаких поворотов, никаких дверей. Все пространство за входной дверью занимала одно-единственная комната. Огромная. Я бы даже сказал, огромный зал.

Весь этот зал был уставлен рабочими столами, отгороженными друг от друга прозрачными стенками. Нет, скорее, перегородками — чуть выше меня. Прозрачными, но явно не стеклянными — даже издали они оставляли впечатление прочности. Куда большей, чем стеклянная дверь в Татьянину комнату.

Располагались эти перегородки в совершенно хаотичном, на мой взгляд, порядке. Некоторые столы были окружены ими почти полностью — с таким узким входом, что разве что протиснуться через него. К другим можно было подойти чуть ли не со всех сторон.

За каждым столом сидело по ангелу. Нет, я бы скорее сказал, развалилось по ангелу. По крайней мере, судя по позе ближайших ко мне. Спинки их кресел были немного откинуты, и они полулежали в них, вытянув вперед ноги, с руками, сложенными на животе, и локтями на подлокотниках. Причем, сидели они в полной неподвижности. Уставившись в прозрачную панель, стоящую на каждом столе.

У меня мороз по коже пошел — мелькнула мысль, что я случайно в царство спящих ангелов попал. Нет, глаза у них были открыты — значит, в царство отключенных от сознания ангелов.

Затем я заметил, что, по крайней мере, ближайшие ко мне манекены периодически делают легкие жесты рукой: то в одну, то в другую сторону или вверх и вниз. Присмотревшись, я обнаружил, что при этом меняется изображение на панели.

Присмотревшись еще внимательнее, я увидел, что изображение на панели меняется постоянно — лишь более радикально при жесте рукой. Так, по одной панели медленно вытягивалась ломаная линия, а когда сидящий перед ней ангел коротко, но резко махнул в сторону пальцем, таких линий стало две.

Ангелов было там не один десяток, но в зале стояла тишина. Не абсолютная, как мне показалось сначала — прислушавшись, я уловил едва различимый ровный гул, словно каждый из присутствующих что-то бормотал себе под нос.

Ни один из них не обратил на меня ни малейшего внимания, и я топтался на месте, не зная, к кому обратиться — так, чтобы не нарушить эту пульсирующую тишину.

Вдруг один из них резко выпрямился, приблизившись к панели и начал активнее двигать руками. Изображение на ней заметалось, с каждой секундой усложняясь. Когда оно превратилось в целый сонм переплетенных линий и замерло, аналитик какое-то время рассматривал их, склоняя голову то к одному, то к другому плечу.

В верхней части панели начали появляться слова, словно их маркером кто-то быстро писал. Когда из этих слов набралось полторы строчки, аналитик прикоснулся пальцами к правому нижнему углу панели, словно оттолкнув ее от себя. Изображение исчезло — аналитик вновь откинулся на спинку своего кресла, сложил руки на животе и закрыл глаза.

Решив, что ему-то я сейчас точно не помешаю, я быстро подошел к его столу, стараясь ступать совершенно бесшумно.

— Отчет по новичкам куда сдавать? — почти шепотом пробормотал я, чуть наклонившись к безмятежно расслабленной фигуре.

— Шестнадцатый бокс, — ответил он, не